(no subject)
http://www.regnum.ru/news/society/1913072.html
У западных христиан Пасха случилась на прошлой неделе, а восточные празднуют её в ближайшее воскресенье. Пасха это то время, когда вера отодвигает ненадолго религию вместе с её надуманными постановлениями, и та временно и неохотно соглашается на вторую роль. В это время верующим предлагается забыть немного о правилах и побыть свободными, такими, какими по слову Христа они и должны быть, если Слово не прошло мимо их ушей. Многие люди, не замешанные в дела духовные, считают, что вера и религия это одно и то же. Синонимы. Говорим, мол, одно, а подразумеваем другое или всё сразу. Например, «православная/католическая вера» и «православная/католическая религия». Между тем в строгом смысле первое выражение является неверным, точнее, каким-то двусмысленным. И дело тут в том, что в отличие от очень многих религиозных терминов, до значения которых докопаться очень непросто, слово «вера» соотнесено с понятием, ему дано определение апостолом Павлом. То есть, по крайней мере, в христианстве оно, слава Богу, имеет значение. Но какое?
В обыденном звучании - это «убеждение в существовании» или «убеждение в наличии» с уклоном в интеллектуальное согласие с тем, в чём тебя убедили. Как убедили? По-разному бывает. Самое простое и распространенное: в древней книге написано. Ну не могли же люди вот так от головы и так вдохновенно сочинять тысячи страниц похождений различных святых, их встречи и разговоры с Богом, чудотворения. Хоть что-нибудь из этого является правдой. Не могли и столько наврать, с учётом того, что бумага в те времена была дороже золота и на всякую ерунду не использовалась. Впрочем, атеисты говорят, что могли, делали это злонамеренно, бумаги не жалели, действовали другим способом убеждения - страхом. Итак, «верой» сейчас считается согласие с чьим-то рассказом, содержащим готовую, коллегиально сложенную и сложившуюся в традицию единообразного понимания картину мира: «вероучение». Доверие ему. Но, несмотря на общий корень, слова «вера» и «доверие» - все же не об одном. Как и слово «уверенность» имеет своё значение.
Апостол Павел определил веру как акт волевой (не только интеллектуальный), желание, требующее исполнения, при условии опытного знания. Процитируем: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11:1). Павел даёт даже метафизический ориентир в качестве примера индуктивно полученного знания: «Верою познаем, что веки устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое». И вправду, любое здравое рассуждение о причинах того или иного явления приводит к мысли о том, что и у этих причин должна быть своя причина, и если от неё не отмахиваться, объявляя себя агностиком, то мы имеем вполне логичное, индуктивным методом рассуждения полученное непротиворечивое умозаключение о том, что и у всего вместе, у всего мироздания, должна быть одна причина. Это вполне логично, и - главное - это вполне научно. Никакой не «испуг перед громом и молнией» и не «страх перед саблезубым тигром» привёл человека к этой мысли, а вполне здравое рассуждение. Это приобретенная интеллектуальным усилием «уверенность в невидимом», необходимая по Павлу составляющая веры. Мы же не перепроверяем каждый раз теорему Пифагора. Решили в школе, доказали, убедились, что верна, - пользуемся и уже не задаёмся сомнениями, так оно или не так. Так потому, что по-другому не получается. Не сходится. То же самое с «уверенностью в невидимом». Люди поняли, что иначе мироздание выглядит нелогичным, комплекс умозаключений приводит к выводу о существовании разумной, благой причины всего этого, и того нам достаточно.
«Уверенность в невидимом» - это логичное, непротиворечивое умозаключение, которое пока ещё требует подтверждения опытом, это, можно сказать, «теория», в которой всё на своих местах. Таким образом, «вера», истекающая из этой уверенности, это желание исполнения любого согласующегося с «уверенностью в невидимом» акта. Это само желание приобретения опыта, подтверждение его на практике. Например, если мир в основе благой, значит, победит добро, и значит, требуется творить добро, чтобы согласовать свою «практику» со своей же «теорией». И «сила веры» проявляется в постоянном углублении понимания теории - практикой. От самой простой до самой невероятной. И так далее. Вера, таким образом, является вполне действенным органом. Хотение совершить добро непременно обернётся добром, если не останавливаться и быть уверенным, что это согласуется с метафизической основой мироздания. На этом же построены многие духовные практики в разных религиозных и философских учениях. Да и вся человеческая интеллектуальная деятельность построена по большому счёту на этом. Прежде чем что-то исполнить, человек верит, что у него получится. Таким образом, вера - это желание исполнения того, что нам кажется в первую очередь логичным. Это устойчивая и понятная мировоззренческая позиция, которую мы готовы деятельно отстаивать, исполнять. Если определение Павла произнести нашим современным языком, то это будет звучать примерно так: «Вера - это исполнение желания при интеллектуальном согласии с очевидной логикой мироустройства». Но в современном звучании слово «вера» получило оттенок доверия авторитетному мнению, согласие с тем, что умные и духовные люди не ошибаются, особенно если про них так много написано. От веры отсечено главное - логичность, основательная достаточность и рассудочное согласие с предметом её внимания. В этом слове ныне звучит больше слепое доверие, при отсутствии согласия с собственным рассудком. Именно поэтому, скорее всего, к вере «прилепляются» всё больше люди, не обремененные вообще хоть каким рассудком. Готовые просто доверять тем, «кто побольше знает» и «прочёл много божественных книг», и вообще знает что делать.
Второе, что важно в понимании значения слова «вера», это выбор ею приоритета желания. Выражение «вера в Бога» является сейчас такой же двусмысленной формулировкой, как и «православная/католическая вера», потому что неясна атрибутика второго существительного, что ставит на второй план свободное, согласное волевое усердие. В бытовом ежедневном значении, которое даже ближе к оригиналу, чем значение «духовное», мы редко употребляем слово «вера» с предлогом «в». Мы чаще говорим: «Я верю, что…» Что наступит мир. Что выйду замуж. Что устроюсь на хорошую работу. Верить «в мир», «в замужество», «в трудоустройство» нелепо и неэффективно, потому что это риторика, обладающая лишь слабым указательным свойством на бездеятельно, умозрительно и в общих чертах поддерживаемую идею. Апостол Павел же использует слово «вера» в следующем выражении: «Верою познаем, что веки устроены словом Божиим, так что из невидимого произошло видимое» (Евр.11:3), где вера имеет характер познавательный. Главным в вере является мотив узнавания и ожидания свершения. Сокращенно и комплексно это может называться и «верить в Бога», но подобное вербальное сокращение повально привело к сокращению смысла произносимого. Таким образом, если о вере не говорить, что она вера «во что-то», а её слушать, то вера сама говорит: «Я хочу, чтобы это было исполнено». И так она, конечно, двигает горы. Но никто никогда ничего не сдвинет, если у него идеология такая, что Бог велел ходить в церковь и там исполнять, что велят.
Также и с «православной верой» или «католической верой». Это выражение читается как комплекс готовых, авторитетных поучений и упражнений, к следованию которым можно подключиться, «стать православным / католиком». Итогом всего этого должно стать «спасение». Непонимание или усеченное понимание значения слова «вера» почти неизбежно приводит к её утрате или ослаблению в комплексе с иными апостасийными «приметами времени», так как двусмысленность рано или поздно вызовет у рассудительных людей диссонанс. Не случайно же культовые служители упрекают грамотных людей в том, что они от ума своего теряют веру. И настаивают, что умом в таких делах лучше вообще не пользоваться, а «просто верить». Иногда даже добавляя, что «как дитя». Вера поставлена в прямую оппозицию рассудку, и плоды всего этого - начинающее пугать уже всех мракобесие, которое на фоне повышающейся в населении грамотности выглядит уже даже чересчур пошло. «Покажите в вере вашей добродетель, в добродетели рассудительность» - это уже апостол Пётр, для которого вера тоже очень деятельный механизм для свободных умных людей, способный преображать мир к лучшему.
Воскресение Христово праздник веры. Не веры даже в то, что такое событие случилось. Оно могло и не случиться, мы могли о нем и не знать. Веры в то, что мир в основе своей - благ и логичен. А благо слишком тотальная, бескомпромиссная вещь. Любой ущерб в добре уже не будет добром или будет говорить о том, что у него есть противник, который не дает осуществиться добру сполна. Воскресение- это праздник о том, что всё идет к добру и кончится добром. И главное, что мы об этом узнаем, потому что знаем и хотим, и делаем всё для этого уже сейчас.