"У меня так горело сердце..."
Вчера скончался иеросхимонах Силуан (Сухаревский)
О. Силуан о своем обращении к вере.
У меня отец был коммунистом, и воспитывался я в полном безбожии. Это было во времена Хрущева, Брежнева, в стране царил воинствующий атеизм. Отец преподавал в университете политическую экономию, марксизм. Причем он был искренно убежденный марксист, ученый, кандидат экономических наук, готовился писать диссертацию по марксизму, в обкомах, горкомах лекции читал, по телевизору выступал, проповедуя эту идею. И с самого детства, помню, в этом духе меня и воспитывал. Лет с 15-16 отец начал мне объяснять философию Фейербаха, Гегеля. Так убежденно он объяснял.
Но Господь Своими судьбами вел меня к вере. И мне приоткрылась мистическая сторона веры, своими глазами пришлось увидеть… Я думаю: как же так, они говорят, что этого не существует, а оно существует…
Я тогда еще не крещеный был. Все складывалось у меня в жизни очень хорошо, и учение шло успешно, и в личной жизни. А внутри, в сердце - какая-то непонятная тоска, какое-то мрачное такое состояние, тяжелое, какой-то камень. Не могу понять - почему? Потом я понял причину - потому что в сердце не было совершенно благодати Божией. Когда в сердце нет благодати - в сердце ад. Святые отцы говорят: прежде чем человек примет Крещение, в его сердце живут страсти и демоны, а благодать Божия как бы в стороне стоит и воздействует извне на человека, призывает его. А когда человек принимает Крещение, вся эта бесовская сила из сердца изгоняется и в него вселяется Святая Троица, человек получает благодать. Мне пришлось все это на опыте увидеть. До принятия Крещения было такое тяжелое состояние душевное. Я еще молодой был, думаю: как же так, хочется быть счастливым, а какое же счастье, когда в сердце такое жуткое состояние. Не мог найти выхода - что же мне делать? И Господь Своими судьбами привел меня к Крещению.
Мы вместе учились в Консерватории (в Донецке) с митрополитом Зиновием , он был на два года старше меня - я учился на первом курсе, а он на третьем. Я ничего тогда о вере не знал, а характер доверчивый был… Он мне говорит (Анатолием его звали в миру): «Если пойти в церковь, там верующие, они знают молитвы, но все это в тайне держится, в секрете. Они сразу и не скажут, какие у них молитвы». Он и сам в храм не ходил - и такие вот были понятия. Всерьез это сказал. Как раз шел Великий Пост. Анатолий говорит мне: «Ты знаешь, сейчас Великий Пост». - «А что такое Великий Пост?» - спрашиваю. - «Надо воздерживаться от определенного рода пищи». - «Какой?» - «Не нужно кушать жирное мясо. Постное мясо можно, а жирное нельзя». Я прихожу домой и говорю матери: «Все, я жирное мясо кушать не буду».
Однажды мой товарищ предлагает: «Тут есть за городом церковка одна, поедем туда» (а в то время, если пойти в городскую церковь, то сразу узнают в Консерватории и выгонят тебя оттуда - такое было время). Помню - ехали трамваем. И вот интересно как Господь спасает человека… Есть призывающая благодать. Когда мы зашли в храм, я вдруг ощутил вот эту Божественную энергию в храме, как - объяснить невозможно. Это было первое ощущение благодати. Подхожу к клиросу, там стоит благообразная старушечка (она была монашечкой, пострижена еще до революции). Я ее спрашиваю потихоньку: «Есть такие тайные молитвы у вас, вы не знаете таких молитв?» Она отвечает: «Как же, знаю». - «А нельзя бы их переписать?» - Она дает мне Канонник, я открываю, а там - целая книга. Я давай переписывать: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе. Царю Небесный… Трисвятое по Отче наш» - все стал переписывать - столько молитв! Старушка говорит: «Зачем ты все это пишешь? Вот тебе молитва: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго. И другая молитва: Господи, не отступи от мене». Когда она мне это сказала, я подумал: «Постараюсь запомнить». И вдруг как бы какое облако опустилось на ум, я совершенно отключился, ничего не понимаю - ни одного слова молитвы не могу понять и запомнить. Что-то противодействует, как бы сила какая-то, не дает ни одного слова молитвы усвоить. Это была первая встреча с вражьей энергией. В церкви - Божественная энергия, а тут вот эта, противодействующая.
Это все произошло в тот первый раз, когда я пришел в церковь.
И получилось так, что как раз в это время другой мой товарищ-студент говорит мне: «Ты знаешь, что есть Бог?» - Я думаю: «Правда, если Господь мне показал, что есть бесовская сила, так значит и Бог есть! Зачем же нужны демоны? Лучше веровать в Бога». И как только я согласился, что есть Бог, как будто из какого-то мрачного подземелья вышел на свет. Камень, который лежал на сердце, сразу свалился. Стало так легко, так хорошо! И сразу стала понятна цель жизни и что будет воздаяние - за злые дела, за добрые. Как-то сразу все это стало понятно, открылось в душе. И с этого времени я стал подумывать, как бы опять пойти в храм, что-то еще узнать там, спросить.
Этот студент научил меня молитве «Отче наш», научил креститься… Но сам он остался неверующим, чуть-чуть что-то ухватил, а потом в прелесть такую попал…
Прихожу второй раз в храм - было Вербное Воскресенье. Кончилась служба. Выходит та самая благообразная старушечка, увидев меня, обрадовалась: «Ты опять пришел?» Я сказал ей, что я не крещеный. «Как! Давай сейчас мы тебя покрестим!» А у меня и раньше уже было желание креститься, но боялся - узнают в Консерватории, выгонят… К священнику подхожу: «А нельзя ли меня тайно крестить?» - Он отказался. Я подумал: «Все, для меня это недостижимая вещь - принять Крещение». А тут эта старушечка говорит: «Сейчас батюшка выйдет и тебя покрестит». Думаю: «Неужели правда?» Завела меня в храм. На аналое лежит икона Спасителя в терновом венце. Подводит меня к иконе Спасителя в терновом венце и говорит: «Ты хочешь стать христианином? Видишь, какой терновый венец на голове Спасителя? Такова жизнь христианина - ты согласен?» И тут я почувствовал от этого тернового венца такую сладость в сердце - раньше никогда такого не чувствовал. Это опять было действие благодати. И через несколько дней я принял Крещение.
Все переменилось. У меня такое устроение - я внутрь себя все время смотрю. Все переменилось - на душе очень благостно стало, радостно, исчезла эта тоска, это гнетущее состояние. Причастился в Великий Четверг - а как причастился? Я не знал, что надо читать правило, готовиться, ничего не знал тогда… В среду крестился, а в четверг пришел к концу Литургии и причастился. После Причастия - как хорошо стало в душе. Батюшка мне сказал: «Приходи на Пасху». И вот пришел в храм первый раз на Пасху. А там комсомольцы с повязками ходят, молодежь не пускают в храм. Думаю: «Как я пройду сейчас? Задержат меня…» Но Господь покрыл, и я все-таки зашел, никто меня не заметил… Началась Пасхальная служба - никогда в жизни я не был на Пасху в храме. Запели «Христос Воскресе». Как сейчас помню: вдруг в сердце вошло какое-то такое благодатное состояние. Ну что такого - простая такая мелодия: «Христос Воскресе из мертвых». Почему же так! Я слушал такие шедевры классики, Шопена, Чайковского Бетховена, Баха. После этого, казалось бы, ничто меня не могло удивить. А тут, казалось бы, простая мелодия - и в сердце пришло такое благостное необъяснимое состояние. Запели Пасхальный канон - я думал, душа выскочит от радости. В жизни никогда не испытывал такого состояния. Пасхальная служба, которая продолжается три часа, даже больше, прошла, как будто десять минут. Мне Господь открыл то, чего я прежде все время искал, чего искала душа моя. И вот тут я приобрел. Господь дал мне вкусить такую благодать Пасхи. Такая радость была в сердце - душа ликовала. Кончилась служба: «Что - это уже все?» Только вышел из храма, подходит человек с повязкой: «А ты как сюда прошел? Давай, давай, выходи». Но, слава Богу, на службе я уже побыл.
С этого времени меня стало все время тянуть в храм. Я понял, что то, чему меня учил отец, - это все неправда. Существует совсем другой мир. Царствие Божие, - сказано, - внутрь вас есть (Лк, 17, 21), - это благодать Святаго Духа. Ищите же прежде Царства Божия и правды его, ищите благодати, а земное все приложится вам (Мф. 6, 33). Тайно от родителей стал занятия пропускать. Раз опоздал на двадцать минут - приехал из храма, спешил. Помню, предмет «История КПСС». Преподаватель говорит: «Ты что, опоздал? Ну иди гуляй тогда». Думаю: «А мне это и не нужно»
Родители думают, что я хожу в Консерваторию, а я уже почти что и не хожу туда. Та старушечка стала моей крестной. Она инокиней была, еще до революции жила в монастыре - с семи лет ушла от родителей в монастырь и прожила в монастыре до его закрытия после революции. Была Божия такая, исповедница - два года сидела за веру в тюрьме, когда после революции начались гонения. Как ни приду, она начинает мне рассказывать жития святых. Почему-то меня больше всего умиляли рассказы про отшельников, про подвижников. Я никогда раньше про это не слышал, и в сердце было такое ощущение - будто в раю. Сижу в храме - а сам будто в раю нахожусь. Она мне говорит: иди домой, а я не хочу уходить. Смотрю на иконочки - от каждой иконочки исходит такое необъяснимое тепло, очень нежное такое, сладостное - от икон Спасителя, Божией Матери. Прихожу, помню, утром на Литургию. Матушка уже научила меня по-славянски читать Апостол. «Вот на тебе Апостол, - говорит, - будешь читать». Открываю, а там такие слова: Оженивыйся печется о мирских, како угодити жене (1 Кор. 7, 33). Я себе представил: как это? Работать надо, денежки зарабатывать, эта суета - то, что я уже в этой жизни испытал. Так стало тяжело на сердце… А не оженивыйся печется о Господних, како угодити Господеви (1 Кор. 7, 32). То есть, если не женюсь, то буду думать, как Богу угодить, буду от всей души только Господу служить. Все, жениться не хочу! Вот эти слова Апостола решили все.
Эта матушка много мне рассказывала про подвижников, как они постились - и я давай поститься.
И вот, когда пришло это действие благодати - как Бы Сам Господь пальцем указал мне, и я понял, что такое счастье. Счастье - это когда у тебя в сердце Божия благодать. Когда там Христос. А потом прочитал у отца Иоанна Кронштадтского: «Если в сердце у тебя есть Христос, тогда и нужда - как не нужда, если ты болен, в бедности - не будешь этого чувствовать. Христос восполняет все утешением, сладостью, благодатью. А если нет Христа в сердце - хоть весь мир тебе дай, ты скажешь: я несчастлив».
Эта матушка (она ведь сама исповедницей была) говорила так: «Если спросят у тебя: ты верующий? - говори: верующий. Был в церкви? - был». Я ее слушался, и родители так узнали, что я хожу в церковь, что крестился. У меня мать совсем неверующая была, безбожница. А я уже захотел в семинарию пойти учиться. Раз сижу с матерью, она кормит меня, улыбается: «А может ты в семинарию хочешь поступить?» Я подумал: «Может она и искренне?»… Впоследствии, я много лет молился за мать. А отец остался неверующим. Хотя перед смертью он уже колебался.
А мать потом приняла Крещение и за месяц до смерти причастилась. Брат тоже принял Крещение. Когда я был у о. Серафима в Ожоге, он ко мне, еще не крещеный, приезжал. Согласился принять Крещение. А батюшка говорит: «Подожди, рано еще, пусть прочитает Новый Завет». Он прочитал. Говорю: «Батюшка, он прочитал». - «Все равно рано. Дай ему Закон Божий протоиерея Серафима Слободского». Он прочитал. «Все равно рано. Дай историю христианской Церкви». Думаю: почему так? Оказывается, на самом деле, он как крестился - уехал, и такое у него произошло охлаждение к вере, и сейчас его ничего не интересует. Как-то с ним встретился - он даже слушать ни о чем не хочет - ни о Причастии, только одно мирское… Хотя крестился.
Бросил Консерваторию - думаю, зачем мне Консерватория, когда совсем другое надо искать? А для них это была большая трагедия. Стал работать - кем? - настройщиком музыкальных инструментов. Мне и работа не интересна была, только храм - день и ночь не уходил бы оттуда. Матушка моя, крестная, говорит мне: «Господь тебя зовет к себе, что ты сидишь?» А тут появился какой-то юродивый, блаженный, говорит: «В Сухуми поезжайте, там митрополит Илия (сейчас Патриарх) очень духовный». В Грузии тогда не было такого безбожия, такого преследования за веру, как у нас в России. Я во всем ее слушался. Подошел отпуск, мать говорит: «Ну что, сыночек, куда ты поедешь?» - «В Сухуми хочу». - «О! На курорт поедешь, там море…» И я сел на самолет и уехал... на четырнадцать лет… В Сухуми познакомился с пустынником, прилепился к нему и захотел только монашеской жизни. Когда я раньше читал о пустынниках, у меня так горело сердце - так хотелось этой жизни. И вот с ним ушел в горы...
О. Силуан о своем обращении к вере.
У меня отец был коммунистом, и воспитывался я в полном безбожии. Это было во времена Хрущева, Брежнева, в стране царил воинствующий атеизм. Отец преподавал в университете политическую экономию, марксизм. Причем он был искренно убежденный марксист, ученый, кандидат экономических наук, готовился писать диссертацию по марксизму, в обкомах, горкомах лекции читал, по телевизору выступал, проповедуя эту идею. И с самого детства, помню, в этом духе меня и воспитывал. Лет с 15-16 отец начал мне объяснять философию Фейербаха, Гегеля. Так убежденно он объяснял.
Но Господь Своими судьбами вел меня к вере. И мне приоткрылась мистическая сторона веры, своими глазами пришлось увидеть… Я думаю: как же так, они говорят, что этого не существует, а оно существует…
Я тогда еще не крещеный был. Все складывалось у меня в жизни очень хорошо, и учение шло успешно, и в личной жизни. А внутри, в сердце - какая-то непонятная тоска, какое-то мрачное такое состояние, тяжелое, какой-то камень. Не могу понять - почему? Потом я понял причину - потому что в сердце не было совершенно благодати Божией. Когда в сердце нет благодати - в сердце ад. Святые отцы говорят: прежде чем человек примет Крещение, в его сердце живут страсти и демоны, а благодать Божия как бы в стороне стоит и воздействует извне на человека, призывает его. А когда человек принимает Крещение, вся эта бесовская сила из сердца изгоняется и в него вселяется Святая Троица, человек получает благодать. Мне пришлось все это на опыте увидеть. До принятия Крещения было такое тяжелое состояние душевное. Я еще молодой был, думаю: как же так, хочется быть счастливым, а какое же счастье, когда в сердце такое жуткое состояние. Не мог найти выхода - что же мне делать? И Господь Своими судьбами привел меня к Крещению.
Мы вместе учились в Консерватории (в Донецке) с митрополитом Зиновием , он был на два года старше меня - я учился на первом курсе, а он на третьем. Я ничего тогда о вере не знал, а характер доверчивый был… Он мне говорит (Анатолием его звали в миру): «Если пойти в церковь, там верующие, они знают молитвы, но все это в тайне держится, в секрете. Они сразу и не скажут, какие у них молитвы». Он и сам в храм не ходил - и такие вот были понятия. Всерьез это сказал. Как раз шел Великий Пост. Анатолий говорит мне: «Ты знаешь, сейчас Великий Пост». - «А что такое Великий Пост?» - спрашиваю. - «Надо воздерживаться от определенного рода пищи». - «Какой?» - «Не нужно кушать жирное мясо. Постное мясо можно, а жирное нельзя». Я прихожу домой и говорю матери: «Все, я жирное мясо кушать не буду».
Однажды мой товарищ предлагает: «Тут есть за городом церковка одна, поедем туда» (а в то время, если пойти в городскую церковь, то сразу узнают в Консерватории и выгонят тебя оттуда - такое было время). Помню - ехали трамваем. И вот интересно как Господь спасает человека… Есть призывающая благодать. Когда мы зашли в храм, я вдруг ощутил вот эту Божественную энергию в храме, как - объяснить невозможно. Это было первое ощущение благодати. Подхожу к клиросу, там стоит благообразная старушечка (она была монашечкой, пострижена еще до революции). Я ее спрашиваю потихоньку: «Есть такие тайные молитвы у вас, вы не знаете таких молитв?» Она отвечает: «Как же, знаю». - «А нельзя бы их переписать?» - Она дает мне Канонник, я открываю, а там - целая книга. Я давай переписывать: «Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе. Царю Небесный… Трисвятое по Отче наш» - все стал переписывать - столько молитв! Старушка говорит: «Зачем ты все это пишешь? Вот тебе молитва: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго. И другая молитва: Господи, не отступи от мене». Когда она мне это сказала, я подумал: «Постараюсь запомнить». И вдруг как бы какое облако опустилось на ум, я совершенно отключился, ничего не понимаю - ни одного слова молитвы не могу понять и запомнить. Что-то противодействует, как бы сила какая-то, не дает ни одного слова молитвы усвоить. Это была первая встреча с вражьей энергией. В церкви - Божественная энергия, а тут вот эта, противодействующая.
Это все произошло в тот первый раз, когда я пришел в церковь.
И получилось так, что как раз в это время другой мой товарищ-студент говорит мне: «Ты знаешь, что есть Бог?» - Я думаю: «Правда, если Господь мне показал, что есть бесовская сила, так значит и Бог есть! Зачем же нужны демоны? Лучше веровать в Бога». И как только я согласился, что есть Бог, как будто из какого-то мрачного подземелья вышел на свет. Камень, который лежал на сердце, сразу свалился. Стало так легко, так хорошо! И сразу стала понятна цель жизни и что будет воздаяние - за злые дела, за добрые. Как-то сразу все это стало понятно, открылось в душе. И с этого времени я стал подумывать, как бы опять пойти в храм, что-то еще узнать там, спросить.
Этот студент научил меня молитве «Отче наш», научил креститься… Но сам он остался неверующим, чуть-чуть что-то ухватил, а потом в прелесть такую попал…
Прихожу второй раз в храм - было Вербное Воскресенье. Кончилась служба. Выходит та самая благообразная старушечка, увидев меня, обрадовалась: «Ты опять пришел?» Я сказал ей, что я не крещеный. «Как! Давай сейчас мы тебя покрестим!» А у меня и раньше уже было желание креститься, но боялся - узнают в Консерватории, выгонят… К священнику подхожу: «А нельзя ли меня тайно крестить?» - Он отказался. Я подумал: «Все, для меня это недостижимая вещь - принять Крещение». А тут эта старушечка говорит: «Сейчас батюшка выйдет и тебя покрестит». Думаю: «Неужели правда?» Завела меня в храм. На аналое лежит икона Спасителя в терновом венце. Подводит меня к иконе Спасителя в терновом венце и говорит: «Ты хочешь стать христианином? Видишь, какой терновый венец на голове Спасителя? Такова жизнь христианина - ты согласен?» И тут я почувствовал от этого тернового венца такую сладость в сердце - раньше никогда такого не чувствовал. Это опять было действие благодати. И через несколько дней я принял Крещение.
Все переменилось. У меня такое устроение - я внутрь себя все время смотрю. Все переменилось - на душе очень благостно стало, радостно, исчезла эта тоска, это гнетущее состояние. Причастился в Великий Четверг - а как причастился? Я не знал, что надо читать правило, готовиться, ничего не знал тогда… В среду крестился, а в четверг пришел к концу Литургии и причастился. После Причастия - как хорошо стало в душе. Батюшка мне сказал: «Приходи на Пасху». И вот пришел в храм первый раз на Пасху. А там комсомольцы с повязками ходят, молодежь не пускают в храм. Думаю: «Как я пройду сейчас? Задержат меня…» Но Господь покрыл, и я все-таки зашел, никто меня не заметил… Началась Пасхальная служба - никогда в жизни я не был на Пасху в храме. Запели «Христос Воскресе». Как сейчас помню: вдруг в сердце вошло какое-то такое благодатное состояние. Ну что такого - простая такая мелодия: «Христос Воскресе из мертвых». Почему же так! Я слушал такие шедевры классики, Шопена, Чайковского Бетховена, Баха. После этого, казалось бы, ничто меня не могло удивить. А тут, казалось бы, простая мелодия - и в сердце пришло такое благостное необъяснимое состояние. Запели Пасхальный канон - я думал, душа выскочит от радости. В жизни никогда не испытывал такого состояния. Пасхальная служба, которая продолжается три часа, даже больше, прошла, как будто десять минут. Мне Господь открыл то, чего я прежде все время искал, чего искала душа моя. И вот тут я приобрел. Господь дал мне вкусить такую благодать Пасхи. Такая радость была в сердце - душа ликовала. Кончилась служба: «Что - это уже все?» Только вышел из храма, подходит человек с повязкой: «А ты как сюда прошел? Давай, давай, выходи». Но, слава Богу, на службе я уже побыл.
С этого времени меня стало все время тянуть в храм. Я понял, что то, чему меня учил отец, - это все неправда. Существует совсем другой мир. Царствие Божие, - сказано, - внутрь вас есть (Лк, 17, 21), - это благодать Святаго Духа. Ищите же прежде Царства Божия и правды его, ищите благодати, а земное все приложится вам (Мф. 6, 33). Тайно от родителей стал занятия пропускать. Раз опоздал на двадцать минут - приехал из храма, спешил. Помню, предмет «История КПСС». Преподаватель говорит: «Ты что, опоздал? Ну иди гуляй тогда». Думаю: «А мне это и не нужно»
Родители думают, что я хожу в Консерваторию, а я уже почти что и не хожу туда. Та старушечка стала моей крестной. Она инокиней была, еще до революции жила в монастыре - с семи лет ушла от родителей в монастырь и прожила в монастыре до его закрытия после революции. Была Божия такая, исповедница - два года сидела за веру в тюрьме, когда после революции начались гонения. Как ни приду, она начинает мне рассказывать жития святых. Почему-то меня больше всего умиляли рассказы про отшельников, про подвижников. Я никогда раньше про это не слышал, и в сердце было такое ощущение - будто в раю. Сижу в храме - а сам будто в раю нахожусь. Она мне говорит: иди домой, а я не хочу уходить. Смотрю на иконочки - от каждой иконочки исходит такое необъяснимое тепло, очень нежное такое, сладостное - от икон Спасителя, Божией Матери. Прихожу, помню, утром на Литургию. Матушка уже научила меня по-славянски читать Апостол. «Вот на тебе Апостол, - говорит, - будешь читать». Открываю, а там такие слова: Оженивыйся печется о мирских, како угодити жене (1 Кор. 7, 33). Я себе представил: как это? Работать надо, денежки зарабатывать, эта суета - то, что я уже в этой жизни испытал. Так стало тяжело на сердце… А не оженивыйся печется о Господних, како угодити Господеви (1 Кор. 7, 32). То есть, если не женюсь, то буду думать, как Богу угодить, буду от всей души только Господу служить. Все, жениться не хочу! Вот эти слова Апостола решили все.
Эта матушка много мне рассказывала про подвижников, как они постились - и я давай поститься.
И вот, когда пришло это действие благодати - как Бы Сам Господь пальцем указал мне, и я понял, что такое счастье. Счастье - это когда у тебя в сердце Божия благодать. Когда там Христос. А потом прочитал у отца Иоанна Кронштадтского: «Если в сердце у тебя есть Христос, тогда и нужда - как не нужда, если ты болен, в бедности - не будешь этого чувствовать. Христос восполняет все утешением, сладостью, благодатью. А если нет Христа в сердце - хоть весь мир тебе дай, ты скажешь: я несчастлив».
Эта матушка (она ведь сама исповедницей была) говорила так: «Если спросят у тебя: ты верующий? - говори: верующий. Был в церкви? - был». Я ее слушался, и родители так узнали, что я хожу в церковь, что крестился. У меня мать совсем неверующая была, безбожница. А я уже захотел в семинарию пойти учиться. Раз сижу с матерью, она кормит меня, улыбается: «А может ты в семинарию хочешь поступить?» Я подумал: «Может она и искренне?»… Впоследствии, я много лет молился за мать. А отец остался неверующим. Хотя перед смертью он уже колебался.
А мать потом приняла Крещение и за месяц до смерти причастилась. Брат тоже принял Крещение. Когда я был у о. Серафима в Ожоге, он ко мне, еще не крещеный, приезжал. Согласился принять Крещение. А батюшка говорит: «Подожди, рано еще, пусть прочитает Новый Завет». Он прочитал. Говорю: «Батюшка, он прочитал». - «Все равно рано. Дай ему Закон Божий протоиерея Серафима Слободского». Он прочитал. «Все равно рано. Дай историю христианской Церкви». Думаю: почему так? Оказывается, на самом деле, он как крестился - уехал, и такое у него произошло охлаждение к вере, и сейчас его ничего не интересует. Как-то с ним встретился - он даже слушать ни о чем не хочет - ни о Причастии, только одно мирское… Хотя крестился.
Бросил Консерваторию - думаю, зачем мне Консерватория, когда совсем другое надо искать? А для них это была большая трагедия. Стал работать - кем? - настройщиком музыкальных инструментов. Мне и работа не интересна была, только храм - день и ночь не уходил бы оттуда. Матушка моя, крестная, говорит мне: «Господь тебя зовет к себе, что ты сидишь?» А тут появился какой-то юродивый, блаженный, говорит: «В Сухуми поезжайте, там митрополит Илия (сейчас Патриарх) очень духовный». В Грузии тогда не было такого безбожия, такого преследования за веру, как у нас в России. Я во всем ее слушался. Подошел отпуск, мать говорит: «Ну что, сыночек, куда ты поедешь?» - «В Сухуми хочу». - «О! На курорт поедешь, там море…» И я сел на самолет и уехал... на четырнадцать лет… В Сухуми познакомился с пустынником, прилепился к нему и захотел только монашеской жизни. Когда я раньше читал о пустынниках, у меня так горело сердце - так хотелось этой жизни. И вот с ним ушел в горы...