Конец школы, какой мы ее помним.
Рассказ учителя
За последние три-четыре года выдающаяся культура специализированных школ Нью-Йорка изменилась радикальным образом. Именитые школы сохраняют свой престиж только потому, что коснувшиеся их изменения пока еще не видны общественности.
По мнению старых учителей, с которыми я общаюсь по работе, в городе остались считанные школы, где детей еще чему-то учат. Остальные, как это теперь называется, осуществляют warehousing. Детей «складируют». Они просто приходят в школу, чтобы отсидеть положенное время. Единственным подобием интеллектуальной деятельности для них является их индоктринация.
Закон штата запрещает учителям проверять Regence Test учащихся своих школ. В конце учебного года педагогов вызывают для проверки работ, которые поступили в общий котел со всего района. Обычно каждому проверяющему дают свое задание. Последний раз я проверял в работах старшеклассников задачу по геометрии. Она считается самой трудной. Как правило в моих руках оказывалась пустая страница, иногда с надписью «Господи помоги!» или «Нас этому не учили». В специализированных школах с этой задачей справляются все, редко кто получает меньше 85%. Но 90% учащихся обычных школ с ней не справились.
Система оценки этого экзамена такова, что можно смело сказать: статистика успеваемости в городских школах дутая. Данные об успеваемости по шкале городского отдела образования лишены всякого смысла. Один раз нас сравнивали с обычной школой из нашего района по такому показателю как Rigorous Instructions. Речь шла о том качестве инструктажа, который обеспечивает получение учащимися глубоких знаний предмета. Мы оказались позади обычной школы. Как к этому можно серьезно относиться? Выпускники нашей школы, которые изучают высшую математику, линейную алгебру, физику с математическим анализом, поступают в лучшие университеты страны и мира, а у выпускников той школы, которая получила более высокую оценку, в комьюнити колледж поступает 4% выпускников, а заканчивает его еще меньше.
Большинство моих учеников - иммигранты первого и второго поколения. Практически все они талантливые ребята, которые поступают в лучшие университеты страны. Это дети с высокой личной ответственностью и стремлением к постянному самосовершенствованию. Но есть и другие.
Программа Discovery была создана, чтобы в специализированных школах в большей мере были представлены дети афроамериканцев и латиноамериканцев. Это привело к тому, что в школы, которые традиционно требуют от детей максимальной отдачи в учебе, попадают дети совершенно к этому не готовые. Это становится причиной расслоения учащихся и снижения требований учебной программы. Пока еще мы предлагаем программу первого-второго курса университета по математике и физике, но очевидно, что при нынешнем подходе способных учиться по ней будет становиться год от года меньше.
Администрация требует от нас, чтобы показатель успеваемости по школе не падал. Но в нынешней ситуации этого можно добиться только одним способом - снизить образовательный уровень и уровень требований. Это уже происходит, но мы еще в самом начале процесса, поэтому это еще не стало очевидным.
Программа Discovery призвана способствовать восстановлению расовой справедливости. Да, действительно, раньше черных и латиноамериканцев среди учащихся было мало. Но, как правило, они были одними из лучших. Они поступали в спецшколы только благодаря своим способностям, и пользовались у своих соучеников совершенно искренним уважением. Но если в борьбе за «эквити» кто-то хочет, чтобы в школе, как во всем обществе, было 12% черных или 20% латиноамериканцев, добиться этого, не разрушив всю систему образования, невозможно.
Когда цветные дети поступали в спецшколы благодаря своим реальным достоинствам, их сверстники видели в них умных, уверенных в себе, интересных людей. Сейчас они видят несправедливость. Они видят соучеников, которые явно не справляются со стоящими перед ними задачами и занимают места тех, кто действительно заслуживает их.
Мы строим отношения с миром исходя из своего опыта. И ничто в сознании этих детей не укрепляет худшие стереотипы так, как эта практика.
Учителей эти перемены коснулись тоже. В школах теперь действуют комиссии по инклюзивности и «дайверсити». Такая комиссия интервьюирует кандидата на вакансию и отбирает наиболее квалифицированного. В то же время у нее есть установка отдавать предпочтение учителям определенной расы. Это должно способствовать тому, что ученики той же расы смогут установить с ними более гармоничную связь. Но какое отношение может быть у думающего подростка к человеку, с которым его не связывает ничего, кроме цвета кожи?
Прием на работу теперь превращен в неформальный экзамен на благонадежность. Если кандидат на вакансию скажет, например, что, оценивая работу ученика, он будет учитывать не его расовую принадлежность, а только его способности и прилежание, то для комиссии это станет «красным флагом». Такая комиссия имеет лишь совещательный голос, но ее мнение о соискателе рабочего места может решить его судьбу. Эта система приема на работу предполагает, что в школах появится новое поколение учителей совершенно определенного склада, инакомыслие будет неприемлемо. Собственно, оно уже неприемлемо.
Учителя боятся обсуждать с коллегами вопросы, которые могут бросить тень на их лояльность новой идеологии. И от учеников и от учителей можно услышать, что они не хотят даже начинать откровенный разговор, потому что он неизбежно закончится упреками и обвинениями в расизме.
Знакомые преподаватели английского, талантливые и опытные педагоги, слушая новые инструкции, какие книги классиков они должны исключить из программы, или какие слова они больше не могут произносить даже в контексте литературного произведения, уходят на пенсию при первой возможности. Не представляю, что происходит в умах и душах коллег, преподающих историю и обществоведение.
Особенность сегодняшних карьеристов не просто в том, что они хотят устроить свою жизнь наилучшим образом, так было всегда, а в том, что они используют для этого идеологию, которая вызывает в людях их самые худшие качества. Таких людей немного, но большинство учителей, прекрасных и талантливых специалистов, насаждают эту идеологию абсолютно искренно и бескорыстно. Это - трагедия. Эти люди напоминают мне тех образованных и культурных россиян, бросившихся после революции 1917 года на службу советской власти, которая их же потом и уничтожила. Страшные вещи делают чудесные люди, которые непоколебимо уверены в своей правоте. Точно сказано: благими намерениями вымощена дорога в ад.
Источник