Мне молочного
Большим вызовом и самоуважением было выполнять мамины поручения на улице. Например, ходить за керосином.
Выходить со двора нам не разрешалось. "По улицам ходили цыгане, которые воровали детей." Но, если ты выходил на улицу с поручением от мамы, то чувствовал себя защищеным. И если у тебя в кулачке зажата денежка, а в руках бидон или банка, иди спокойно. Керосиновая лавка была в двух кварталах от дома, надо было еще переходить через улицу. Но как интересно было там.
Болшое помещение, вход с улцы, через открытые двери. Внутри полу темно и остро пахнет керосином. Ты протягиваешь свой бидончик, больщой черный керосинщик наливает туда специальной кружкой темную, остро пахнущую жидкость и ты торжественно, осторожно шагаешь домой, стараясь не пролить и капли. А дома мама каким-то образом наливает керосин в примус, и он весело гудит на кухне. Что такое примус, зачем он гудит, что там горит, меня не особенно интересовало, но я был причастен к домашнему хозяйству! Еще я слышал, что бывают такие устройства - керогазы (бабушка часто говорила), что-то видимо похожее на примус, но я его никогда не видел, или мне никто не говорил, что это керогаз.
Еще мама часто посылала меня в овощной магазин, это было гораздо ближе, за углом, даже через улицу не надо было переходить. Там я покупал таинственную субстанцию "томат - паста". Выглядело интересно, ярко. Но что это, зачем, для чего мне никто не объяснял, а я и не спрашивал, достаточо того, что был повод выйти на улицу.
Поручалось мне периодически ходить в гастроном, за колбасой. Я знал только название "отдельная", иногда бабушка посылала за "докторской", еще была какая-то со странным названием "ветчина рубленая". Главное было запомнить название и знать сколько грамм надо купить, иногда нужно было добавить - "порезать или кусочком". Продавщица отрезала от большого куска кусок поменьше, клала на весы большой лист толстой бумаги, взвешивала все, заворачивала и отдавала мне: "неси маме" Дома мама или бабушка обязательно сокрушались: "зачем столько бумаги?" , но меня это уже не касалось.
Приходилось иногда ходить в магазин вместе со взрослыми. Это было в случаях, если нужно было купить редкий товар, который продавали строго ограниченно "в одни руки", и тогда ребенок - это были вторые руки. Стоять в очереди в магазине рядом со взрослыми - не большая радость. Хорошо, если очередь стояла на улице, тогда можно было рассматривать дома вокруг. Мы жили почти в самом центре Одессы. Кругом была масса интересных зданий.
Теперь-то, после многих путешествий по миру, я понимаю, что Одесса была похожа и на Вену, и на Стамбул, и на Лиссабон, и на Париж, и на Лондон, и на Копенгаген, но тогда я видел только много разнообразных, красивых строений. Поскольку я уже умел читать, и читал книги и про Афины. и про Египет, и древний Рим, то я находил во всех окружающих меня домах черты всех этих городов.
Уже тогда я понял и до сих пор знаю, что в Одессе не было двух одинаковых домов. У каждого дома был свой владелец и свой архитектор. Я даже помю одну полубезумную старуху, которая часто появлялась у нас во дворе. Взрослые говорили, что это бывшая владелица нашего дома.
Для каждого дома разрабатывался свой проект и свой стиль, но общий для всей Одессы. Темный серый или черный цвет, возможно темно-красный, дома, в основном, двух и трехэтажные. Одни дома похожи на немецкие, другие на греческие, третьи на французские, четвертые на английские, но все солидные основательные, спокойные и холодные, в классическом стиле.. Не было ни зеленых, ни желтых, ни синих, иногда, редко, были белые.
До сих пор любой настоящий одессит может сходу, по одной фотографии, определить принадлежность дома Одессе. Тогда я этого не понимал, но знал, что не могу потеряться в родном городе, потому что знал, чем дома на Екатерининской, например, отличаются от домов на Ришельевской. Тогда это были улицы Карла Маркса и Ленина. Но все одесситы, и мои родители, пользовались старыми названиями.
Любая очередь когда-нибудь заканчивалась, нужный товар покупался, можно было идти домой. Но я, стоически выдержавший стояние, заслуживал награды. Мне покупалось мороженое!
Любой одесский ребенок любил одесское мороженое. Наше любимое называлось "молочное", самое дешевое, стоили оно 95 копеек. Было еще сливочное, оно стоило, кажется, 1 рубль 15 копеек. Какая разница была между сливочным и молочным мы не знали, почему они так назывались мы тоже не знали, потому предпочитали то, что подешевле. Легче было набрать нужную сумму. Было еще для более старших, оно называлось "пломбир", и было дорогущее аристократическое "эскимо", но оно нам доставалось крайне редко, например, на 1 Мая.
Потом появилось совсем дешевое мороженое. Фруктовое. Оно стоили совсем дешево, копеек 65 - 70. Но и невкусное было. Особенной популярностью в нашем дворе оно не пользовалось.
Мороженщица, как и продавщица воды с сиропом, стояли рядом, на углу нашего квартала. Чтобы дойти туда из нашего двора надо было пройти мимо соседнего дома, что для нас было небезопасно. Ребятня из соседнего двора не жаловала нас, как и мы их. Одно дело идти с родителями, а другое - сами.
Поэтому за мороженым мы ходили, как минимум, парами, а еще лучше, большими компаниями. Если набиралась у всех нужная сумма, ходили вместе. Если не хватало, то договаривались, что первый оставит часть порции второму.
Съесть в конце концов хрустящий вафельный стаканчик, да еще и палочку сохранить, которая полагалась для каждой порции, мы очеь любили.
Выходить со двора нам не разрешалось. "По улицам ходили цыгане, которые воровали детей." Но, если ты выходил на улицу с поручением от мамы, то чувствовал себя защищеным. И если у тебя в кулачке зажата денежка, а в руках бидон или банка, иди спокойно. Керосиновая лавка была в двух кварталах от дома, надо было еще переходить через улицу. Но как интересно было там.
Болшое помещение, вход с улцы, через открытые двери. Внутри полу темно и остро пахнет керосином. Ты протягиваешь свой бидончик, больщой черный керосинщик наливает туда специальной кружкой темную, остро пахнущую жидкость и ты торжественно, осторожно шагаешь домой, стараясь не пролить и капли. А дома мама каким-то образом наливает керосин в примус, и он весело гудит на кухне. Что такое примус, зачем он гудит, что там горит, меня не особенно интересовало, но я был причастен к домашнему хозяйству! Еще я слышал, что бывают такие устройства - керогазы (бабушка часто говорила), что-то видимо похожее на примус, но я его никогда не видел, или мне никто не говорил, что это керогаз.
Еще мама часто посылала меня в овощной магазин, это было гораздо ближе, за углом, даже через улицу не надо было переходить. Там я покупал таинственную субстанцию "томат - паста". Выглядело интересно, ярко. Но что это, зачем, для чего мне никто не объяснял, а я и не спрашивал, достаточо того, что был повод выйти на улицу.
Поручалось мне периодически ходить в гастроном, за колбасой. Я знал только название "отдельная", иногда бабушка посылала за "докторской", еще была какая-то со странным названием "ветчина рубленая". Главное было запомнить название и знать сколько грамм надо купить, иногда нужно было добавить - "порезать или кусочком". Продавщица отрезала от большого куска кусок поменьше, клала на весы большой лист толстой бумаги, взвешивала все, заворачивала и отдавала мне: "неси маме" Дома мама или бабушка обязательно сокрушались: "зачем столько бумаги?" , но меня это уже не касалось.
Приходилось иногда ходить в магазин вместе со взрослыми. Это было в случаях, если нужно было купить редкий товар, который продавали строго ограниченно "в одни руки", и тогда ребенок - это были вторые руки. Стоять в очереди в магазине рядом со взрослыми - не большая радость. Хорошо, если очередь стояла на улице, тогда можно было рассматривать дома вокруг. Мы жили почти в самом центре Одессы. Кругом была масса интересных зданий.
Теперь-то, после многих путешествий по миру, я понимаю, что Одесса была похожа и на Вену, и на Стамбул, и на Лиссабон, и на Париж, и на Лондон, и на Копенгаген, но тогда я видел только много разнообразных, красивых строений. Поскольку я уже умел читать, и читал книги и про Афины. и про Египет, и древний Рим, то я находил во всех окружающих меня домах черты всех этих городов.
Уже тогда я понял и до сих пор знаю, что в Одессе не было двух одинаковых домов. У каждого дома был свой владелец и свой архитектор. Я даже помю одну полубезумную старуху, которая часто появлялась у нас во дворе. Взрослые говорили, что это бывшая владелица нашего дома.
Для каждого дома разрабатывался свой проект и свой стиль, но общий для всей Одессы. Темный серый или черный цвет, возможно темно-красный, дома, в основном, двух и трехэтажные. Одни дома похожи на немецкие, другие на греческие, третьи на французские, четвертые на английские, но все солидные основательные, спокойные и холодные, в классическом стиле.. Не было ни зеленых, ни желтых, ни синих, иногда, редко, были белые.
До сих пор любой настоящий одессит может сходу, по одной фотографии, определить принадлежность дома Одессе. Тогда я этого не понимал, но знал, что не могу потеряться в родном городе, потому что знал, чем дома на Екатерининской, например, отличаются от домов на Ришельевской. Тогда это были улицы Карла Маркса и Ленина. Но все одесситы, и мои родители, пользовались старыми названиями.
Любая очередь когда-нибудь заканчивалась, нужный товар покупался, можно было идти домой. Но я, стоически выдержавший стояние, заслуживал награды. Мне покупалось мороженое!
Любой одесский ребенок любил одесское мороженое. Наше любимое называлось "молочное", самое дешевое, стоили оно 95 копеек. Было еще сливочное, оно стоило, кажется, 1 рубль 15 копеек. Какая разница была между сливочным и молочным мы не знали, почему они так назывались мы тоже не знали, потому предпочитали то, что подешевле. Легче было набрать нужную сумму. Было еще для более старших, оно называлось "пломбир", и было дорогущее аристократическое "эскимо", но оно нам доставалось крайне редко, например, на 1 Мая.
Потом появилось совсем дешевое мороженое. Фруктовое. Оно стоили совсем дешево, копеек 65 - 70. Но и невкусное было. Особенной популярностью в нашем дворе оно не пользовалось.
Мороженщица, как и продавщица воды с сиропом, стояли рядом, на углу нашего квартала. Чтобы дойти туда из нашего двора надо было пройти мимо соседнего дома, что для нас было небезопасно. Ребятня из соседнего двора не жаловала нас, как и мы их. Одно дело идти с родителями, а другое - сами.
Поэтому за мороженым мы ходили, как минимум, парами, а еще лучше, большими компаниями. Если набиралась у всех нужная сумма, ходили вместе. Если не хватало, то договаривались, что первый оставит часть порции второму.
Съесть в конце концов хрустящий вафельный стаканчик, да еще и палочку сохранить, которая полагалась для каждой порции, мы очеь любили.