(no subject)
istolkovanie
«Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним; если послушает тебя, то приобрел ты брата твоего;
если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово;
если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь»
Это значит, что правду определяет социум. Грех определяет социум. Не власть, не начальники, а собрание людей. В правильной последовательности - сперва между собой разобраться нужно, чтобы не выставлять обидчика перед всеми грешником. Если упорствует в неправде - призвать пару свидетелей. Это такой «частный суд». И, наконец, «церковь». Вече, собрание. Внимание - не «закон», а - собрание. Закон штука писанная и равнодушная к мотивам. По законам всех судить можно, а по правде многие оправдаются, поэтому - церковь. Общество должно решить - имеет место грех или нет.
Будет как язычник и мытарь- одиночка, асоциальный элемент. Это очень интересно и важно. Грех рассматривается не с точки зрения прописанного закона, а со стороны асоциальности. Человек, который положил на мнение социума, в котором он живет - язычник, мытарь - эгоист. Видит только свою выгоду, и не ищет выгоды общей. Тут совсем не предлагается глянуть в пункт конституции или уголовного кодекса. Никакой «абсолютной правды». А именно суд общества, которое и способно рассмотреть мотивы и вынести вердикт. Так называемое - «требую справедливого суда». А справедливый суд, без присмотра представителей власти - архиереев и рима и прочих комиссаров - вне сомнения и Христа оправдал бы перед любым обвинителем. То есть и асоциальность может быть мотивирована с разных сторон. Один «асоциален» потому что ищет высшей правды для всех, асоциальность его кажущаяся, мнимая, и при внимательном рассмотрении ее нет; другой асоциален оттого, что ищет выгоды для себя одного. Один отстраняется от социума потому что социум превращен в груду эгоистов, ведомую бумажными законами, а другой восстает и против этих законов, потому что его эгоизм идет еще дальше, чем разрешено бумагами. Но что с таковыми делать? -
Как вам кажется? Если бы у кого было сто овец, и одна из них заблудилась, то не оставит ли он девяносто девять в горах и не пойдет ли искать заблудившуюся?
Социум, оправдывающий групповуху эгоизма, подстрекает к тому, чтобы самые неразборчивые обособились еще больше, настолько, что для них даже эта писанная мораль не работает. Они «глядят на общество» и видят что общество лицемерно. Но делают из этого вывод, что еще немного лицемерия не повредит. Еще немного асоциальности для себя лично. Конечно, их тоже надо спасать. Оставить девяносто девять в горах, и идти. А что такое «оставить»? - Бросить?
Тут это значит игнорировать писанные законы большинства, перестать с ними нянчиться, и искать общее решение. Но не в пользу «одной овцы». - В пользу всех. Потому что причина того, что одна овца свалила - она кроется в заблуждении всего социума. «Одна овца» - это последовательно развитый грех девяностадевяти. Не сравнять их требуется, написав общий закон греха для всех, как требуют многие прав различных меньшинств, а искать причину обособления одних от других. Если заблуждающийся оправдывают свои заблуждения грехом всего социума, то не значит, что грех социума надо равнять под грех одной овцы и видеть в этом равнении перст Божий.
вся тема тут.