м-ин, 300
Обычно так получается, что наш ум-анализатор как бы говорит: ты - это то, что ты сейчас думаешь, делаешь и чувствуешь, а также то, что ты помнишь об этих событиях. Что же будет, если хотя бы на минутку остановиться и ни о чем не думать, ничего не делать и перестать чувствовать окружающий мир?
Пару дней назад со мной случился как раз такой опыт, которому сопутствовало чувство, что я не замкнут в теле и не ограничен личностью. Я - весь мир, просто так сложилось, что я осознал себя именно в этой точке пространства и времени. (Тут надо пояснить, что слово «я» сейчас используется не совсем в привычном смысле, санитаров еще можно не вызывать) Следом приходит понимание, что тело является не производителем сознания, а скорее ловушкой, в которую оно попадается и чтобы ему было за что зацепиться, необходимы травмы и шероховатости. Собственно, мы и появляемся на свет в страдании и с криком, и в зависимости от того, как мы были травмированы, такими мы и станем. То есть, в определенном смысле, наша жизнь является постоянным страданием и попыткой это самое сознание в себе удержать.
Внутри все мы абсолютно одинаковые, причем наша одинаковость настолько понятна каждому из нас, что когда это открывается, становится даже как-то смешно - ведь она ближе, чем нос каждого из нас, который мы постоянно видим.
И уж точно не стоит бояться смерти, ведь наша природа, наше истинное «я» никуда не денется даже при сжатии Вселенной обратно в точку сингулярности. На этом месте скептики скажут, что эта концепция слишком развязывает руки, воруй-убивай, все дела, однако переживание такого опыта скорее подбивает к мыслям вроде «не зря же я себя осознал именно здесь?».
Пару дней назад со мной случился как раз такой опыт, которому сопутствовало чувство, что я не замкнут в теле и не ограничен личностью. Я - весь мир, просто так сложилось, что я осознал себя именно в этой точке пространства и времени. (Тут надо пояснить, что слово «я» сейчас используется не совсем в привычном смысле, санитаров еще можно не вызывать) Следом приходит понимание, что тело является не производителем сознания, а скорее ловушкой, в которую оно попадается и чтобы ему было за что зацепиться, необходимы травмы и шероховатости. Собственно, мы и появляемся на свет в страдании и с криком, и в зависимости от того, как мы были травмированы, такими мы и станем. То есть, в определенном смысле, наша жизнь является постоянным страданием и попыткой это самое сознание в себе удержать.
Внутри все мы абсолютно одинаковые, причем наша одинаковость настолько понятна каждому из нас, что когда это открывается, становится даже как-то смешно - ведь она ближе, чем нос каждого из нас, который мы постоянно видим.
И уж точно не стоит бояться смерти, ведь наша природа, наше истинное «я» никуда не денется даже при сжатии Вселенной обратно в точку сингулярности. На этом месте скептики скажут, что эта концепция слишком развязывает руки, воруй-убивай, все дела, однако переживание такого опыта скорее подбивает к мыслям вроде «не зря же я себя осознал именно здесь?».