Иерархи.
Всех поздравляю с днем памяти двух удивительных святых - святителя Григория Богослова
и священномученика Владимира Киевского.
Конечно, каждый, кто жил или учился в Киеве, не может быть равнодушным к священномученику Владимиру, к его подвигу, к обстоятельствам его мученичества, к раке мощей. Когда выдавалась свободная минутка, мы, студенты, бежали в Благовещенский храм на Дальних пещерах, чтобы поклониться великому святителю,
преданному на смерть православным епископом при попустительстве и молчаливом предательстве монахов. Как перекликаются эти мотивы его жизни с жизнью и подвигом великого столпа Церкви, святителя Григория Назианзина. И его предавали, и его не понимали, и его Великий Пастыреначальник через подвижническую жизнь вел к незаходимой славе. Не могу удержаться, чтобы не вспомнить несколько строк из поэзии святителя. Некоторые ее аспекты я рассматривал еще раньше, а сейчас просто обращусь к переводу великого С.С.Аверинцева. Эти слова написаны в четвертом веке. Но как они актуальны, как они свежи, как они своевременны.
СТУПЕНИ ОБИДЫ
Горька обида. Если ж уязвляет друг - двойная горечь. Если ж из засады бьет тройная мука. Если ж брат но вере твой - скрепись, душа. Но если иерей, - увы, куда бежать от смертного томления?
ЖАЛОБЫ
Увы, Христе мой! тяжко мне дышать и жить! Увы! нет меры, ни конца томлению. Увы! всё длится странствие житейское, в разладе с целым светом и с самим собой,и образ Божий меркнет в унижении! Какой же дуб такие вихри выдержит, какой корабль такие бури вытерпит? Изсякли силы, изнемог я в горестях! Не доброй волей отчий сап воспринял я, - приняв, нашел святыню в поругании; друзья врагами стали; плоть язвит недуг; каменьями толпа меня приветствует; далече паства, чада же духовные одни со мной разлучены, другие же спешат предать. Горька печаль отцовская! А братья но священству, злее недругов, забыли и о Трапезе таинственной, о равной доле в пастырском служении - о том, что и в презренном подобает чтить; не подают мне утешенья в бедствиях, спиною повернувшись к одинокому.
НА МАКСИМА
Глазам не верю!Ты - писать отважился?
Максим-писатель?Право,дальше некуда!
Каких же псов бесстыдство мне с твоим сравнить?
Ну,времена настали!Все позволено:
Зато кругом плодятся,как грибы растут
Начальники,наставники,епископы-
Все без труда,без пота,без учения!
И что мы видим?По углам разогнаны
Способности и доблесть затирается:
Зато победоносное невежество
Чуть рот раскроет,дерзостью одной берет!
Но кто же после этого воздержится?
Чернила и бумага у любого есть.
Чего робеть!Хватайся за перо,строчи,
Сбирай толпу,лови рукоплескания.
Не бойся тех,кто смыслит:так немного их!
Толпа же из максимов составляется.
Толпе спеши понравиться;а там наплюй
На всех ученных вместе с их ученостью!!!
и священномученика Владимира Киевского.
Конечно, каждый, кто жил или учился в Киеве, не может быть равнодушным к священномученику Владимиру, к его подвигу, к обстоятельствам его мученичества, к раке мощей. Когда выдавалась свободная минутка, мы, студенты, бежали в Благовещенский храм на Дальних пещерах, чтобы поклониться великому святителю,
преданному на смерть православным епископом при попустительстве и молчаливом предательстве монахов. Как перекликаются эти мотивы его жизни с жизнью и подвигом великого столпа Церкви, святителя Григория Назианзина. И его предавали, и его не понимали, и его Великий Пастыреначальник через подвижническую жизнь вел к незаходимой славе. Не могу удержаться, чтобы не вспомнить несколько строк из поэзии святителя. Некоторые ее аспекты я рассматривал еще раньше, а сейчас просто обращусь к переводу великого С.С.Аверинцева. Эти слова написаны в четвертом веке. Но как они актуальны, как они свежи, как они своевременны.
СТУПЕНИ ОБИДЫ
Горька обида. Если ж уязвляет друг - двойная горечь. Если ж из засады бьет тройная мука. Если ж брат но вере твой - скрепись, душа. Но если иерей, - увы, куда бежать от смертного томления?
ЖАЛОБЫ
Увы, Христе мой! тяжко мне дышать и жить! Увы! нет меры, ни конца томлению. Увы! всё длится странствие житейское, в разладе с целым светом и с самим собой,и образ Божий меркнет в унижении! Какой же дуб такие вихри выдержит, какой корабль такие бури вытерпит? Изсякли силы, изнемог я в горестях! Не доброй волей отчий сап воспринял я, - приняв, нашел святыню в поругании; друзья врагами стали; плоть язвит недуг; каменьями толпа меня приветствует; далече паства, чада же духовные одни со мной разлучены, другие же спешат предать. Горька печаль отцовская! А братья но священству, злее недругов, забыли и о Трапезе таинственной, о равной доле в пастырском служении - о том, что и в презренном подобает чтить; не подают мне утешенья в бедствиях, спиною повернувшись к одинокому.
НА МАКСИМА
Глазам не верю!Ты - писать отважился?
Максим-писатель?Право,дальше некуда!
Каких же псов бесстыдство мне с твоим сравнить?
Ну,времена настали!Все позволено:
Зато кругом плодятся,как грибы растут
Начальники,наставники,епископы-
Все без труда,без пота,без учения!
И что мы видим?По углам разогнаны
Способности и доблесть затирается:
Зато победоносное невежество
Чуть рот раскроет,дерзостью одной берет!
Но кто же после этого воздержится?
Чернила и бумага у любого есть.
Чего робеть!Хватайся за перо,строчи,
Сбирай толпу,лови рукоплескания.
Не бойся тех,кто смыслит:так немного их!
Толпа же из максимов составляется.
Толпе спеши понравиться;а там наплюй
На всех ученных вместе с их ученостью!!!