(no subject)
Нажмите любую клавишу.
Процесс установки какой-нибудь программы, которую инсталлирует вам приятель, «разбирающийся в компьютерах», или специалист «сервиз центра», расположенного в полуподвале соседнего дома, в настоящее время почти полностью автоматизирован, сотруднику «сервис центра» лишь время от времени надо следовать незамысловатым указаниям, обычно такого рода: «для продолжения нажмите любую клавишу».
Таких продвинутых ребят, которые «берутся починить» ваш загаженный троянами ноутбук, так и называют «эникейщики» (от английского any key), то есть - нажиматели на «любую клавишу». По имени хорошо освоенного алгоритма. Вставил диск от какого нибудь ZaxaRа, и понеслась «установка» с крушением раздела восстановления, и всяких надежд когда либо уже привести это все в нормальное состояние. Когда дилетантизм принимает форму профессионализма, следует знать - мы имеем дело с эникейщиками. Процесс закачки в граждан «духовных знаний» сейчас также автоматизирован, как установка кривой ломанной виндоузы от «компании» Zver. На автомате, постоянным нажатием на вас как на клавишу "продолжить", вы получите исчерпывающее объяснение всего на свете, «любая клавиша» обеспечит вас полным набором троянских модулей, избавляющих вас от всяких надежд когда-либо восстановить свои лучшие природные, Богом данные, качества.
Но к ним, к эникейщкам религии, к профессорам духовных академий, просветленным духовникам, надзирателям над паствой, и прочей образовательной братии, мы еще вернемся, а пока о клавишах, раз они помянуты. Точнее, о прилагательном «любая».
«Любая», означает: та, которая люба. То есть полюбилась. На которую глаз упал. Та, что вызвала интерес. Изменяющийся язык превратил прилагательное «любое» в: «произвольное», то есть - безразлично какое, безразличное. Благодаря, в основном, применению ко всякой незначительной мелочи. Но тот же язык и за словом «любовь» теперь оставил узкий диапазон смыслов - всякие «высокие чувства», самого разного оттенка.
Язык, к слову, и менялся, не без участия «религиозного образования», которым у «конфессий» принято особенно щеголять, как собственной заслугой. Что образование народа - их рук дело. Естественно. Кто бы сомневался, раз по сию пору приходится расхлёбывать.
Но было время, когда слово "любовь" даже по-русски с высокими чувствами было мало связано. А греки чувственную привязанность называли либо "эрос", либо "мания". Евангельское же слово "агапе", переводимое на русский язык как любовь, это скорее интерес (внимание), забота и добродетель. Аналогов это понятие одним переводным словом не имеет, поэтому грубо переводится как "любовь". Но любое же реальное употребление этого слова в русском языке и близко не стоит к агапе. Отсюда ясно, что и ассоциации у читателя вызывает неверные. Даже не то, что приблизительные, а совсем неверные. По-русски "любить" это испытывать всякие высокие нежности, либо предпочитать: "очень люблю бутерброды с поджаренным хлебом", "к примеру сказать, позовет он нас, девок, на ночь пятки чесать; он это страсть любил, без того и спать не ложился", "я Вас любил, любовь еще быть может". Небольшой, собственно, выбор. Но главный оттенок, и даже не оттенок, а прямо-таки тень, просто противоположность, заключается в том, что во всех почти современных языках слово "любовь" означает мою нужду. Она может быть высокая, возвышенная, "крылатая", и прочими поэтически восторженными эпитетами выражено то, как все это МНЕ нравится, любится. Евангельская же "агапе" это не моя нужда, а - во мне нужда.
Поговаривают, образовательных целях на эту тему, что греки, мол, говорили о четырех видах «любви». Но это неправда. Потому что слово любовь - русское, как и слово love - английское. И понятия этих слов - русские, английские и французские и какие только еще. И греки не «4 вида любви» имели в виду, а 4 достаточно разных понятия, в поздние времена на прочие языки стали понимать как «любовь». Говорить, что любовь у греков имела оттенки - также совершенно неверно. Ничего общего между эросом и агапой нет вообще. Также как ничего общего нет между консервным ножом и трактором, и то что на дворовом сленге и то и другое «железяка», не говорит о том, что консервный нож и комбайн - «оттенки железяки». Так говорить было бы крайне глупо. Между тем эникейщики так, примерно, и поступают, учат, что «греки различали 4 вида любви». Как мы понимаем, это все равно что заявить, что дворовые пацаны различают два вида железяки. Итак, в русском языке (и европейских) нет в настоящий момент адекватного слова, которым можно было бы перевести греческое «агапе». В русском языке, особенно языке «духовном» слово «любовь» уже давно является переназначенной клавишей. Оно ничего не говорит об интересе, добродетели, то есть всему, что надо приложить, а только о своих чувствах, которые надо в себе «развивать». "Христианская любовь", которую, пользуясь словом, из себя пытаются вымучить, оттачивает законченный эгоизм. Но разве в языке дело? Разве язык это лишь тупой набор слов? Разве так сложно религиозным эникейщикам чуть-чуть напрячься, и, вместо того, чтобы пугать людей карами небесными, разъяснить базовые значения тех понятий, которым они обучают? - Да какой там. Они будут рассказывать что любовь это что-то недосягаемо-высшее, лучше чем манго с апельсином. Что добыча, "стяжание" ее, труднейшая задача, достижимая при выполнении всех церковных правил. И главное - "хождения". Ходить в церковь, посещать и слушать - уже. так сказать, первая ступень изъявления желания ее когда-нибудь возможно, "если Бог даст", иметь.
Итак, «любовь» в евангельском значении не означает истекать соками духовных чувств и желаний, а означает - обращать внимание, иметь устойчивый осмысленный интерес. Уронить взгляд и задержаться. Это касается и любви к Богу и любви к ближнему. "Любовь непритворна; отвращайтесь зла, прилепляйтесь к добру"(Рим 12:9), "Любовь не делает ближнему зла; итак любовь есть исполнение закона" (Рим13:10). «Высшие» проявления этого «чувства», которое должно возникнуть путем различных предлагаемых измывательств над своим организмом, это типичный религиозный подлог, коих вообще всякая религия совершает великое множество. Подлог совершили по понятно какой причине. Чтобы можно было о любви забыть, и иметь заботу исключительно о себе, о своем «глубоком внутреннем мире», где там зарыта «целая вселенная», то есть растить эгоизм, наплевав на все остальное, любить исключительно себя самого. А особенно свои «грехи», о прекрасном состоянии которых надо бегать каждую неделю с докладом к ближайшему эникейщику.
Процесс установки какой-нибудь программы, которую инсталлирует вам приятель, «разбирающийся в компьютерах», или специалист «сервиз центра», расположенного в полуподвале соседнего дома, в настоящее время почти полностью автоматизирован, сотруднику «сервис центра» лишь время от времени надо следовать незамысловатым указаниям, обычно такого рода: «для продолжения нажмите любую клавишу».
Таких продвинутых ребят, которые «берутся починить» ваш загаженный троянами ноутбук, так и называют «эникейщики» (от английского any key), то есть - нажиматели на «любую клавишу». По имени хорошо освоенного алгоритма. Вставил диск от какого нибудь ZaxaRа, и понеслась «установка» с крушением раздела восстановления, и всяких надежд когда либо уже привести это все в нормальное состояние. Когда дилетантизм принимает форму профессионализма, следует знать - мы имеем дело с эникейщиками. Процесс закачки в граждан «духовных знаний» сейчас также автоматизирован, как установка кривой ломанной виндоузы от «компании» Zver. На автомате, постоянным нажатием на вас как на клавишу "продолжить", вы получите исчерпывающее объяснение всего на свете, «любая клавиша» обеспечит вас полным набором троянских модулей, избавляющих вас от всяких надежд когда-либо восстановить свои лучшие природные, Богом данные, качества.
Но к ним, к эникейщкам религии, к профессорам духовных академий, просветленным духовникам, надзирателям над паствой, и прочей образовательной братии, мы еще вернемся, а пока о клавишах, раз они помянуты. Точнее, о прилагательном «любая».
«Любая», означает: та, которая люба. То есть полюбилась. На которую глаз упал. Та, что вызвала интерес. Изменяющийся язык превратил прилагательное «любое» в: «произвольное», то есть - безразлично какое, безразличное. Благодаря, в основном, применению ко всякой незначительной мелочи. Но тот же язык и за словом «любовь» теперь оставил узкий диапазон смыслов - всякие «высокие чувства», самого разного оттенка.
Язык, к слову, и менялся, не без участия «религиозного образования», которым у «конфессий» принято особенно щеголять, как собственной заслугой. Что образование народа - их рук дело. Естественно. Кто бы сомневался, раз по сию пору приходится расхлёбывать.
Но было время, когда слово "любовь" даже по-русски с высокими чувствами было мало связано. А греки чувственную привязанность называли либо "эрос", либо "мания". Евангельское же слово "агапе", переводимое на русский язык как любовь, это скорее интерес (внимание), забота и добродетель. Аналогов это понятие одним переводным словом не имеет, поэтому грубо переводится как "любовь". Но любое же реальное употребление этого слова в русском языке и близко не стоит к агапе. Отсюда ясно, что и ассоциации у читателя вызывает неверные. Даже не то, что приблизительные, а совсем неверные. По-русски "любить" это испытывать всякие высокие нежности, либо предпочитать: "очень люблю бутерброды с поджаренным хлебом", "к примеру сказать, позовет он нас, девок, на ночь пятки чесать; он это страсть любил, без того и спать не ложился", "я Вас любил, любовь еще быть может". Небольшой, собственно, выбор. Но главный оттенок, и даже не оттенок, а прямо-таки тень, просто противоположность, заключается в том, что во всех почти современных языках слово "любовь" означает мою нужду. Она может быть высокая, возвышенная, "крылатая", и прочими поэтически восторженными эпитетами выражено то, как все это МНЕ нравится, любится. Евангельская же "агапе" это не моя нужда, а - во мне нужда.
Поговаривают, образовательных целях на эту тему, что греки, мол, говорили о четырех видах «любви». Но это неправда. Потому что слово любовь - русское, как и слово love - английское. И понятия этих слов - русские, английские и французские и какие только еще. И греки не «4 вида любви» имели в виду, а 4 достаточно разных понятия, в поздние времена на прочие языки стали понимать как «любовь». Говорить, что любовь у греков имела оттенки - также совершенно неверно. Ничего общего между эросом и агапой нет вообще. Также как ничего общего нет между консервным ножом и трактором, и то что на дворовом сленге и то и другое «железяка», не говорит о том, что консервный нож и комбайн - «оттенки железяки». Так говорить было бы крайне глупо. Между тем эникейщики так, примерно, и поступают, учат, что «греки различали 4 вида любви». Как мы понимаем, это все равно что заявить, что дворовые пацаны различают два вида железяки. Итак, в русском языке (и европейских) нет в настоящий момент адекватного слова, которым можно было бы перевести греческое «агапе». В русском языке, особенно языке «духовном» слово «любовь» уже давно является переназначенной клавишей. Оно ничего не говорит об интересе, добродетели, то есть всему, что надо приложить, а только о своих чувствах, которые надо в себе «развивать». "Христианская любовь", которую, пользуясь словом, из себя пытаются вымучить, оттачивает законченный эгоизм. Но разве в языке дело? Разве язык это лишь тупой набор слов? Разве так сложно религиозным эникейщикам чуть-чуть напрячься, и, вместо того, чтобы пугать людей карами небесными, разъяснить базовые значения тех понятий, которым они обучают? - Да какой там. Они будут рассказывать что любовь это что-то недосягаемо-высшее, лучше чем манго с апельсином. Что добыча, "стяжание" ее, труднейшая задача, достижимая при выполнении всех церковных правил. И главное - "хождения". Ходить в церковь, посещать и слушать - уже. так сказать, первая ступень изъявления желания ее когда-нибудь возможно, "если Бог даст", иметь.
Итак, «любовь» в евангельском значении не означает истекать соками духовных чувств и желаний, а означает - обращать внимание, иметь устойчивый осмысленный интерес. Уронить взгляд и задержаться. Это касается и любви к Богу и любви к ближнему. "Любовь непритворна; отвращайтесь зла, прилепляйтесь к добру"(Рим 12:9), "Любовь не делает ближнему зла; итак любовь есть исполнение закона" (Рим13:10). «Высшие» проявления этого «чувства», которое должно возникнуть путем различных предлагаемых измывательств над своим организмом, это типичный религиозный подлог, коих вообще всякая религия совершает великое множество. Подлог совершили по понятно какой причине. Чтобы можно было о любви забыть, и иметь заботу исключительно о себе, о своем «глубоком внутреннем мире», где там зарыта «целая вселенная», то есть растить эгоизм, наплевав на все остальное, любить исключительно себя самого. А особенно свои «грехи», о прекрасном состоянии которых надо бегать каждую неделю с докладом к ближайшему эникейщику.