Портрет
И тогда я вошла в дом и спустилась в полуподвал. Вниз, прямехонько в зал. В комнатах было безлюдно. Кажется, солнце проникало повсюду, и глаза мои сделались радужными в золотистых лучах, и искорки в них побежали, как пузырьки в шампанском. Сам же свет, попадая с воздухом в легкие, развеселил меня, как нектар.
Я обошла комнаты одну за другой, разглядывая странные картины на стенах. Темный большой человек выглянул из дверей в глубине и исчез. Какое-то время я оставалась одна. Не было никого, кроме меня и людей на картинах.
Тот человек снова вошел, кудлатый, с растрепанной бородой. С блаженным взглядом, в котором странствует, не останавливаясь, все, что в него попадает.
Вошел - страшный, но словно уже знакомый, и спросил: «У тебя есть два рубля?» «Конечно», - кивнула я. В сумке лежали новые. Мне дал их отец.
- Садись, я тебя нарисую!
Я удивилась. Я могла бы отдать ему два рубля просто так. Без особых хлопот. Без рисунков. Он показал мне на стул посередине комнаты, и я села, продолжая глядеть на картины, воображая, что свет в подвале меняется, делается нектаром, отражаясь от этих картин, а заодно делая радужной и меня.
Художник как будто был опьянен тем же дурманом, который носился в воздухе. И руки его не просто дрожали, они ходили ходуном и тряслись, словно для них нигде не было места, словно они отовсюду были гонимы. Как может он рисовать, думала я, как он справляется со своими руками? И все его тело находилось в движении, как будто каждая его часть искала свой момент равновесия, которого не существовало ни в одной точке пространства. Художник принялся рисовать.
- Ну вот, - проговорил он вскоре. - Очень похоже. Спроси хоть у кого.
Потом, вдруг спохватившись, артистично добавил пару штрихов. Оглядел рисунок и восхитился.
Я отдала ему два рубля и осторожно взглянула на лист. Заметила буквы А и З, одну над другой, такие же, как на картинах слева. Мне захотелось немедленно оказаться тоже из цветовых пятен, извилистых линий и тайн, как женщины на стене. Я была мимолетной, но я, как и они, вышла из-под его руки.
Чуть позже, встретив меня на улице, он спросил: «У тебя есть подруга?» Ему по-прежнему не хватало денег.
- Можешь выкинуть, - сказали вечером мои друзья, поглядев на портрет, - мы нарисуем лучше.
Через год я прочла в газете о том, что умер Анатолий Зверев.
Я обошла комнаты одну за другой, разглядывая странные картины на стенах. Темный большой человек выглянул из дверей в глубине и исчез. Какое-то время я оставалась одна. Не было никого, кроме меня и людей на картинах.
Тот человек снова вошел, кудлатый, с растрепанной бородой. С блаженным взглядом, в котором странствует, не останавливаясь, все, что в него попадает.
Вошел - страшный, но словно уже знакомый, и спросил: «У тебя есть два рубля?» «Конечно», - кивнула я. В сумке лежали новые. Мне дал их отец.
- Садись, я тебя нарисую!
Я удивилась. Я могла бы отдать ему два рубля просто так. Без особых хлопот. Без рисунков. Он показал мне на стул посередине комнаты, и я села, продолжая глядеть на картины, воображая, что свет в подвале меняется, делается нектаром, отражаясь от этих картин, а заодно делая радужной и меня.
Художник как будто был опьянен тем же дурманом, который носился в воздухе. И руки его не просто дрожали, они ходили ходуном и тряслись, словно для них нигде не было места, словно они отовсюду были гонимы. Как может он рисовать, думала я, как он справляется со своими руками? И все его тело находилось в движении, как будто каждая его часть искала свой момент равновесия, которого не существовало ни в одной точке пространства. Художник принялся рисовать.
- Ну вот, - проговорил он вскоре. - Очень похоже. Спроси хоть у кого.
Потом, вдруг спохватившись, артистично добавил пару штрихов. Оглядел рисунок и восхитился.
Я отдала ему два рубля и осторожно взглянула на лист. Заметила буквы А и З, одну над другой, такие же, как на картинах слева. Мне захотелось немедленно оказаться тоже из цветовых пятен, извилистых линий и тайн, как женщины на стене. Я была мимолетной, но я, как и они, вышла из-под его руки.
Чуть позже, встретив меня на улице, он спросил: «У тебя есть подруга?» Ему по-прежнему не хватало денег.
- Можешь выкинуть, - сказали вечером мои друзья, поглядев на портрет, - мы нарисуем лучше.
Через год я прочла в газете о том, что умер Анатолий Зверев.