"Гильденстерн и Розенкранц Мертвы". На правах рецензии.
- Эй! Вы там о чём вообще думаете? - из темноты зала рассеянный свет рампы выхватил скулы, подбородок, очки...
На сцене шла напряжённая жизнь. Персонажи, второй час играющие друг у друга на нервах, ограниченные пространством шириной с ковровую дорожку, словно споткнулись и только на мгновение посмотрели туда - в третий ряд, из которого донеслась реплика.
- Да, да, вы все там, на сцене! Я к вам обращаюсь!
Актёры перестали играть и теперь смотрели в зал.
- Сэр? Мне на минутку показалось... Хотя... Да нет, наверное показалось... И всё-таки вы что-то сказали. Сэр.
На короткое мгновение повисла драматическая пауза. Потом голос из третьего ряда зазвучал снова. В нём появились зловещие нотки:
- Вы играете уже почти полтора часа. Где трупы?! Где убийства, я спрашиваю?. Кажется вы играете трагедию. Не так ли?
- Траги-комедию, сэр. Я, знаете ли, старый комедиант!
- Надо больше крови. Сцена должна быть завалена мертвецами. Хоть раз в жизни сыграйте правду. Потому что правда - это смерть. Печаль, страх, недоверие, восторг, любовь, слёзы, смех - всё кончается смертью. «Это всем известно и никому не интересно». Вы играете ненависть, а на самом деле играете смерть. Так скажите прямо! Я желаю видеть трупы! Кучу трупов!
«Старый комедиант» надвинул поглубже шляпу и внимательно всмотрелся в зал:
- Я, пожалуй, соглашусь с вами, сэр, но скажите мне одно. Почему кроме вас в зале никого нет?
Человек в третьем ряду огляделся:
- Наверное, они все уже умерли. Или даже ещё интереснее, - он заговорщицки приподнялся в сторону сцены и громко зашептал, - их убили! И знаете что? Я думаю, это сделали вы. И поэтому я вас последний раз спрашиваю - где трупы?!
«Старый комедиант» выпрямился. Он стоял на сцене и улыбался. Широко улыбался:
- Не извольте беспокоиться. Сэр.
Он сделал широкий приглашающий жест рукой. За его спиной рабочие сцены начали выволакивать на подиум тела, сваливая их живописной горкой. «Старый комедиант» поклонился в сторону третьего ряда:
- Надеюсь, сэр, вы к нам присоединитесь. Я настаиваю.
ЗАНАВЕС
На сцене шла напряжённая жизнь. Персонажи, второй час играющие друг у друга на нервах, ограниченные пространством шириной с ковровую дорожку, словно споткнулись и только на мгновение посмотрели туда - в третий ряд, из которого донеслась реплика.
- Да, да, вы все там, на сцене! Я к вам обращаюсь!
Актёры перестали играть и теперь смотрели в зал.
- Сэр? Мне на минутку показалось... Хотя... Да нет, наверное показалось... И всё-таки вы что-то сказали. Сэр.
На короткое мгновение повисла драматическая пауза. Потом голос из третьего ряда зазвучал снова. В нём появились зловещие нотки:
- Вы играете уже почти полтора часа. Где трупы?! Где убийства, я спрашиваю?. Кажется вы играете трагедию. Не так ли?
- Траги-комедию, сэр. Я, знаете ли, старый комедиант!
- Надо больше крови. Сцена должна быть завалена мертвецами. Хоть раз в жизни сыграйте правду. Потому что правда - это смерть. Печаль, страх, недоверие, восторг, любовь, слёзы, смех - всё кончается смертью. «Это всем известно и никому не интересно». Вы играете ненависть, а на самом деле играете смерть. Так скажите прямо! Я желаю видеть трупы! Кучу трупов!
«Старый комедиант» надвинул поглубже шляпу и внимательно всмотрелся в зал:
- Я, пожалуй, соглашусь с вами, сэр, но скажите мне одно. Почему кроме вас в зале никого нет?
Человек в третьем ряду огляделся:
- Наверное, они все уже умерли. Или даже ещё интереснее, - он заговорщицки приподнялся в сторону сцены и громко зашептал, - их убили! И знаете что? Я думаю, это сделали вы. И поэтому я вас последний раз спрашиваю - где трупы?!
«Старый комедиант» выпрямился. Он стоял на сцене и улыбался. Широко улыбался:
- Не извольте беспокоиться. Сэр.
Он сделал широкий приглашающий жест рукой. За его спиной рабочие сцены начали выволакивать на подиум тела, сваливая их живописной горкой. «Старый комедиант» поклонился в сторону третьего ряда:
- Надеюсь, сэр, вы к нам присоединитесь. Я настаиваю.
ЗАНАВЕС