РСТ - Российское Средневековое Телевидение
Не нужна машина времени. Можно разбежаться и прыгнуть в средние века - с их кострами для равномерного поджаривания неправильно мыслящих. Публичными телесными наказаниями на площадях, чтобы народ легко почувствовал глубину раскаяния ползавших по площади грешников. С бородатыми фанатиками, умело изгонявшими бесов из тех, чьи речи темны и непонятны... Это можно сделать так просто: взял пульт дистанционного управления, нажал кнопку, увидел нервного Андрея Малахова, который “Пусть Говорят...” - и ты в раннем средневековье.
Передача, о которой, не без отвращения я говорю в этих заметках, состоялась 15-го марта. Через пятьдесят семь лет после издыхания Иосифа Виссарионовича Сталина. Через четыреста с небольшим лет после торжественного сожжения на костре Джордано Бруно. Через триста лет после медленного, но неуклонного четвертования Емельяна Пугачева. И через три года после повешенья трех иранских студентов за колдовство и длинные волосы - во дворе тюрьмы Эвиан в Тегеране.
Есть от чего вести отсчет, не правда ли?
В студии грозно и мрачно извергал проклятия либерализму Саванарола российского телевидения - Максим Шевченко. Обычно его мишенями становились гомосексуалисты, которых он с исключительным остроумием называл существами. Израиль, который позволял ему прохаживаться по евреям, не называя их по этнической принадлежности, а как бы коллективно персонифицируя в виде ненавистного государства на Ближнем Востоке. И еще российский либерализм, источник всех бед и ужасов по мнению неистового Максима. На этот раз мишенью Шевченко - а он, уверяю вас, был не самым средневековым в толпе Андрея Малахова - оказались девочки, вернее молодые женщины. У них, как выяснилось в ходе телевизионного ауто-да-фэ, есть маленькие дети. Женщины эти, поборницы феминистического поп-арта, вошли не так давно в храм Христа - Спасителя и станцевали там что-то, не совпадающее по ритму с молитвенными отправлениями в этом почтенном учреждении.
Служба безопасности при храме вывела их из собора и отпустила с миром, что было и своевременно и вполне по-христиански. Потом на девушках отыгрался ОМОН. Потом самый справедливый в мире российский суд определил им пятьдесят дней в СИЗО для расследования их страшного преступления. В это самое время, кстати, от пребывания в СИЗО с заменой этой меры пресечения на домашний арест, были освобождены казанские полицейские, убившие человека во время изнасилования его бутылкой шампанского.
Толпа на малаховском ристалище бесновалась по полной программе. Телеведущий Шевченко, человек по всей видимости, с высшим образованием, требовал для девушек семи лет тюрьмы, с последующим публичным издевательством где-нибудь на площади.
Гейдар Джамилев, крымский мусульманский деятель, советовал пригласить специалистов с “техническими навыками” по изгнанию бесов из молодых женщин способами, которые он, Джамилев видел в Саудовской Аравии и Емене и они ему очень понравились.
Человек, одетый в черную рясу (похожий, несмотря на это, на бывшего комсомольского работника) и прочие предметы церковного чина, воинственно размахивал руками и, в полном противоречии с идеями основателя своей религии Иисуса Христа, требовал самого сурового наказания, многолетнего тюремного заключения и еще чего-то очень напоминавшего Инквизицию. Смиренный пастырь не требовал девушек четвертовать. Спасибо и на этом. Он может продолжать молиться с чистой совестью.
Председатель московской городской думы, Владимир Михайлович Платонов, вскакивал с места и топал ногами. Он зачислил молодых женщин, танцевавших в храме Христа-Спасителя, в государственные преступники и требовал суровейших наказаний. Надо отметить что Платонов не был замечен в таком расстройстве чувств, когда в Москве на свободу отпускали законченных убийц, насильников и воров.
Москва, поставившая рекорд среди больших городов мира по нераскрываемости тяжелых преступлений, в этом плане не волнует председателя городской думы. Он умудрился не сделать ни одного заявления о террористах, из-за которых погибли десятки людей во время захвата заложников на спектакле Норд-Ост. Но простить молодым женщинам их, пусть неправильное понимание уличного искусства, как выражение своих взглядов, Платонов не может.
Но зато, один из деятелей Общественной палаты при Государственной Думе - бойкий человек при костюме и жилетке - выразил мнение большинства присутствовавших, когда он заорал, трясясь от праведного негодования: “На Красную площадь их! Выпороть всенародно!”. Потом гуманист надолго замолк. Негодование по поводу чудовищного преступления девушек надолго лишило его сил.
Представители казаков - в толстых киношных мундирах, усыпанных невероятным количеством орденов и крестов, непонятно где и за что полученных в сравнительно мирное время - добродушно предложили перепороть не только девушек, но и всех, кто ведет себя не так как им, казакам, этого хочется. Кстати, каждый раз когда я вижу этих опереточных персонажей, с головы до ног увешанных блестящими железяками, то историческая память услужливо подсказывает мне, что в последний раз казачество воевало всерьез во Второй мировой войне. И воевали многие из них в составе Германского Казачьего корпуса под командованием генерала фон Панвица. Но это так, к слову...
Русская православная церковь могла бы проявить не только верноподданные чувства по отношению к государству, которые она и так выражает ежедневно. Она могла бы еще и показать пример снисхождения и прощения - то, что верующие люди, в общем то, рассчитывают увидеть в своих религиях. Эта робкая надежда иногда жалобно пробивалась у ведущего Андрея Малахова, когда он неожиданно вскрикивал: “Я ведь тоже человек православный!”, чтоб не перепутали с кем-нибудь, Боже упаси.
Ну а нам, неверующим, и совсем боязно. Спасибо, что мы еще не наказуемы за неверье. А то ведь на пути от Москвы к Тегерану можно и совсем человеческое, не то что Божье, в себе потерять.
Илья Герол
Международный обозреватель (Монреаль)