Космическая отрасль после СССР. Выживание как форма бытия
Оригинал взят у skurlatov в Как нас уничтожает шкурно-компрадорская шобла - к 25-летию самопредательской Русской Катастрофы-1991
Оригинал взят у ok1000 в Космическая отрасль после СССР. Выживание как форма бытия
Оригинал взят у nkfedor в Космическая отрасль после СССР. Выживание как форма бытия
В предыдущей публикации, посвященной ситуации в ракетно-космической отрасли, рассматривался технологический процесс ее удушения. Речь, по сути, шла о совокупности вполне конкретных, внешних по отношению к отрасли, факторов порождавших глубокие, казавшиеся необратимыми регрессивные процессы. Процессы, подрывавшие основы ее бытия. Существует не лишенная оснований точка зрения, что эти процессы если и не были непосредственно инспирированы геополитическими конкурентами России, то, во всяком случае, приветствовались ими, одобрялись и всячески поддерживались. Темпы регресса были столь высоки, что уже к концу девяностых можно было ожидать полного и необратимого уничтожения ракетно-космической отрасли. Этого, тем не менее, не произошло. Отрасль, да и страна в целом, продемонстрировали неожиданную живучесть, выходящую за пределы изначальных представлений тех, кто ставил на их уничтожение.
Почему выстояла страна - вопрос отдельный. Однако на вопрос, почему и за счет чего выжила ракетно-космическая отрасль, можно попытаться дать ответ. Предметом рассмотрения опять-таки будет НИИ химического машиностроения (НИИХМ, ныне НИЦ РКП). И хотя каждое предприятие отрасли было вынуждено практически в одиночку вести борьбу за существование, рискну предположить, что судьбу НИИХМ, в каком-то смысле, можно считать вполне репрезентативной. Не один он такой.
Во-первых, потому, что в своем нормальном («штатном») состоянии он мало чем отличается от многих своих собратьев по ОПК (в меру удален от крупных городов, является центром моно-городка - с собственной инфраструктурой, находится в непосредственной близости от сельскохозяйственных угодий).
Во-вторых, потому, что он с самого начала был испытательным центром союзного (впоследствии федерального) значения. Поэтому не будет большим преувеличением сказать, что большая часть изделий, создаваемых в отрасли, проходила испытания в НИИХМ. И если НИИХМ испытывал проблемы с загрузкой испытательных стендов, это почти автоматически означало наличие серьезных проблем у производителей изделий, которые на этих стендах должны были испытываться.
Лебединая песня советской космонавтики
Наивысшие достижения советской космонавтики пришлись на сравнительно небольшой период с 1985-го по 1988-й год. Этот период, на мой взгляд, - лебединая песня советской космонавтики. Ибо последующий период - Российской космонавтики - это совсем другая песня. Понятно, что этим достижениям предшествовала большая работа предыдущих десятилетий, но именно в этот период миру были явлены наиболее яркие результаты:
1. Создан носитель, способный обеспечить технологически реальное освоение Луны («Энергия») и вывод на геостационарные орбиты крупных космических объектов. По своим характеристикам «Энергия» превосходит «Сатурн-5».
2. Создан «Буран», который по своим характеристикам не только не уступает «Шаттлу», но и превосходит его.
3. Осуществлено развертывание космического эшелона СПРН, решены все технические проблемы, связанные с методами обнаружения старта стратегических ракет, в том числе на фоне поверхности Земли.
4. Накоплен колоссальный опыт работы долговременных орбитальных станций (ДОС), в том числе военного назначения.
Беспрецедентные работы по восстановлению станции Салют-7 продемонстрировали решающую роль и колоссальные возможности человека в ситуациях, где беспилотные космические аппараты бессильны. А такие ситуации, как показал инцидент со станцией Салют-7, весьма вероятны.
5. Значительный шаг вперед был сделан в рамках программ развития космических аппаратов оптико-электронной разведки.
6. С обострением напряженности в отношениях с США, в том числе, в связи с провокацией американцев - программой «Звездных войн», она же Стратегическая Оборонная Инициатива (СОИ), актуализированы работы, связанные с размещением в космосе оружия, в частности, лазерного. Прорабатывались вопросы создания орбитальных станций с лазерным оружием на борту. К этому времени назрел вопрос о замене стратегических ракет на жидком топливе (ампулизированных) на твердотопливные. В 1986 году в ГРЦ Макеева ((г. Миасс)) началась работа над твердотопливной ракеты БРПЛ «Барк» для подводных лодок (ПЛАРБ) 955-го проекта «Борей».
В это время в НИИХМ
1. Завершено строительство Комплекса Крановых Изделий (ККИ). В составе комплекса - азотный завод, опытно-экспериментальное производство, стенд разделения, на котором отрабатывались средства разделения ступеней «Энергии» и «Бурана». КВИ - эта камера для испытаний крупногабаритных изделий, имеющая единственный аналог - в Хьюстоне. В КВИ проходили тепловакуумные испытания отсеки «Бурана» и основного модуля станции «Мир», предстояли испытания спутника оптико-электронной разведки «Аракс». Персонал комплекса - около 1000 человек - размещался в трех корпусах.
2. Продолжалось строительство испытательного стенда - коплекса газовой очистки (КГО) для твердотопливных ракетных двигателей. Основная часть стенда - скруббер (устройство, предотвращающее попадание в атмосферу вредных продуктов сгорания) - сооружение высотой свыше 70 метров.
3. Близились к завершению работы по строительству стенда В3 - для испытаний криогенных кислородно-водородных двигателей, таких, например, как двигатель РД-0120 (11Д122).
О том, что собой представляет подобный стенд, можно понять, посмотрев короткий фильм об огневых стендовых испытаниях (ОСИ) РД-0120 в НИИ машиностроения в г. Нижняя Салда.
4. Близилось к завершению строительство испытательного стенда для высотных двигателей, в том числе, электроракетных.
5. Практически безостановочно шли работы на остальных стендах и в лабораториях института.
«Заграница нам поможет»
Уже в 1988 году принято решение на свертывание значительной части этих программ. События 1991 года эту ситуацию катастрофически усугубили.
А к концу 1991 года стало ясно, что круг работ, ради которых поддерживались в рабочем состоянии старые и строились новые испытательные стенды института, резко сузился. Понимая это, руководство НИИХМ пыталось придать наиболее крупным стендам статус стратегического резерва. Тогда стенды можно было бы законсервировать, а их содержание финансировалось бы за счет государства. Не вышло...
Спешно предпринимались попытки заключить хоть какие-то договора с зарубежными «партнерами». Мои знакомые рассказывали, что в «Энергии» лихорадочно пишут отчеты, в которых оказываются собраны результаты всех последних НИР и ОКР. Для американцев. За валюту. Господи, думал тогда я, и зачем нам были нужны все эти первые отделы, секретные тетради, и чемоданы с печатями? Если вот так, запросто, все самое ценное взяли и отдали.
Начальник отделения, в котором я работал , в приватной беседе поделился новостью о том, что американцы согласились приобрести результаты многолетних исследований физиологии и психологии человека в условиях космоса, выполнных институтом медико-биологических проблем за все годы его существования аж за $700 млн. Юрий Коптев, на тот момент генеральный директор Российского космического агентства, сопроводил сообщение об этой сделке с нескрываемым энтузиазмом:
«Семьсот миллионов долларов на дороге не валяются!»
А в глазах моего собеседника, когда он - в лицах - рассказывал мне об этом эпизоде, - безмерная тоска...
Нам было немного лучше. Натовские стратеги решили поизучать воронежский РД-0120 (он же 11Д122). НИИХМ заключил-таки договор на проведение испытаний этого двигателя. Испытывали и для себя тоже. Платили же наши новые зарубежные партнеры. Кроме того, криогенные двигатели интересовали и китайцев. Они решили приобрести двигательную установку с криогенным двигателем 11Д56, созданную в КБ ХИММАШ.
Вокруг этих работ собрали едва ли не лучшие силы программистов и управленцев. Мне и еще нескольким программистам с ККИ, который к тому времени фактически приказал долго жить, повезло - нам посчастливилось участвовать в этих работах.
«Я привез вам партию одноразовых шприцев...»
Потом были попытки наладить производство иголок для одноразовых шприцев, одно время пытались выпускать какие-то диоды - все без толку.
Нельзя сказать, что у предприятия не было опыта выполнения «непрофильных» работ. В старые добрые времена была такая развлекуха, как оказание помощи подшефному совхозу. Не было у нас любви к подобным мероприятиям. Едва оформившемуся на работу, мне молодому специалисту, ожидавшему допуска на режимное предприятие, «посчастливилось» попасть в бригаду косцов. Бесценный жизненный опыт, но я бы предпочел его не приобретать. Сейчас, когда на все попытки выжить, хватаясь не за свое дело, глядишь с позиции этого жизненного опыта, вспоминаешь Высоцкго:
«Товарищи ученые, доценты с кандидатами!
Замучились вы с иксами, запутались в нулях!
Сидите, разлагаете молекулы на атомы,
Забыв, что разлагается картофель на полях»
И понимаешь, что по крайней мере на нашем предприятии эта самая шефская помощь, в условиях ее неизбежности, была организована... блестяще.
Специфика испытаний ракетно-космической техники в том, что в разное время - на разных этапах подготовки и проведения испытаний - требуются разные люди. И по составу, и по количеству. Поэтому в подразделении практически всегда есть люди, которые могут быть отвлечены от основной работы. В дни испытаний, при пике нагрузки они потребуются все, будут работать круглосуточно, посменно. А в иные дни - можно уделить внимание и подшефному совхозу. Приехав на поле всем отделом, вместе со всем его начальством.
За все время, что мне довелось бывать на полях подшефного совхоза Константиновский, видел двух-трех бабок и красномордого бригадира. Такое впечатление, что в совхозе из местных больше никого и не было.
Все без исключения механизаторы совхоза были рабочими нашего предприятия. Толковые рукастые мужики - как правило, выходцы из Владимирской области. Потомки настоящих крестьян. В цехах опытного экспериментального производства нашего же предприятия могли - при необходимости - выполнить ремонт любой сельскохозяйственной техники. Любой сложности. Что угодно выточить, отфрезеровать, просверлить, сварить, модернизировать конструкцию. В период испытаний такой рабочий, как и полагается, - на стенде - испытатель высшего разряда. Творит чудеса и нет ему цены. А в промежутках он - лучший механизатор Подмосковья.
До самого последнего дня советской власти в НИИХМ приходили и молодые рабочие, и молодые специалисты. Общежитие они получали сразу. Комнату в коммуналке, если женат, - в течение года. Хочешь получить квартиру вне очереди - флаг в руки: тебя командируют на год на кирпичный завод в Тучково, и квартира твоя - чуть ли не на выбор. Тоже - «не по специальности», зато каков результат!
Типичная картина советского периода - три-четыре детских коляски в ряд - на проезжей части улицы Строителей нашего тогда еще поселка Новостройка. А сейчас? На той же улице или на какой-либо другой города (теперь уже) Пересвет? И кому все это мешало?
Одно несомненно: люди - самый ценный ресурс в любом деле. А уж в космическом, где даже серийное производство исчисляется единицами произведенных машин, и подавно. Удержать специалистов было сложно. Но пытались - любой ценой. Нам, программистам, было легче всего. Можно было работать на двух-трех работах, занимаясь, по большому счету, одним делом. И не разрывать связей с родным предприятием. С делом, которому посвятил не самые худшие годы.
Как сказал мне один знакомый из НИЦЭВТа, «Мне все равно, про что писать программу - про ракеты или про поросят».
К концу девяностых стало понятно, что криогенная тематика на нашем предприятии сходит на нет. В перспективе еще маячили «Русь», «Ангара», но перспективы эти были какими-то смутными и зыбкими. А главное, всем было ясно, что отсутствие испытаний, проводимых нашим институтом, свидетельствует о том, что в отрасли практически не ведется разработка новых изделий.
Чтобы выжил старший, скормим ему младшенького
Как ни странно, самое страшное произошло уже в нулевых. Казалось бы началось что-то меняться к лучшему в России. Как не крути - «тучные годы». Растут цены на нефть, доллар падает.
А на предприятии нет средств даже на то, чтобы удерживать тех немногих специалистов, которые еще остались. Те работы, по которым еще можно заключить контракты, требуют реконструкции - это и стендовое оборудование, и азотное производство. И многое другое - по мелочам.
Остается сделать последний шаг - болезненный и самоубийственный - демонтировать бездействующие стенды и продать их на металлолом. Выиграть время. И удержать людей.
Стенд для экспериментальной отработки твердотопливных ракетных двигателей - сложнейший, совсем новый комплекс газовой очистки (КГО) - несколько лет упорного труда. Построен на совесть, хрен демонтируешь!
Взрывали. Падение скруббера сопровождалось небольшим землетрясением, ощутимым, впрочем, на всей территории Пересвета. И в соседнем поселке Реммаш.
Осталось лишь то, что не смогли или не сочли рентабельным «выгрызть» из бетона. Это не летающая тарелка. Это то, что осталось после утилизации КГО. Днище скруббера.
В 2002 году было принято трудное решение - демонтировать комплекс, предназначенный для испытаний высотных двигателей космических аппаратов, в том числе - электроракетных.
Денег не было даже на содержание стенда. Разработка проекта демонтажа была поручена начальнику подразделения, назначением которого было проведение испытаний двигателей на этом именно стенде. Этот стенд - тоже результат кропотливого труда в течение нескольких лет. Он - без преувеличения - детище этого человека и его сотрудников. Говорят, начальник этот плакал, когда директор ставил перед ним задачу разработать проект демонтажа.
Говорят, что одних только труб диаметром 20 мм из нержавейки - высококачественной японской легированной стали - там было 200 км. В пекло трубы! На переплавку!
Прошло лет десять, и где-то к 2013-му выяснилось, что испытания электроракетных двигателей все-таки надо проводить. А стенда нет. Да и воссоздать то, что было сделано в советское время, более чем проблематично. Людей уже нет.
И нет директора, отдавшего приказ демонтировать стенды. Умер. Онкология.
«Вырученные» за металлолом деньги пошли на реконструкцию того, что осталось. («Чтобы выжил старший, скормим ему младшенького».)
А это для тех, кто интересуется судьбой ККИ и КГО (того самого стенда для испытания твердотопливных двигателей). Любопытная страничка - http://lana-sator.livejournal.com/186082.html.
Подписи к фотографиям наивные, но сами фотографии... Их стоит видеть.
Добавить в друзья: | ЖЖ | твиттер | фейсбук | ВК | одноклассники | E-mail для связи: gnktnt@gmail.com
Оригинал взят у ok1000 в Космическая отрасль после СССР. Выживание как форма бытия
Оригинал взят у nkfedor в Космическая отрасль после СССР. Выживание как форма бытия
В предыдущей публикации, посвященной ситуации в ракетно-космической отрасли, рассматривался технологический процесс ее удушения. Речь, по сути, шла о совокупности вполне конкретных, внешних по отношению к отрасли, факторов порождавших глубокие, казавшиеся необратимыми регрессивные процессы. Процессы, подрывавшие основы ее бытия. Существует не лишенная оснований точка зрения, что эти процессы если и не были непосредственно инспирированы геополитическими конкурентами России, то, во всяком случае, приветствовались ими, одобрялись и всячески поддерживались. Темпы регресса были столь высоки, что уже к концу девяностых можно было ожидать полного и необратимого уничтожения ракетно-космической отрасли. Этого, тем не менее, не произошло. Отрасль, да и страна в целом, продемонстрировали неожиданную живучесть, выходящую за пределы изначальных представлений тех, кто ставил на их уничтожение.
Почему выстояла страна - вопрос отдельный. Однако на вопрос, почему и за счет чего выжила ракетно-космическая отрасль, можно попытаться дать ответ. Предметом рассмотрения опять-таки будет НИИ химического машиностроения (НИИХМ, ныне НИЦ РКП). И хотя каждое предприятие отрасли было вынуждено практически в одиночку вести борьбу за существование, рискну предположить, что судьбу НИИХМ, в каком-то смысле, можно считать вполне репрезентативной. Не один он такой.
Во-первых, потому, что в своем нормальном («штатном») состоянии он мало чем отличается от многих своих собратьев по ОПК (в меру удален от крупных городов, является центром моно-городка - с собственной инфраструктурой, находится в непосредственной близости от сельскохозяйственных угодий).
Во-вторых, потому, что он с самого начала был испытательным центром союзного (впоследствии федерального) значения. Поэтому не будет большим преувеличением сказать, что большая часть изделий, создаваемых в отрасли, проходила испытания в НИИХМ. И если НИИХМ испытывал проблемы с загрузкой испытательных стендов, это почти автоматически означало наличие серьезных проблем у производителей изделий, которые на этих стендах должны были испытываться.
Лебединая песня советской космонавтики
Наивысшие достижения советской космонавтики пришлись на сравнительно небольшой период с 1985-го по 1988-й год. Этот период, на мой взгляд, - лебединая песня советской космонавтики. Ибо последующий период - Российской космонавтики - это совсем другая песня. Понятно, что этим достижениям предшествовала большая работа предыдущих десятилетий, но именно в этот период миру были явлены наиболее яркие результаты:
1. Создан носитель, способный обеспечить технологически реальное освоение Луны («Энергия») и вывод на геостационарные орбиты крупных космических объектов. По своим характеристикам «Энергия» превосходит «Сатурн-5».
2. Создан «Буран», который по своим характеристикам не только не уступает «Шаттлу», но и превосходит его.
3. Осуществлено развертывание космического эшелона СПРН, решены все технические проблемы, связанные с методами обнаружения старта стратегических ракет, в том числе на фоне поверхности Земли.
4. Накоплен колоссальный опыт работы долговременных орбитальных станций (ДОС), в том числе военного назначения.
Беспрецедентные работы по восстановлению станции Салют-7 продемонстрировали решающую роль и колоссальные возможности человека в ситуациях, где беспилотные космические аппараты бессильны. А такие ситуации, как показал инцидент со станцией Салют-7, весьма вероятны.
5. Значительный шаг вперед был сделан в рамках программ развития космических аппаратов оптико-электронной разведки.
6. С обострением напряженности в отношениях с США, в том числе, в связи с провокацией американцев - программой «Звездных войн», она же Стратегическая Оборонная Инициатива (СОИ), актуализированы работы, связанные с размещением в космосе оружия, в частности, лазерного. Прорабатывались вопросы создания орбитальных станций с лазерным оружием на борту. К этому времени назрел вопрос о замене стратегических ракет на жидком топливе (ампулизированных) на твердотопливные. В 1986 году в ГРЦ Макеева ((г. Миасс)) началась работа над твердотопливной ракеты БРПЛ «Барк» для подводных лодок (ПЛАРБ) 955-го проекта «Борей».
В это время в НИИХМ
1. Завершено строительство Комплекса Крановых Изделий (ККИ). В составе комплекса - азотный завод, опытно-экспериментальное производство, стенд разделения, на котором отрабатывались средства разделения ступеней «Энергии» и «Бурана». КВИ - эта камера для испытаний крупногабаритных изделий, имеющая единственный аналог - в Хьюстоне. В КВИ проходили тепловакуумные испытания отсеки «Бурана» и основного модуля станции «Мир», предстояли испытания спутника оптико-электронной разведки «Аракс». Персонал комплекса - около 1000 человек - размещался в трех корпусах.
2. Продолжалось строительство испытательного стенда - коплекса газовой очистки (КГО) для твердотопливных ракетных двигателей. Основная часть стенда - скруббер (устройство, предотвращающее попадание в атмосферу вредных продуктов сгорания) - сооружение высотой свыше 70 метров.
3. Близились к завершению работы по строительству стенда В3 - для испытаний криогенных кислородно-водородных двигателей, таких, например, как двигатель РД-0120 (11Д122).
Click to viewО том, что собой представляет подобный стенд, можно понять, посмотрев короткий фильм об огневых стендовых испытаниях (ОСИ) РД-0120 в НИИ машиностроения в г. Нижняя Салда.
4. Близилось к завершению строительство испытательного стенда для высотных двигателей, в том числе, электроракетных.
5. Практически безостановочно шли работы на остальных стендах и в лабораториях института.
«Заграница нам поможет»
Уже в 1988 году принято решение на свертывание значительной части этих программ. События 1991 года эту ситуацию катастрофически усугубили.
А к концу 1991 года стало ясно, что круг работ, ради которых поддерживались в рабочем состоянии старые и строились новые испытательные стенды института, резко сузился. Понимая это, руководство НИИХМ пыталось придать наиболее крупным стендам статус стратегического резерва. Тогда стенды можно было бы законсервировать, а их содержание финансировалось бы за счет государства. Не вышло...
Спешно предпринимались попытки заключить хоть какие-то договора с зарубежными «партнерами». Мои знакомые рассказывали, что в «Энергии» лихорадочно пишут отчеты, в которых оказываются собраны результаты всех последних НИР и ОКР. Для американцев. За валюту. Господи, думал тогда я, и зачем нам были нужны все эти первые отделы, секретные тетради, и чемоданы с печатями? Если вот так, запросто, все самое ценное взяли и отдали.
Начальник отделения, в котором я работал , в приватной беседе поделился новостью о том, что американцы согласились приобрести результаты многолетних исследований физиологии и психологии человека в условиях космоса, выполнных институтом медико-биологических проблем за все годы его существования аж за $700 млн. Юрий Коптев, на тот момент генеральный директор Российского космического агентства, сопроводил сообщение об этой сделке с нескрываемым энтузиазмом:
«Семьсот миллионов долларов на дороге не валяются!»
А в глазах моего собеседника, когда он - в лицах - рассказывал мне об этом эпизоде, - безмерная тоска...
Нам было немного лучше. Натовские стратеги решили поизучать воронежский РД-0120 (он же 11Д122). НИИХМ заключил-таки договор на проведение испытаний этого двигателя. Испытывали и для себя тоже. Платили же наши новые зарубежные партнеры. Кроме того, криогенные двигатели интересовали и китайцев. Они решили приобрести двигательную установку с криогенным двигателем 11Д56, созданную в КБ ХИММАШ.
Вокруг этих работ собрали едва ли не лучшие силы программистов и управленцев. Мне и еще нескольким программистам с ККИ, который к тому времени фактически приказал долго жить, повезло - нам посчастливилось участвовать в этих работах.
«Я привез вам партию одноразовых шприцев...»
Потом были попытки наладить производство иголок для одноразовых шприцев, одно время пытались выпускать какие-то диоды - все без толку.
Нельзя сказать, что у предприятия не было опыта выполнения «непрофильных» работ. В старые добрые времена была такая развлекуха, как оказание помощи подшефному совхозу. Не было у нас любви к подобным мероприятиям. Едва оформившемуся на работу, мне молодому специалисту, ожидавшему допуска на режимное предприятие, «посчастливилось» попасть в бригаду косцов. Бесценный жизненный опыт, но я бы предпочел его не приобретать. Сейчас, когда на все попытки выжить, хватаясь не за свое дело, глядишь с позиции этого жизненного опыта, вспоминаешь Высоцкго:
«Товарищи ученые, доценты с кандидатами!
Замучились вы с иксами, запутались в нулях!
Сидите, разлагаете молекулы на атомы,
Забыв, что разлагается картофель на полях»
И понимаешь, что по крайней мере на нашем предприятии эта самая шефская помощь, в условиях ее неизбежности, была организована... блестяще.
Специфика испытаний ракетно-космической техники в том, что в разное время - на разных этапах подготовки и проведения испытаний - требуются разные люди. И по составу, и по количеству. Поэтому в подразделении практически всегда есть люди, которые могут быть отвлечены от основной работы. В дни испытаний, при пике нагрузки они потребуются все, будут работать круглосуточно, посменно. А в иные дни - можно уделить внимание и подшефному совхозу. Приехав на поле всем отделом, вместе со всем его начальством.
За все время, что мне довелось бывать на полях подшефного совхоза Константиновский, видел двух-трех бабок и красномордого бригадира. Такое впечатление, что в совхозе из местных больше никого и не было.
Все без исключения механизаторы совхоза были рабочими нашего предприятия. Толковые рукастые мужики - как правило, выходцы из Владимирской области. Потомки настоящих крестьян. В цехах опытного экспериментального производства нашего же предприятия могли - при необходимости - выполнить ремонт любой сельскохозяйственной техники. Любой сложности. Что угодно выточить, отфрезеровать, просверлить, сварить, модернизировать конструкцию. В период испытаний такой рабочий, как и полагается, - на стенде - испытатель высшего разряда. Творит чудеса и нет ему цены. А в промежутках он - лучший механизатор Подмосковья.
До самого последнего дня советской власти в НИИХМ приходили и молодые рабочие, и молодые специалисты. Общежитие они получали сразу. Комнату в коммуналке, если женат, - в течение года. Хочешь получить квартиру вне очереди - флаг в руки: тебя командируют на год на кирпичный завод в Тучково, и квартира твоя - чуть ли не на выбор. Тоже - «не по специальности», зато каков результат!
Типичная картина советского периода - три-четыре детских коляски в ряд - на проезжей части улицы Строителей нашего тогда еще поселка Новостройка. А сейчас? На той же улице или на какой-либо другой города (теперь уже) Пересвет? И кому все это мешало?
Одно несомненно: люди - самый ценный ресурс в любом деле. А уж в космическом, где даже серийное производство исчисляется единицами произведенных машин, и подавно. Удержать специалистов было сложно. Но пытались - любой ценой. Нам, программистам, было легче всего. Можно было работать на двух-трех работах, занимаясь, по большому счету, одним делом. И не разрывать связей с родным предприятием. С делом, которому посвятил не самые худшие годы.
Как сказал мне один знакомый из НИЦЭВТа, «Мне все равно, про что писать программу - про ракеты или про поросят».
К концу девяностых стало понятно, что криогенная тематика на нашем предприятии сходит на нет. В перспективе еще маячили «Русь», «Ангара», но перспективы эти были какими-то смутными и зыбкими. А главное, всем было ясно, что отсутствие испытаний, проводимых нашим институтом, свидетельствует о том, что в отрасли практически не ведется разработка новых изделий.
Чтобы выжил старший, скормим ему младшенького
Как ни странно, самое страшное произошло уже в нулевых. Казалось бы началось что-то меняться к лучшему в России. Как не крути - «тучные годы». Растут цены на нефть, доллар падает.
А на предприятии нет средств даже на то, чтобы удерживать тех немногих специалистов, которые еще остались. Те работы, по которым еще можно заключить контракты, требуют реконструкции - это и стендовое оборудование, и азотное производство. И многое другое - по мелочам.
Остается сделать последний шаг - болезненный и самоубийственный - демонтировать бездействующие стенды и продать их на металлолом. Выиграть время. И удержать людей.
Стенд для экспериментальной отработки твердотопливных ракетных двигателей - сложнейший, совсем новый комплекс газовой очистки (КГО) - несколько лет упорного труда. Построен на совесть, хрен демонтируешь!
Взрывали. Падение скруббера сопровождалось небольшим землетрясением, ощутимым, впрочем, на всей территории Пересвета. И в соседнем поселке Реммаш.
Осталось лишь то, что не смогли или не сочли рентабельным «выгрызть» из бетона. Это не летающая тарелка. Это то, что осталось после утилизации КГО. Днище скруббера.
В 2002 году было принято трудное решение - демонтировать комплекс, предназначенный для испытаний высотных двигателей космических аппаратов, в том числе - электроракетных.
Денег не было даже на содержание стенда. Разработка проекта демонтажа была поручена начальнику подразделения, назначением которого было проведение испытаний двигателей на этом именно стенде. Этот стенд - тоже результат кропотливого труда в течение нескольких лет. Он - без преувеличения - детище этого человека и его сотрудников. Говорят, начальник этот плакал, когда директор ставил перед ним задачу разработать проект демонтажа.
Говорят, что одних только труб диаметром 20 мм из нержавейки - высококачественной японской легированной стали - там было 200 км. В пекло трубы! На переплавку!
Прошло лет десять, и где-то к 2013-му выяснилось, что испытания электроракетных двигателей все-таки надо проводить. А стенда нет. Да и воссоздать то, что было сделано в советское время, более чем проблематично. Людей уже нет.
И нет директора, отдавшего приказ демонтировать стенды. Умер. Онкология.
«Вырученные» за металлолом деньги пошли на реконструкцию того, что осталось. («Чтобы выжил старший, скормим ему младшенького».)
А это для тех, кто интересуется судьбой ККИ и КГО (того самого стенда для испытания твердотопливных двигателей). Любопытная страничка - http://lana-sator.livejournal.com/186082.html.
Подписи к фотографиям наивные, но сами фотографии... Их стоит видеть.
Добавить в друзья: | ЖЖ | твиттер | фейсбук | ВК | одноклассники | E-mail для связи: gnktnt@gmail.com