Левиафан? Химейер? Иов?
Хочу высказать запоздалое мнение про фильм "Левиафан". Меня интересуют три источника вдохновения, использованные Звягинцевым.
1. Первый и самый очевидный -- Левиафан -- ветхозаветное чудовище, с которым английский философ Гоббс сравнил государство и его власть над человеком.
Что же в фильме Звягинцева является Левиафаном?Однозначно, конечно, сказать нельзя, но возможные варианты примерное такие:
а) Мэр
б) Мэр и архиерей
в) Мэр и его "команда"
г) Чиновники города в целом и т.п.
Как проявляет себя этот "левиафан"? В судебном порядке изымает у главного героя его дом. Формально всё по закону, но для зрителя очевидна несправедивость, а в последствии становится ясна и преступность этого решения.
Режиссёр вскрыл общественную язву -- коррупцию местной власти в российской глубинке. Это хорошо. Но, к сожалению, Левиафан Гоббса тут ни при чём, потому что Левиафан -- это общее благо и государственный интерес, закреплённые обычаем и конституцией. Приведу пример "правильного" Левиафана. Вот живёшь ты на Дальнем Востоке в 1941 году. Внезапно начинается война. Всем очевидно, что немцы до твоего дома никогда не доберутся. Тебе и твоим близким ничего не грозит. Но государство, игнорируя эту безупречную логику, отправляет тебя на фронт. И не одного тебя, а всех подлежащих призыву. Государству плевать, что ты не коммунист, не русский и вообще пацифист. Ты -- гражданин СССР, и эта война -- твоя. Вот это настоящий Левиафан.
Понятно, что государство взаимодействует с человеком посредством конкретных людей -- чиновников. Обывателю кажется, что гнусные чиновники -- это и есть Левиафан. Это заблуждение. Прикосновение чудовища почувствовал лишь тот, с кем обошлись вежливо и по закону, но при этом что-то отобрали -- деньги, здоровье, любимого человека или даже жизнь. Левиафан -- это любое законное пренебрежение к желаниям человека. Налоги, армия, тюрьма и т. д.
А что мы видим в фильме. Череду преступлений мэра и его "команды". Левиафан -- это не мэр-бандит, Левиафан -- это строительство железной дороги, из-за которой честный мэр инициировал законное изъятие дома по рыночной цене.
2. Марвин Химейер. Предоставим слово режиссёру: "Одна знакомая рассказала мне историю о человеке, который жил в Колорадо и который взбунтовался против одной могущественной компании. Этот человек сперва разрушил здания, а потом покончил с собой." Комментарии излишни.
Каким образом режиссёр использовал этот источник? Мягко говоря, очень вольно. Самое главное, русский Марвин никому не отомстил. Он вообще за весь фильм по своей инициативе ничего не сделал. И даже рожу жене и её любовнику набил за кадром. Видимо, чтобы не нарушать цельный образ ничтожества. Вообще, абсолютная пассивность персонажа лишает его статуса главного героя. Традиционно главным героем драмы считается персонаж, который в кульминации фильма принимает некое решение. Никаких решений "русский Марвин" не принимает, а только с лёгким ропотом сносит удары судьбы, что роднит его с библейским Иовом, о котором речь пойдёт в следующем пункте
Итак, можно ли назвать "Левиафан" историей русского Марвина Химейера? Нет, нельзя: в двух историях нет ничего общего.
3. Иов. Ветхозаветный праведник, претерпевший ужасные страдания с попущения Бога. О том, что режиссёр вдохновлялся этим источником говорится в самом фильме, когда священник рассказывает Николаю о страданиях Иова.
По сравнению с первыми двумя источниками здесь всё куда ближе к оригиналу.
а) Последовательность лишений. Сначала имущество: у Иова скот, у Николая -- дом. Затем семья: Иов лишается детей, Николай -- жены. И последний удар: Иов заболевает смертельной болезнью, Николай отправляется в тюрьму.
б) Формальная безгрешность. Иова называет праведником сам Бог. Про Николая нам ничего плохого неизвестно: нормальный муж, нормальный отец, нормальный друг, хороший мастер своего дела.
в) Внешняя пассивность. Иов потерял детей безвозвратно, но своих волов и верблюдов он мог попытаться отбить у захватчиков, но не стал. Николай, подавая несколько апелляций, действовал скорее по инициативе друга-адвоката. Дальнейшие удары судьбы оба героя переносили, сидя на пятой точке.
Существенное различие только одно: Иов в конце концов стал богат, "жил еще сто сорок лет и видел своих детей и детей своих детей, вплоть до четвертого поколения. И умер Иов в старости, насытясь жизнью". История Николая имеет открытый финал, хотя с учётом его возраста и тюремного срока вряд ли можно ожидать счастливой старости.
Подведём итоги. Фильм Звягинцева -- это не Левиафан и не история русского Химейера, а страдания Иова в современной России.
