Воспоминания и Размышления
Какое отношение моя, чисто женская семья, имеет отношение к Победе в Великой Отечественной Войне, был ли и её вклад в неё? Конечно, без самоотверженного Труда наших русских - советских женщин в тылу, победа была бы невозможна! Вклад их был оценен сталинским государством в основном медальками на колодке, со ставшей в наше время знаменитой, георгиевской ленточкой: "За победу над Германией в ВОВ 1941 - 1945 г.г., с гордым профилем вождя и надписью - его знаменитым афоризмом: "Наше дело правое - мы победим!", которыми были награждены все труженники тыла, а мы - их внуки с удовольствием ими играли. Но какую цену им пришлось заплатить за них, мы редко об этом задумываемся?!
Сегодня решила задуматься, перебрать те немногие бесценные крупицы воспоминаний моих дорогих, вечно незабвенных и бесконечно любимых, самых родных и близких Женщин, которым я обязана всем самым лучшим, что у меня есть в этой жизни. Моих дедов успели сгубить ещё до войны: один погиб через год после ареста в 1937-м, в одном из лагерей ГУЛАГа на ст. Тайшет; другой, вроде бы, умер своей смертью в возрасте 36-ти лет, от перитонита после острого приступа аппендицита (это врач - терапевт, ст.ассистент Казанского Мед.института, как все считали с мощнейшей лекарской интуицией???), ещё в 1934 году.
Как выживала в войну семья мамы: бабушка с двумя девочками школьницами и прабабушкой, в глухом селе среди марийских лесов, вспоминать их рассказы даже мне, слышавшей их в подрастковом возрасте, очень тяжело, последствия этого детства сказались в конце жизни мамы, а теперь и тети, вылились в глубокий возрастной маразм, у двух интеллектуальнейших и интеллигентнейших женщин, всего в жизни добивавшихся многолетним честным трудом.
Бабушка же по отцу, самый близкий и родной мне человек: и по внутренней сущности, и по духу, ближе которого мне так и не удалось встретить на своем жизненном пути, воспитывавшая меня с пеленок, была участником войны. Она, как врач, не смотря на специализацию педиатра, была мобилизована и служила в медсанбате, где-то в Белоруссии. И ещё один интересный момент: в молодости она была невероятно похожа на жену Сталина, Надежду Аллилуеву, и одного с ней возраста.
У нас с ней, казалось бы, никогда не было тайн друг от друга, она всегда охотно и достаточно много рассказывала мне о своей семье и своей жизни до революционного периода, но очень не много мне удалось узнать об основном периоде её жизни, до моего рождения. На эти воспоминания в семье было наложено глубокое veto, чувствовалось, что это табу глубочайшего страха, которым она была пронизана до мозга костей, даже после смерти "вождя всех народов". Когда я настойчиво просила её рассказать, что она делала на войне, она отшучивалась: "Под печкой в медсанбате сидела и Богу молилась", вот и все, что она могла мне рассказать, даже ни одной фотографии тех лет не было, хотя в семье всегда были семейные альбомы. Теперь постоянно думаю: "Как могло так случиться, почему мне не удалось её разговорить?" Сейчас поняла, она с самого моего рождения жутко, панически боялась, прямо трялась от страха за мою жизнь, я оказалась для неё самым дорогим и бесценным человечком, из всех тех, встречи с которыми ей подарила судьба на пути её непростой и малорадостной жизни. Вся нерастраченная материнская любовь была вылита на меня, я прямо-таки купалась в ней и несказанно благодарна ей за неё.
Мне многое сейчас открывается Свыше, в том числе и о ней, в моем сверхвидении судьба её военных лет связана с генералом-армии, командующем 3-м Белорусским фронтом И.Д.Ченяховским, самым молодым и перспективным военноначальником ВОВ, погибшем при очень странных обстоятельствах в феврале 1945 г. в Польше. Вот на эти "странности" и на некоторые воспоминания о нем других, очень порядочных и незаурядных полководцев ВОВ, я хочу обратить ваше внимание.
Утром 17 февраля генерал армии Черняховский вызвал меня к телефону, поздравил с успехом, ознакомился с обстановкой и спросил, не отстают ли командиры дивизий и корпусов от боевых порядков и где находится штаб армии. Ответив на его вопросы, я добавил:
- Только что вернулся от Урбановича, он находится от противника в полутора километрах. Из-за систематического артобстрела я с трудом выбрался от него. Остальные командиры корпусов в таком же положении.
- Через два часа я буду у вас, - сказал Черняховский.
Учитывая, что он поедет с востока, я предупредил его, что шоссе здесь просматривается противником, обстреливается артогнем, но Черняховский не стал слушать и положил трубку. …
… Проехав город, я, чтобы не опоздать, поспешил к развилке шоссе в семистах метрах восточное городской окраины. Не доехав туда метров полтораста, я увидел подъезжавший «виллис» и услыхал один выстрел со стороны противника. Как только «виллис» командующего очутился на развилке, раздался единственный разрыв снаряда. Но он был роковым.
Ещё не рассеялись дым и пыль после разрыва, как я уже был около остановившейся машины. В ней сидело пять человек: командующий фронтом, его адъютант, шофер и два солдата. Генерал сидел рядом с шофером, он склонился к стеклу и несколько раз повторил: «Ранен смертельно, умираю».
Я знал, что в трех километрах находится медсанбат. Через пять минут генерала смотрели врачи. Он был ещё жив и, когда приходил в себя, повторял: «Умираю, умираю». Рана от осколка в груди была действительно смертельной. Вскоре он скончался. Его тело увезли в деревню Хаинрикау. Никто из четверых не был ранен, не была повреждена и машина.
Из штаба 41-го корпуса я донес о случившейся беде в штаб фронта и в Москву. В тот же день к нам прибыл член Военного совета фронта, а на другой день приехали представители следственных властей. Потом тело генерала Черняховского увезли.
Имеются свидетельства, что И. Д. Черняховский был представлен к званию Маршала Советского Союза, но погиб до обнародования Указа[4][5].
О гибели командующего были извещены войска. Мы призывали беспощадно отомстить врагу за нашу большую утрату. Это была действительно тяжкая утрата для Красной Армии - Черняховский был молод, талантлив и мог ещё много дать нашим Вооруженным Силам.
- Горбатов А. В. Годы и войны. - Воениздат. - М., 1989.
____________________________________
Странность тут, мне видется в том, что никто из находящихся в машине, кроме Черняховского, не пострадал и машина оказалась не поврежденной от взрыва снаряда, а выстрел, который, якобы был, со стороны противника, предществующий взрыву, был одиночный.
Не напоминает ли эта, действительно трагическая гибель от "шального осколка" способного на решительные действия полководца, обычную расправу гэбистов во устрашение всем неординарным и талантливым, чтоб и помыслить не могли, выйти из повиновения верховного?
Отзывы сослуживцев
Маршал А. М. Василевский, назначенный после гибели И. Д. Черняховского на должность командующего 3-м Белорусским фронтом в своих мемуарах так писал о нём[6]:
Особенно сблизила нас с Иваном Даниловичем общая работа в Белоруссии. Она протекала в атмосфере взаимного доверия, уважения и желания помочь друг другу. Черняховский возглавлял один из ведущих фронтов - 3-й Белорусский. То была первая фронтовая операция, которую проводил самый молодой в Красной Армии, исключительно талантливый и энергичный командующий фронтом.
Хорошее знание войск, многообразной и сложной боевой техники, умелое использование опыта других, глубокие теоретические знания позволяли Черняховскому отлично управлять войсками, входившими в состав его фронта, решать сложнейшие задачи, которые ставило перед ним Верховное Главнокомандование. В бою Черняховский находился на наиболее ответственных участках, внимательно следя за действиями своих войск и противником. Он чутко прислушивался к мнению подчиненных. Смело использовал всё новое и полезное в обучении войск и организации боя. Солдаты, офицеры и генералы любили своего командующего прежде всего за человечность и заботу о них, за отвагу и бесстрашие, за твёрдость и настойчивость при проведении в жизнь решений, за прямоту и простоту в обращении, за гуманность и выдержку, за требовательность к себе и к подчинённым. Да, он был строг и требователен. Но никогда не позволял себе унижать достоинство человека…
К. К. Рокоссовский вспоминал[7]:
Знакомясь с войсками 60-и армии, переданной нам из Воронежского фронта, я внимательно приглядывался к генералу И. Д. Черняховскому. Это был замечательный командующий. Молодой, культурный, жизнерадостный. Изумительный человек! Было видно, что в армии его очень любят. Это сразу бросается в глаза. Если к командарму подходят докладывать не с дрожью в голосе, а с улыбкой, то понимаешь, что он достиг многого. Командиры всех рангов остро чувствуют отношение старшего начальника, и, наверное, мечта каждого из нас - поставить себя так, чтобы люди с радостью выполняли все твои распоряжения. Вот этого Черняховский достиг (пожалуй, так же, как и командарм 65 П. И. Батов).
Поделюсь и ещё одним соображением:
Возможно ли было ещё тогда, в мае 1945-го, одержать окончательную Победу над всем Мировым Злом: над фашизмом гитлеровским и сталинским, и их "отцами - вдохновителями" - глобальным предиктором, засевшем в Велокобритании и США?
Да, разумеется возможно! Не хватило твердости Духа у победителей, главных военноначальников страны, действительной победительницы Мирового Зла: Г.Жукова и всех, оставшихся в живых, маршалов - командующих фронтов.
Если бы они ещё тогда послали к черту (туда, куда их и следовало послать!) всех союзничков и, не ставя в известность Сталина, приняли Капитуляцию единолично, интеллигентно, но настойчиво, проводили их до Ла-манша, посадили на корабли и помахали ручкой, а потом всеми фронтами прошли обратным маршем по освобожденной Европе, никому не навязывая ленинско-сталинских "коммунистических" воззрений, предварительно убрав из своих рядов, не всех, а только особо преданных вождю сотрудников НКВД (чтобы у тех порядочных, кто остался в России, были веские основания не дать ярым служакам провести репрессии против семей взбунтовавшегося офицерства), также как это было сделано войсками Кутузова в 1812-м, чтобы ещё тогда покончить со всей сталинской нечистью, вот тогда бы это была действительно Победа над Мировым Злом всего Советского Народа, полная и окончательная.
Сегодня решила задуматься, перебрать те немногие бесценные крупицы воспоминаний моих дорогих, вечно незабвенных и бесконечно любимых, самых родных и близких Женщин, которым я обязана всем самым лучшим, что у меня есть в этой жизни. Моих дедов успели сгубить ещё до войны: один погиб через год после ареста в 1937-м, в одном из лагерей ГУЛАГа на ст. Тайшет; другой, вроде бы, умер своей смертью в возрасте 36-ти лет, от перитонита после острого приступа аппендицита (это врач - терапевт, ст.ассистент Казанского Мед.института, как все считали с мощнейшей лекарской интуицией???), ещё в 1934 году.
Как выживала в войну семья мамы: бабушка с двумя девочками школьницами и прабабушкой, в глухом селе среди марийских лесов, вспоминать их рассказы даже мне, слышавшей их в подрастковом возрасте, очень тяжело, последствия этого детства сказались в конце жизни мамы, а теперь и тети, вылились в глубокий возрастной маразм, у двух интеллектуальнейших и интеллигентнейших женщин, всего в жизни добивавшихся многолетним честным трудом.
Бабушка же по отцу, самый близкий и родной мне человек: и по внутренней сущности, и по духу, ближе которого мне так и не удалось встретить на своем жизненном пути, воспитывавшая меня с пеленок, была участником войны. Она, как врач, не смотря на специализацию педиатра, была мобилизована и служила в медсанбате, где-то в Белоруссии. И ещё один интересный момент: в молодости она была невероятно похожа на жену Сталина, Надежду Аллилуеву, и одного с ней возраста.
У нас с ней, казалось бы, никогда не было тайн друг от друга, она всегда охотно и достаточно много рассказывала мне о своей семье и своей жизни до революционного периода, но очень не много мне удалось узнать об основном периоде её жизни, до моего рождения. На эти воспоминания в семье было наложено глубокое veto, чувствовалось, что это табу глубочайшего страха, которым она была пронизана до мозга костей, даже после смерти "вождя всех народов". Когда я настойчиво просила её рассказать, что она делала на войне, она отшучивалась: "Под печкой в медсанбате сидела и Богу молилась", вот и все, что она могла мне рассказать, даже ни одной фотографии тех лет не было, хотя в семье всегда были семейные альбомы. Теперь постоянно думаю: "Как могло так случиться, почему мне не удалось её разговорить?" Сейчас поняла, она с самого моего рождения жутко, панически боялась, прямо трялась от страха за мою жизнь, я оказалась для неё самым дорогим и бесценным человечком, из всех тех, встречи с которыми ей подарила судьба на пути её непростой и малорадостной жизни. Вся нерастраченная материнская любовь была вылита на меня, я прямо-таки купалась в ней и несказанно благодарна ей за неё.
Мне многое сейчас открывается Свыше, в том числе и о ней, в моем сверхвидении судьба её военных лет связана с генералом-армии, командующем 3-м Белорусским фронтом И.Д.Ченяховским, самым молодым и перспективным военноначальником ВОВ, погибшем при очень странных обстоятельствах в феврале 1945 г. в Польше. Вот на эти "странности" и на некоторые воспоминания о нем других, очень порядочных и незаурядных полководцев ВОВ, я хочу обратить ваше внимание.
Утром 17 февраля генерал армии Черняховский вызвал меня к телефону, поздравил с успехом, ознакомился с обстановкой и спросил, не отстают ли командиры дивизий и корпусов от боевых порядков и где находится штаб армии. Ответив на его вопросы, я добавил:
- Только что вернулся от Урбановича, он находится от противника в полутора километрах. Из-за систематического артобстрела я с трудом выбрался от него. Остальные командиры корпусов в таком же положении.
- Через два часа я буду у вас, - сказал Черняховский.
Учитывая, что он поедет с востока, я предупредил его, что шоссе здесь просматривается противником, обстреливается артогнем, но Черняховский не стал слушать и положил трубку. …
… Проехав город, я, чтобы не опоздать, поспешил к развилке шоссе в семистах метрах восточное городской окраины. Не доехав туда метров полтораста, я увидел подъезжавший «виллис» и услыхал один выстрел со стороны противника. Как только «виллис» командующего очутился на развилке, раздался единственный разрыв снаряда. Но он был роковым.
Ещё не рассеялись дым и пыль после разрыва, как я уже был около остановившейся машины. В ней сидело пять человек: командующий фронтом, его адъютант, шофер и два солдата. Генерал сидел рядом с шофером, он склонился к стеклу и несколько раз повторил: «Ранен смертельно, умираю».
Я знал, что в трех километрах находится медсанбат. Через пять минут генерала смотрели врачи. Он был ещё жив и, когда приходил в себя, повторял: «Умираю, умираю». Рана от осколка в груди была действительно смертельной. Вскоре он скончался. Его тело увезли в деревню Хаинрикау. Никто из четверых не был ранен, не была повреждена и машина.
Из штаба 41-го корпуса я донес о случившейся беде в штаб фронта и в Москву. В тот же день к нам прибыл член Военного совета фронта, а на другой день приехали представители следственных властей. Потом тело генерала Черняховского увезли.
Имеются свидетельства, что И. Д. Черняховский был представлен к званию Маршала Советского Союза, но погиб до обнародования Указа[4][5].
О гибели командующего были извещены войска. Мы призывали беспощадно отомстить врагу за нашу большую утрату. Это была действительно тяжкая утрата для Красной Армии - Черняховский был молод, талантлив и мог ещё много дать нашим Вооруженным Силам.
- Горбатов А. В. Годы и войны. - Воениздат. - М., 1989.
____________________________________
Странность тут, мне видется в том, что никто из находящихся в машине, кроме Черняховского, не пострадал и машина оказалась не поврежденной от взрыва снаряда, а выстрел, который, якобы был, со стороны противника, предществующий взрыву, был одиночный.
Не напоминает ли эта, действительно трагическая гибель от "шального осколка" способного на решительные действия полководца, обычную расправу гэбистов во устрашение всем неординарным и талантливым, чтоб и помыслить не могли, выйти из повиновения верховного?
Отзывы сослуживцев
Маршал А. М. Василевский, назначенный после гибели И. Д. Черняховского на должность командующего 3-м Белорусским фронтом в своих мемуарах так писал о нём[6]:
Особенно сблизила нас с Иваном Даниловичем общая работа в Белоруссии. Она протекала в атмосфере взаимного доверия, уважения и желания помочь друг другу. Черняховский возглавлял один из ведущих фронтов - 3-й Белорусский. То была первая фронтовая операция, которую проводил самый молодой в Красной Армии, исключительно талантливый и энергичный командующий фронтом.
Хорошее знание войск, многообразной и сложной боевой техники, умелое использование опыта других, глубокие теоретические знания позволяли Черняховскому отлично управлять войсками, входившими в состав его фронта, решать сложнейшие задачи, которые ставило перед ним Верховное Главнокомандование. В бою Черняховский находился на наиболее ответственных участках, внимательно следя за действиями своих войск и противником. Он чутко прислушивался к мнению подчиненных. Смело использовал всё новое и полезное в обучении войск и организации боя. Солдаты, офицеры и генералы любили своего командующего прежде всего за человечность и заботу о них, за отвагу и бесстрашие, за твёрдость и настойчивость при проведении в жизнь решений, за прямоту и простоту в обращении, за гуманность и выдержку, за требовательность к себе и к подчинённым. Да, он был строг и требователен. Но никогда не позволял себе унижать достоинство человека…
К. К. Рокоссовский вспоминал[7]:
Знакомясь с войсками 60-и армии, переданной нам из Воронежского фронта, я внимательно приглядывался к генералу И. Д. Черняховскому. Это был замечательный командующий. Молодой, культурный, жизнерадостный. Изумительный человек! Было видно, что в армии его очень любят. Это сразу бросается в глаза. Если к командарму подходят докладывать не с дрожью в голосе, а с улыбкой, то понимаешь, что он достиг многого. Командиры всех рангов остро чувствуют отношение старшего начальника, и, наверное, мечта каждого из нас - поставить себя так, чтобы люди с радостью выполняли все твои распоряжения. Вот этого Черняховский достиг (пожалуй, так же, как и командарм 65 П. И. Батов).
Поделюсь и ещё одним соображением:
Возможно ли было ещё тогда, в мае 1945-го, одержать окончательную Победу над всем Мировым Злом: над фашизмом гитлеровским и сталинским, и их "отцами - вдохновителями" - глобальным предиктором, засевшем в Велокобритании и США?
Да, разумеется возможно! Не хватило твердости Духа у победителей, главных военноначальников страны, действительной победительницы Мирового Зла: Г.Жукова и всех, оставшихся в живых, маршалов - командующих фронтов.
Если бы они ещё тогда послали к черту (туда, куда их и следовало послать!) всех союзничков и, не ставя в известность Сталина, приняли Капитуляцию единолично, интеллигентно, но настойчиво, проводили их до Ла-манша, посадили на корабли и помахали ручкой, а потом всеми фронтами прошли обратным маршем по освобожденной Европе, никому не навязывая ленинско-сталинских "коммунистических" воззрений, предварительно убрав из своих рядов, не всех, а только особо преданных вождю сотрудников НКВД (чтобы у тех порядочных, кто остался в России, были веские основания не дать ярым служакам провести репрессии против семей взбунтовавшегося офицерства), также как это было сделано войсками Кутузова в 1812-м, чтобы ещё тогда покончить со всей сталинской нечистью, вот тогда бы это была действительно Победа над Мировым Злом всего Советского Народа, полная и окончательная.