[О модернизации:] Почему получилось у Сталина и не получится у нас
http://www.slon.ru/blogs/vishnevsky/post/344467/
Очевидно, что Россия технологически отстает от развитых стран Запада, причем этот разрыв увеличился за годы, прошедшие с момента краха СССР. Царская Россия также отставала от передовых стран своего времени, и до начала индустриализации этот разрыв преодолеть не удалось. Но всего лишь за 12 лет Сталину удалось совершить, казалось, невозможное: СССР сделал гигантский технологический скачок и стал вровень с ведущими державами того времени. Доказательством этого стала победа во Второй мировой войне. Можно ли повторить этот успех, и снова добиться технологического паритета?
Хочется отметить, что у нас господствует не совсем правильное представление о самой сути модернизации. Она кажется неким разовым рывком, с помощью которого необходимо достичь уровня развитых стран Запада. Опыт всех российских модернизаций показывает, что это упрощенный подход.
...
Дело в том, что, принципиальным отличием западной экономики, обеспечившим Западу мировое лидерство, является постоянный поток инноваций, который не иссякает на протяжении вот уже более чем 600 лет. Более того, этот поток все время усиливается. Чтобы успешно конкурировать с Западом, необходимо также обеспечить постоянное создание и внедрение инноваций. Иначе, один раз догнав Запад, мы снова начнем быстро отставать от него. Поэтому мало просто внедрить в жизнь определенные технологии, будь то нанотехнологии или что-нибудь еще. Необходимо создать механизм, который автоматически гарантирует создание и внедрение новых технологий, как сегодня, так и в обозримом будущем. Возможно ли это, учитывая современные российские условия?
Количество продуктов, ежегодно появляющихся в мире, исчисляется сотнями тысяч. Только в сфере упакованных продуктов для потребителей ежегодно в мире появляется 180 тысяч новых продуктов: по одному продукту каждые три минуты. Чтобы претендовать хотя бы на 5% мировой экономики, необходимо обеспечить запуск в России нескольких десятков тысяч новых продуктов, и так каждый год. Мировой тренд показывает, что с каждым годом выпуск новых продуктов возрастает; значит, и в России количество появляющихся новых продуктов должно ежегодно возрастать.
Сторонникам технологической модернизации кажется, будто инновации ограничиваются разработкой учеными новых технологий и внедрением их в жизнь. Это также ограниченный взгляд на проблему. На самом деле, инновация включает в себя комплекс по разработке новых продуктов: от разработки учеными принципиально новых технологий до создания на их основе продуктов, предназначенных для конечного потребителя, и продвижения этих продуктов на рынок.
Решающую оценку инновации дает не министр, не глава госкорпорации, и даже не комитет ведущих экспертов. Решающую оценку инновации дает конечный потребитель. Он голосует своим кошельком, и результат этого голосования определяет успех или провал инновации. В трех из четырех случаев потребитель голосует против, и 75% выводимых на рынок новых продуктов терпят крах.
...
Что же заставляет людей, несмотря на малую вероятность успеха, так активно бороться с трудностями, пробивая свои инновации? Кроме желания самореализации, ими движет еще два мотива. Во-первых, жажда получить экономическую сверхприбыль, а, во-вторых, невозможность получения такой сверхприбыли альтернативным, более легким путем.
В конкурентной рыночной экономике цена товара очень быстро падает до величины, покрывающей издержки его производства плюс очень небольшой нормы прибыли. В старых переполненных отраслях иногда норма прибыли падает до нуля или вовсе становится отрицательной. Поэтому единственным способом иметь значительную экономическую прибыль является постоянное внедрение инноваций.
Новый товар копируется за полгода, с учетом необходимости обхода всех патентов. Затем прибыль начинает уничтожаться конкуренцией. Время, в течение которого новый товар приносит значительную прибыль, очень невелико. Уже через год - полтора прибыль от продаж товара фактически становится нулевой. Поэтому, когда на рынок выводится один инновационный продукт, работы над следующим находятся уже в полном разгаре.
Очень важным является тот факт, что в западной экономике практически нет ниш, где компания могла бы получать стабильную сверхприбыль за счет своего монопольного положения. Также невозможно получить сверхприбыль за счет рейдерской атаки на хорошо работающую компанию. Жертвами рейдеров на Западе становятся только компании с низкой эффективностью управления и существенными экономическими проблемами.
...
Если существует возможность получения высоких прибылей через коррупцию и завоевание монопольного положения, [российские] компании будут пользоваться ей, а не будет рисковать, внедряя инновации.
... [В России] одни предприятия, даже показав полную неконкурентоспособность, могут получить помощь от государства и остаться на плаву. Экономически успешные бизнесы могут стать жертвами рейдерских атак и сменить собственников. Поскольку средством перераспределения собственности выступает не выбор рыночного потребителя, а воля чиновника, гораздо эффективнее тратить ресурсы на установление хороших отношений с коррумпированными чиновниками и достижение собственных целей через этот механизм.
Как уже было сказано, инновации - это комплекс из исследований и разработок, создания товара, продвижения его на рынке. Вложенные усилия никоим образом не гарантируют результат. С другой стороны, коррупционные взаимоотношения, конечно, тоже на 100% не гарантируют получение свехприбыли. Существуют риски уголовного преследования. Однако пока риски уголовного преследования невелики, а вероятность достижения результатов через коррупцию явно превышает 25%-ный уровень успешности инновации. Поэтому сверхобогащение через коррупцию, завоевание монопольного положения, передел собственности более экономически рентабельно, чем инновации. Пока в России существуют альтернативные пути сверхобогащения, в России невыгодно делать ставку на инновации.
Ярким подтверждением высказанного тезиса служат реформы Гайдара. До начало реформ творческая активность народа сдерживалась административно-командной системой. Потенциал накопленных, но не внедренных изобретений, был весьма высок. Казалось бы, стоит снять оковы нерыночного регулирования, как предприимчивые люди начнут зарабатывать большие деньги на внедрении инноваций.
Но этого не произошло. Более того, за годы либеральных реформ с технологической точки зрения экономика только деградировала. Почему? Потому что реформы открыли колоссальные возможности по перераспределению собственности. Эта деятельность давала значительно большую прибыль в гораздо более короткие сроки. Разумеется, основная экономическая активность была устремлена именно туда. Кроме того, в начале девяностых за счет неразвитой рыночной экономики можно было делать деньги из организации совсем простых бизнес-процессов, вроде оптовых экспортно-импортных операций.
...
Но если у нас не действуют экономические стимулы для инноваций, возможно, могут найтись другие? Например, административные?
...
В свое время на Политбюро обсуждались вопросы разработки конкретных образцов военной и народно-хозяйственной продукции и принимались управленческие решения. Но это было возможно только потому, что подобных образцов было очень немного: невозможно представить себе обсуждение на заседании правительства или некого суперминистерства нескольких десятков тысяч проектов.
...
Мотивация чиновника принципиально отличается от мотивации предпринимателя. Если предприниматель даже понимает, что шанс на успех - 25%, его стимулирует возможность получения сверхприбыли в результате успешной инновации. Чиновник же, по сути своего положения, не может легально участвовать в сверхприбылях от инноваций. Но ему крайне важно избежать провала. Поэтому одобрение со стороны чиновников будут получать не проекты, имеющие максимальный рыночный потенциал, а проекты, имеющие минимальную возможность провалиться или имеющие наибольший объем личной заинтересованности чиновника.
Модернизация, осуществляемая с опорой на чиновничество, будет приводить не к появлению перспективных рыночных новинок, а к бюджетному финансированию сомнительных инициатив со значительной коррупционной составляющей. Эти проекты не будут приводить к росту экономики, напротив, средства будут изыматься из экономики с помощью налогов, а затем бессмысленно растрачиваться. Таким образом, чиновник в качестве инноватора не может заменить предпринимателя, а административное стимулирование не способно заменить стимулирование рыночное.
Как же тогда могла удаться технологическая модернизация Сталина? Все очень просто. В те времена экономика обладала другой структурой. Во-первых, количество производимых в экономике продуктов было порядка на два меньше, чем сейчас. Это позволяло лично руководству государства или, как минимум, министерства, контролировать ход всех критически важных проектов. Во-вторых, сталинская модернизация была модернизацией догоняющей: производство продуктов ориентировалось не на непредсказуемые потребности современного избалованного потребителя, а на достижение паритета с военной продукцией нескольких западных компаний. Обычно технологические параметры продукции противника были примерно известны, необходимо было их достичь или превзойти.
Также очень важным было то, что продукция устаревала гораздо медленнее, чем сейчас. Один раз внедрив успешную модель и внося небольшие изменения, можно было производить ее в течение десятилетий. Яркий пример: довоенный немецкий мотоцикл BMW-R71 производился в СССР с 1941 по 1977 год. Его гражданские модификации имели марку «Урал». Или же «Фиат-124», модификации которого до сих пор остаются на конвейере «АвтоВАЗа». Если для экономики 30-х-50-х годов ХХ века подобный срок жизни моделей был более-менее нормальным, то для современной экономики он абсолютно неприемлем.
Необходимость обработки колоссального количества информации приведет к тому, что централизованно управляемая система просто не сможет справиться с тем объемом информации, которого требует конкурентоспособность в условиях современного рынка.
...
Наконец, важную роль в сталинской экономике играла конкуренция. Уничтожив рыночную конкуренцию вместе с НЭПом, Сталин, тем не менее, сохранил конкуренцию в сфере военных разработок. Одно и тоже задание давали, как минимум, двум, а то и большему количеству конструкторских бюро. В результате внутренней конкуренции шедшие в производство модели, как правило, были неплохи.
Очевидно, что Россия технологически отстает от развитых стран Запада, причем этот разрыв увеличился за годы, прошедшие с момента краха СССР. Царская Россия также отставала от передовых стран своего времени, и до начала индустриализации этот разрыв преодолеть не удалось. Но всего лишь за 12 лет Сталину удалось совершить, казалось, невозможное: СССР сделал гигантский технологический скачок и стал вровень с ведущими державами того времени. Доказательством этого стала победа во Второй мировой войне. Можно ли повторить этот успех, и снова добиться технологического паритета?
Хочется отметить, что у нас господствует не совсем правильное представление о самой сути модернизации. Она кажется неким разовым рывком, с помощью которого необходимо достичь уровня развитых стран Запада. Опыт всех российских модернизаций показывает, что это упрощенный подход.
...
Дело в том, что, принципиальным отличием западной экономики, обеспечившим Западу мировое лидерство, является постоянный поток инноваций, который не иссякает на протяжении вот уже более чем 600 лет. Более того, этот поток все время усиливается. Чтобы успешно конкурировать с Западом, необходимо также обеспечить постоянное создание и внедрение инноваций. Иначе, один раз догнав Запад, мы снова начнем быстро отставать от него. Поэтому мало просто внедрить в жизнь определенные технологии, будь то нанотехнологии или что-нибудь еще. Необходимо создать механизм, который автоматически гарантирует создание и внедрение новых технологий, как сегодня, так и в обозримом будущем. Возможно ли это, учитывая современные российские условия?
Количество продуктов, ежегодно появляющихся в мире, исчисляется сотнями тысяч. Только в сфере упакованных продуктов для потребителей ежегодно в мире появляется 180 тысяч новых продуктов: по одному продукту каждые три минуты. Чтобы претендовать хотя бы на 5% мировой экономики, необходимо обеспечить запуск в России нескольких десятков тысяч новых продуктов, и так каждый год. Мировой тренд показывает, что с каждым годом выпуск новых продуктов возрастает; значит, и в России количество появляющихся новых продуктов должно ежегодно возрастать.
Сторонникам технологической модернизации кажется, будто инновации ограничиваются разработкой учеными новых технологий и внедрением их в жизнь. Это также ограниченный взгляд на проблему. На самом деле, инновация включает в себя комплекс по разработке новых продуктов: от разработки учеными принципиально новых технологий до создания на их основе продуктов, предназначенных для конечного потребителя, и продвижения этих продуктов на рынок.
Решающую оценку инновации дает не министр, не глава госкорпорации, и даже не комитет ведущих экспертов. Решающую оценку инновации дает конечный потребитель. Он голосует своим кошельком, и результат этого голосования определяет успех или провал инновации. В трех из четырех случаев потребитель голосует против, и 75% выводимых на рынок новых продуктов терпят крах.
...
Что же заставляет людей, несмотря на малую вероятность успеха, так активно бороться с трудностями, пробивая свои инновации? Кроме желания самореализации, ими движет еще два мотива. Во-первых, жажда получить экономическую сверхприбыль, а, во-вторых, невозможность получения такой сверхприбыли альтернативным, более легким путем.
В конкурентной рыночной экономике цена товара очень быстро падает до величины, покрывающей издержки его производства плюс очень небольшой нормы прибыли. В старых переполненных отраслях иногда норма прибыли падает до нуля или вовсе становится отрицательной. Поэтому единственным способом иметь значительную экономическую прибыль является постоянное внедрение инноваций.
Новый товар копируется за полгода, с учетом необходимости обхода всех патентов. Затем прибыль начинает уничтожаться конкуренцией. Время, в течение которого новый товар приносит значительную прибыль, очень невелико. Уже через год - полтора прибыль от продаж товара фактически становится нулевой. Поэтому, когда на рынок выводится один инновационный продукт, работы над следующим находятся уже в полном разгаре.
Очень важным является тот факт, что в западной экономике практически нет ниш, где компания могла бы получать стабильную сверхприбыль за счет своего монопольного положения. Также невозможно получить сверхприбыль за счет рейдерской атаки на хорошо работающую компанию. Жертвами рейдеров на Западе становятся только компании с низкой эффективностью управления и существенными экономическими проблемами.
...
Если существует возможность получения высоких прибылей через коррупцию и завоевание монопольного положения, [российские] компании будут пользоваться ей, а не будет рисковать, внедряя инновации.
... [В России] одни предприятия, даже показав полную неконкурентоспособность, могут получить помощь от государства и остаться на плаву. Экономически успешные бизнесы могут стать жертвами рейдерских атак и сменить собственников. Поскольку средством перераспределения собственности выступает не выбор рыночного потребителя, а воля чиновника, гораздо эффективнее тратить ресурсы на установление хороших отношений с коррумпированными чиновниками и достижение собственных целей через этот механизм.
Как уже было сказано, инновации - это комплекс из исследований и разработок, создания товара, продвижения его на рынке. Вложенные усилия никоим образом не гарантируют результат. С другой стороны, коррупционные взаимоотношения, конечно, тоже на 100% не гарантируют получение свехприбыли. Существуют риски уголовного преследования. Однако пока риски уголовного преследования невелики, а вероятность достижения результатов через коррупцию явно превышает 25%-ный уровень успешности инновации. Поэтому сверхобогащение через коррупцию, завоевание монопольного положения, передел собственности более экономически рентабельно, чем инновации. Пока в России существуют альтернативные пути сверхобогащения, в России невыгодно делать ставку на инновации.
Ярким подтверждением высказанного тезиса служат реформы Гайдара. До начало реформ творческая активность народа сдерживалась административно-командной системой. Потенциал накопленных, но не внедренных изобретений, был весьма высок. Казалось бы, стоит снять оковы нерыночного регулирования, как предприимчивые люди начнут зарабатывать большие деньги на внедрении инноваций.
Но этого не произошло. Более того, за годы либеральных реформ с технологической точки зрения экономика только деградировала. Почему? Потому что реформы открыли колоссальные возможности по перераспределению собственности. Эта деятельность давала значительно большую прибыль в гораздо более короткие сроки. Разумеется, основная экономическая активность была устремлена именно туда. Кроме того, в начале девяностых за счет неразвитой рыночной экономики можно было делать деньги из организации совсем простых бизнес-процессов, вроде оптовых экспортно-импортных операций.
...
Но если у нас не действуют экономические стимулы для инноваций, возможно, могут найтись другие? Например, административные?
...
В свое время на Политбюро обсуждались вопросы разработки конкретных образцов военной и народно-хозяйственной продукции и принимались управленческие решения. Но это было возможно только потому, что подобных образцов было очень немного: невозможно представить себе обсуждение на заседании правительства или некого суперминистерства нескольких десятков тысяч проектов.
...
Мотивация чиновника принципиально отличается от мотивации предпринимателя. Если предприниматель даже понимает, что шанс на успех - 25%, его стимулирует возможность получения сверхприбыли в результате успешной инновации. Чиновник же, по сути своего положения, не может легально участвовать в сверхприбылях от инноваций. Но ему крайне важно избежать провала. Поэтому одобрение со стороны чиновников будут получать не проекты, имеющие максимальный рыночный потенциал, а проекты, имеющие минимальную возможность провалиться или имеющие наибольший объем личной заинтересованности чиновника.
Модернизация, осуществляемая с опорой на чиновничество, будет приводить не к появлению перспективных рыночных новинок, а к бюджетному финансированию сомнительных инициатив со значительной коррупционной составляющей. Эти проекты не будут приводить к росту экономики, напротив, средства будут изыматься из экономики с помощью налогов, а затем бессмысленно растрачиваться. Таким образом, чиновник в качестве инноватора не может заменить предпринимателя, а административное стимулирование не способно заменить стимулирование рыночное.
Как же тогда могла удаться технологическая модернизация Сталина? Все очень просто. В те времена экономика обладала другой структурой. Во-первых, количество производимых в экономике продуктов было порядка на два меньше, чем сейчас. Это позволяло лично руководству государства или, как минимум, министерства, контролировать ход всех критически важных проектов. Во-вторых, сталинская модернизация была модернизацией догоняющей: производство продуктов ориентировалось не на непредсказуемые потребности современного избалованного потребителя, а на достижение паритета с военной продукцией нескольких западных компаний. Обычно технологические параметры продукции противника были примерно известны, необходимо было их достичь или превзойти.
Также очень важным было то, что продукция устаревала гораздо медленнее, чем сейчас. Один раз внедрив успешную модель и внося небольшие изменения, можно было производить ее в течение десятилетий. Яркий пример: довоенный немецкий мотоцикл BMW-R71 производился в СССР с 1941 по 1977 год. Его гражданские модификации имели марку «Урал». Или же «Фиат-124», модификации которого до сих пор остаются на конвейере «АвтоВАЗа». Если для экономики 30-х-50-х годов ХХ века подобный срок жизни моделей был более-менее нормальным, то для современной экономики он абсолютно неприемлем.
Необходимость обработки колоссального количества информации приведет к тому, что централизованно управляемая система просто не сможет справиться с тем объемом информации, которого требует конкурентоспособность в условиях современного рынка.
...
Наконец, важную роль в сталинской экономике играла конкуренция. Уничтожив рыночную конкуренцию вместе с НЭПом, Сталин, тем не менее, сохранил конкуренцию в сфере военных разработок. Одно и тоже задание давали, как минимум, двум, а то и большему количеству конструкторских бюро. В результате внутренней конкуренции шедшие в производство модели, как правило, были неплохи.