в продолжение:
... мое несогласие с Вами, Федор будет несогласием с гениальностью. Пушкина хоть того же... Вот у мя в детском саду были друзья как у всех. Ну с ними само-сабой играли, чо еще можно, во всякую фигню... Но вот однажды со средней группы появился в детсаду нашем Лёшка. Сразу же мы с ним поцапались из-за его наглого вторжения в мною устроенную игру, довольно тихую. Он приперся и нагло утащил всех приятелей, придумав чота куда более интересное. Изменил, короче правила игры, и я остался один со своими правилами. Надулся я на весь детский сад и даже был поставлен типа в угол, но на улице. и скорбел от обиды и одиночества. и скорбел бы мож даж дальше но тут приперся Лешка, бросив всех увлекшихся его идиотской игрой приятелей и предложил мне в районе моего угла какую то еще игру. короче к вечеру это был мой Лучший Друг. Из детского сада нас еле растащили, поскоку мы оба совершенно игнорировали призывы воспиталки и родителей, и не разошлись пока я не докончил Лешке свой рассказ как пулеметчик на колокольне (она торчала возле нашего детсада) отбивался от фашистких захватчиков. С тех пор мы образовали свой единый мир, доступ в который в принципе и теоретически был открыт бы каждому, в ком и к кому бы мы почувствовали доверие к этой сакральности. Мы часами стоить свои фантастические миры - именно они составляли то, во что доступа никому больше не находилось. То есть у нас были еще друзья, но по умолчанию они были не вхожи в главное. Надо сказать что дружба это была безусловной. Она не обменивалась ни на что - на родителей тоже. Вот когда я слышу все эти рОссказни про доверие Отцу как доверие земным родителям я слышу в общем-то натяжку. Фиг там. Вещи, которые я доверял и мне доверяли - никогда бы снискали родительских доверий. И ревность к другим приятелям была до требования прекратить якшаться "с Серегой", иначе - ФСЁ-о-о! Ты недостоин меня и мей дружбы и я перестаю тебе верить. Это я к чему? - Это к тому я что при всей гениальной выразительности эротических образов, они на мой вкус крайне ущербны. для меня Христос как мальчишка из детства, который мне рассказывает офигительные вещи про Царствие Небесное. Погружает меня в фантастический мир, из которого не хочется вылезать, возвращаться в бытовуху. Апостолы были и заворожены этими рассказами взрослого человека. Совершенно мальчишескими рассказами. Мне вот дон жуан не близок потому что его хотения это предмет. Пусть даже объект, но не дальше. Кто не любит Христа больше матери и отца - не достоин Его. Да, вот этого неугомонного трепа про Царствие - его достаточно чтоб полюбить Христа. Христа никак невозможно любить молчаливого, а непременно многоглаголивого, поскоку в этом многоглаголании и вырисовывается мир, где так интересно жить. И через Него можно только в этот мир попасть. Став как дети. ...Малость еще. Про эротику и гениальность. Как и все нормальные люди я влюбился первый раз лет в 7. И вот по свои ощущениям (ну это была еще эротика без инстинктов, понятно) что эротическая любовь по отношению к Христу это неверный образ. то, как фигеешь, влюбляясь в девочку, может даже поссорить с Лучшим Другом, если Он тоже влюбился туда же. Но это уже любовь к той красоте, вход в которую только через Него. Потому как эротическая любовь - это любовь для человека половая, как ни крути. Это восполнение природное. Оно возможно сполна (каламбурчик) только войдя в этот мир где все, где для всех эта любовь становится экстазом. Я понятно выразился про экстаз? То есть эрос это любовь когда поначалу страшно приблизиться. потому что тонешь. Погружаешься в обект, а не в мир, где этот объект позволит тебе утонуть без ущерба для тебя. И я бы взрослые образы любви не применял бы ко Христу. Поскоку Он тоже влюблен как и ты в ту же самую девчонку. И делить мы ее не можем, делят только в этом мире. А в том, куда он зовет никто никого не делит..Мне кажется что это вообще главное в проповеди Христа. В Евангелии есть взрослое: миссия - смерть и воскресение, и детское - проповедь.
Младенец на злое Совершенный Человек позвал туда, куда освободил проход.