Юрий Казаков - Рассказы
Вот и продолжил чтение Казакова. В красный том Библиотеки журнала "Дружба народов" вошло, должно быть, лучшее, самое известное, классика. "Во сне ты горько плакал" почти завершает сборник - предпоследний рассказ. Только мной он был прочитан давно - в тоненькой и махонькой белой брошюрке Библиотечки "Огонька" (в те времена и таким брошюркам радовались). А сейчас перечитал...
Ну, какое-то иное впечатление от "Рассказов", не как от сборника "Две ночи". Там всё-такое фрагментарное было, дополняющее (хотя для читателя только открывающего для себя Казакова - как можно дополнять? то, чего нет...)
В самых первых рассказах даже видно, как Казаков рос. Открывающий сборник "На полустанке" - весь какой-то прямолинейный, лобовой. В послесловии не то Турбин, не то Турков (по-разному значится в содержании и в самом тексте) так и объясняет, что рассказ написан был почти случайно - студент литинститута Казаков зашел не в ту дверь. Учился драме, а попал на занятие прозаиков. Велели написать рассказ - чтоб действие на полустанке происходило, в наши дни (для пишущих, конечно, наши).
И ещё несколько историй показались не совсем зрелыми. В том числе и рассказ о юношеской любви "Голубое и зелёное". Но уже "Тедди" - про циркового медведя, по прихоти случая вернувшегося в дикую природу, был работой мастера. А дальше пошло...
В рассказах такой разный Казаков. То брутальный, то нежный. То неожиданно смешивающий ужасы сельской местности со смехачеством ("Кабиасы"). То философ - и почти "контрреволюционер" ("Нестор и Кир"). То лирик ("Осень в дубовых лесах"). Всегда психолог. Иногда психолог "надрыва" ("Адам и Ева").
И неизменно тонкий наблюдатель, живописец сложного, прекрасного и яростного мира. Особенно в завершающих сборник работах, выраженно автобиографических, - "Проклятый север", "Долгие крики, "Белуха", "Свечечка", "Во сне ты горько плакал". И подводит итог даже не рассказ, а скорее эссе - "О мужестве писателя".
Ну, какое-то иное впечатление от "Рассказов", не как от сборника "Две ночи". Там всё-такое фрагментарное было, дополняющее (хотя для читателя только открывающего для себя Казакова - как можно дополнять? то, чего нет...)
В самых первых рассказах даже видно, как Казаков рос. Открывающий сборник "На полустанке" - весь какой-то прямолинейный, лобовой. В послесловии не то Турбин, не то Турков (по-разному значится в содержании и в самом тексте) так и объясняет, что рассказ написан был почти случайно - студент литинститута Казаков зашел не в ту дверь. Учился драме, а попал на занятие прозаиков. Велели написать рассказ - чтоб действие на полустанке происходило, в наши дни (для пишущих, конечно, наши).
И ещё несколько историй показались не совсем зрелыми. В том числе и рассказ о юношеской любви "Голубое и зелёное". Но уже "Тедди" - про циркового медведя, по прихоти случая вернувшегося в дикую природу, был работой мастера. А дальше пошло...
В рассказах такой разный Казаков. То брутальный, то нежный. То неожиданно смешивающий ужасы сельской местности со смехачеством ("Кабиасы"). То философ - и почти "контрреволюционер" ("Нестор и Кир"). То лирик ("Осень в дубовых лесах"). Всегда психолог. Иногда психолог "надрыва" ("Адам и Ева").
И неизменно тонкий наблюдатель, живописец сложного, прекрасного и яростного мира. Особенно в завершающих сборник работах, выраженно автобиографических, - "Проклятый север", "Долгие крики, "Белуха", "Свечечка", "Во сне ты горько плакал". И подводит итог даже не рассказ, а скорее эссе - "О мужестве писателя".