С сайта Павла Михайленко www.pavelmykhaylenko.com
"КОРНИ СЛИШКОМ ГЛУБОКО"
Группа типа THE BEATLES
FUZZ: Многие харьковские музыканты: Александр Чернецкий, Виктор Джалилов, Павел Павлов, Эдуард Новосельцев, - уезжают из Харькова, и у меня сложилось впечатление, что музыку в Харькове делать нельзя и рок-н-ролл здесь погибает. Так «что же держит вас здесь, ведь больше нет лагерей?»
Павел Михайленко: Меня не лагеря держали. Я прибитый большим гвоздём к месту. Я сильно пускаю корни. Чтобы меня с корнями выдернуть, нужен не ураган, а землетрясение. «Перекати-поле», искать, где лучше - не для меня. Я не умею приспосабливаться.
Пятнадцать лет назад я был оптимистом. Хотелось делать совершенно нереальные вещи. Например, организовать в городе фестиваль - это было не интересно, это были преходящие вещи, мелко, не глобально.
Хотелось сделать группу типа THE BEATLES. Чтобы так дал, что не Россия, это мелко, чтоб мир содрогнулся!! А что для этого надо? Практически всё было. Не хватало маленького нюанса. Он нашёлся, это - Чиж. У меня возникла идея его пригласить. И сделали группу РАЗНЫЕ ЛЮДИ, и начали работать. Но только моих мозгов на администрирование, продюсирование не хватало. Я не мог бегать по лэйбакам, искать спонсоров, рассказывать, говорить: «возьмите. Ну, поставьте в концерт», в общем, организовывать концертную деятельность. И это было тем, что съело группу РАЗНЫЕ ЛЮДИ в том варианте. Вот почему Чиж уехал, а за ним Чернецкий.
FUZZ: Давай вспомним уже не РАЗНЫХ ЛЮДЕЙ, а ГПД, которую тоже ты организовал. Как создавалась ГРУППА ПРОДЛЁННОГО ДНЯ?
Павел: Я был студентом архитектурного факультета ХИСИ. В институте всё начиналось. Создали группу, выступили на фестивальчике, туда-сюда. Потом Паша Павлов, он, видимо, более гибкий человек, выдернул меня из той группы. Я тоже понимал, что это самодеятельность. А Паша говрит: «Давай сделаем группу». То есть два профи - он и Лёня Колесников, барабанщик и я, из тусовки, из народа. И мы сделали группу ШОК, которая благодаря моему присутствию (даже если бы я там не играл и не пел, а просто стоял) сразу стала своей. На первом же концерте мы очень сильно ударили, хотя играли всего три песни: одна Пашина, одна моя. И был ещё один такой кабацкий композитор Александр Блох, Царство ему Небесное. Играли его песню на стихи Агнии Барто «Резиновая Зина», убойный рок-н-ролл! И мы с тремя песнями снесли на х… зал. Чума! На следующем выступлении уже ДК, большой зал, уже мы звёзды.
FUZZ: И опять три песни?
Павел: Опять, но мы уже начали работать над расширенной программой, порядка девяти песен. Но я решил, что мне это не подходит. И я выхожу из состава коллектива. Ребята не обиделись, они уже звёзды. Взяли отличного бас-гитариста и… ШОК существует до сих пор.
Я ушёл со сформировавшейся мыслью сделать группу, в которой буду делать то, что мне нравится, идеологически и стилистически. И я начал спрашивать кто там? что? Протусовался месяца три-четыре, присмотрелся, нашёл ребят, которые были группой без головы, без лидера, даже без песен. Они играли просто инструментальные композиции. Это Женя Обрывченко - клавишник, Володя Кирилин - барабанщик и Олег Клименко - гитарист. Басист был сомнительный, он пил и они его выгнали. И я стал поющим басистом со своими песнями. И это стала ГРУППА ПРОДЛЁННОГО ДНЯ.
Это была религия
Павел: Мы сделали программу, начали выступать. А у Чернецкого был свой коллектив - РОК-ФРОНТ, который его тоже не устраивал стилистически. И когда мы с ним съездили, поиграли на Домской площади в Риге, поварились все вместе, то увидели, что мы очень сходны, что очень всё подходит. У Чернецкого очень много энергии, драйва уличного, но не хватает поддержки музыкальной, которая была бы не кабацкой, которая была бы хорошо сыграна, но при этом была бы в духе. И я позвал Чернецкого, рассчитывая, что он будет лидером, я себя не считал всё-таки лидером. Отдал ему свои песни, он пел и свои и мои: «Правда», «Цыганочка».
Я увидел, что у меня четыре убойных хита, у Чернецкого шесть убойных хитов. И мы сделали альбом «Положение дел». Мы слаженно всё сделали и с энергией. Альбом стал резонансным. На каждом концерте мы получали приглашения на два-три фестиваля. И в Нижнем Новгороде познакомились с Чижом. У нас пошёл контакт, и на съёмках фильма Овчарова «Оно» Чиж уже просто с нами жил. И после всего этого мы Чижа пригласили к себе, и он приехал.
FUZZ: Вот ты сказал, что вы пригласили Чижа, потому что вам чего-то не хватало. Получается какой-то сконструированный состав.
Павел: Я не хочу никого обидеть, потому что неприятно слышать людям, что их сконструировали, что какой-то человек задумал Чернецкого притянуть, потом Чижа притянуть. Но вот Чиж… он же до сих пор… Ну, мы же вместе записывали альбом, вместе бухали, вспоминали всё это. Я просто не ожидал такого количества эмоций у Серёги по отношению к тем временам. Многие подают так, что его здесь гнобили-обижали и он бедный, больной, с ребёнком, с холщовой сумкой, которая била его по ногам, убежал в Питер. На самом деле у него очень светлые воспоминания, потому что он считает - это его слова - что Харьков ему очень много дал и конкретно мы: отношение к музыке, к материалу, то, как мы его лепили. Я был действительно максималистом. Мне хотелось, чтобы никто не женился. Мы должны работать, пока не перевернём мир! Мы сидели каждый день; собирались в два часа дня и сидели до одиннадцати вечера, играли в подвале каждый день. Это была религия.
Если бы я увидел, что сейчас вот так люди что-то делают, то я сказал бы: «Ребята, если вы будете так любить своё дело, то у вас обязательно что-то получится, даже если вы не умеете играть».
Один делает так, другой так. Вот ЧИЖ&Co сейчас не репетируют. А что репетировать?! Репетирует тот, кто играть не умеет. Серёга авторитетно понимает песню. Он объясняет, и музыканты сами всё играют.
Меня это не устраивает. Это нельзя назвать конфликтом, но это был спор наш с Чижом в те времена. Клим меня здесь поддерживал.
Здесь мы с Климом были на одной стороне баррикады. Это были хорошие споры. Мы могли песню делать два года. Мы ее делали, потом брались за другую, третью, четвёртую. Вот мы делали альбом; все песни разобрали. Мы проигрываем все десять песен. Это мы размялись. А потом мы начинаем их ломать, делать, привносить, вынашивать. Мы играем песни на концертах, знаем аккорды тексты. А после этого кому-то приходила в голову идея, и он говорит: «Теперь пора взорвать вещь!» Тот материал, который записан, мы так и делали.
Коллектив - это субстанция сборная, это замес, это химия, сложное вещество.
Рождён, чтоб играть
FUZZ: Итак, Чиж уехал в Питер, у Саши - болезнь. Это способствовало тому, что харьковский состав прекратил своё существование?
Павел: Знаешь, когда прекратил? 28 марта 2002 года. Последний концерт в ДК Космонавтов в Питере. Мы понимали, что это последний концерт. Чернецкий уже уехал. Звал он всех нас. Я не мог уехать, Лёша Сечкин не мог уехать, мы не могли бросить семьи, квартиры.
FUZZ: Но у Саши же тоже - семья, квартира.
Павел: У Саши семья и единственный вид деятельности, которым он мог заниматься - это музыка. А я мог продавать, я мог копать. Санёк не мог себе этого позволить, он здесь загинался. Он мог только играть. А играть негде. Мы просидели целый год без единого концерта, и инициатором отъезда Чернецкого был я.
И он, когда уезжал, говорил: «Паша, поехали». Мы сидели у меня дома, резали сало и пили водку. И я ему объяснил совершенно реально, что я не могу. Он, по-моему, даже обиделся. Он посчитал, что я его предал. Правда, плечом к плечу прошли такую дистанцию и, честно говоря, ему хотелось, чтобы я был рядом. Но я уже не мог. Я основательный человек, запускаю корневую систему глубоко.
FUZZ: На протяжении всей истории РАЗНЫХ ЛЮДЕЙ ты тоже был автором замечательных песен. Тебе не тяжело было находиться в тени?
Павел: Я для себя изначально начертил свой путь. Я, может быть, сейчас думаю: «Был неправ, надо было тянуть одеяло на себя». Но я с чистой душой работал на коллектив, мне было приятно. Я считаю, что у Чернецкого песни лучше. Одна моя песня могла только подсластить альбом, придать новую грань. А больше могло бы ослабить.
Рогами в землю
FUZZ: История РАЗНЫХ ЛЮДЕЙ в Харькове закончилась и началась твоя отдельная история. Что ты делал после того, как харьковский состав развалился?
Павел: Сначала у меня были неприятности, почему я и не смог уехать. Я оказался владельцем фирмы с долгом. Среди акционеров были мои друзья, и по моральным соображениям я не мог её бросить. Это раз. И два, если я её вытащу, то я раздам долги. Я не думал о том, чтобы обогатиться, а просто хотел отдать долги. И года на два забурился рогами в землю. Я вытащил фирму, я раздал долги. Фирма работала, зарабатывала хорошие деньги. А по концовке я понял, что не хочу этим заниматься, мне это не интересно.
Ко мне поступило предложение возглавить клуб, которого нет, то есть, начиная от стройки. И я делаю следующую ошибку: закрываю фирму. Года два я закрывал фирму, года три строил клуб.
Прошло пять лет. Когда мы его открыли - это была бомба, это был лучший харьковский клуб! А в 2004 году у нас произошла оранжевая революция… А мой компаньон был в синей администрации. Я остался вообще без ничего.
Турист
Павел: И в прошлом году мы решили, что раз жизнь такая штука, то неизвестно, что будет. Надо быстренько записать альбом.
FUZZ: Коммерция занимала время настолько, что на музыку его не было совсем?
Павел: Да что за музыка! Вот, скажем, поехать куда-то выступать, туда, где меня никто не знает. Давай напишем объявление в городе Москве и проверим, сколько народу придёт. И как я выступлю там, если у меня нет коллектива даже. Музыка - это ж не просто… Музыка - это организм, это коллектив, который должен функционировать. Он должен выступать, его нужно кормить. Когда нам по пятнадцать лет, нас кормят родители, мы играем где-то по подвалам. В нашем возрасте это уже не получается.
Поэтому музыка для меня тема закрытая. Кому это надо? Мы уже приехали в 2006 год. Может быть, на квартирнике это бы и прокатило. А выйти в зал… Рядом будут люди, которые играют в два раза хуже в три раза худший материал, но они играют громко, слаженно, на кайфовом звуке. Они воспринимаются как серьёзные люди, а ты выйдешь с гитарой и будешь восприниматься как турист.
Если даже сейчас есть какой-то имидж положительный - не надо его терять, пусть он будет у людей в голове. Не надо его развенчивать, не надо втаптывать его в грязь.
Есть маленькая надежда
Павел: Но вот стукнуло, решил записать альбом. Позвонил Чижу, он откликнулся. И мы очень классно поработали!! Записались за шесть дней, на седьмой свели.
FUZZ: Эти песни все старые. Можем мы надеяться, что будет новый альбом Паши Михайленко? Песни пишутся?
Павел: Песни пишутся совершенно спокойно. Я могу написать песню за десять минут. Где-нибудь еду, и в голове уже бом-бом-бом! Вот уже и песня. Грубо говоря, в ней должно быть три куплета. Два уже есть. Нужно только прийти, на бумажку записать эти два куплета и дописать третий. А я не записываю эти два куплета и не дописываю третий. Всё - песни нет. Песни прокатываются, потому что я не вижу смысла их дописывать.
FUZZ: Нужно запечатлевать форму, чтобы был виден результат. По-моему, просто надо оставить сомнения «нужно это кому-то - не нужно», а сделать не то что бы для себя, а просто для того, чтобы получилась хорошая песня. Павел: Есть маленькая надежда, что песня, которая написалась, она всё-таки осталась у меня в голове, и всё-таки вырвется наружу. И будет качественно на том уровне, которого я хочу.
оригинал
Там же альбом Паша и друзья. Акустика.
crosspost to ru_raznyeludi