Опыт "пустынножительства"
Вспоминается, как однажды, давно, находясь в Абхазии, поехали мы в Команы -- чтобы побывать у тамошних святынь и посмотреть на жизнь пустынной братии. В то время Команы были как бы перевалочным пунктом для пустынников. Приехали впятером, но двое из нашей компании решили в тот же день возвращаться в цивилизацию, а мы, три паломницы, с благословения о. Иоанна, который был там за священноначалие, остались на ночь. О. Иоанн принял нас очень радушно, дал провожатого к месту третьего обретения главы Иоанна Предтечи, одного из братии, -- и мы долго шли туда по склонам гор, которые, как говорил наш провожатый, все еще оставались с войны до конца не разминированными.
Время приближалось к вечеру,для ночлега нам предложили вип-место -- в палатке в глубине сада, у подножия дикой горы; ниже в ущелье протекала теплая не очень быстрая горная речка, в которой мы с удовольствием купались или в тот же день, или в следующий. На склонах, которые виднелись вдали, как нам говорили, и обосновывались пустынники. Трудно было представить, как человек может там жить. Вообще пустынническая тема была тогда не самая для нас актуальная, и мы глубоко ею не интересовались.
Но вот стало смеркаться. После вечерней службы мальчик, занимавший вип-палатку, по указанию о.Иоанна, освободил ее для "почетных гостей"; мы расположились, осмотрели окрестности, помолились и устроились ко сну. Но долго спать не пришлось. Вдруг посреди ночи раздался истошный вопль, столь страшный, что и представить трудно. Казалось, его источник совсем рядом. Вопль повторился несколько раз и, казалось, не собирался удаляться и стихать. О сне больше речи быть не могло. Мы соскочили и стали готовиться к вечности; до монастыря достаточно далеко, на дворе темень непроглядная -- хоть на хлеб мажь... Просидели в трясущейся вместе с нами палатке до первого удара колокола к утренней службе и -- стремглав в храм. Уже серело, вопли давно уже прекратились. Пришли мы в храм среди первых, такие усердные молитвенники. О. Иоанн посмеялся нашим страхам -- оказывается, то был простой шакал, которых здесь много, и их истошным безобразными воплям никто не дивится. Однако труда ради нашего бденного, на трапезе благословил в виде исключения вино -- что здесь редкость. А чуть позже сам же, по случаю, отвез по извилистой едва проходимой грунтовке в Сухум.
Таков был наш маленький "пустыннический" опыт... Но забыть невозможно, особенно любовь братии и близость настоящей подвижнической пустыни, дух который каким-то образом отпечатлевался на всем...
Помнится еще, как мы шли через брошенные деревни -- то ли на источник мч. Василиска, то ли по какому-то другому случаю, уже не вспомнить. Это были в основном грузинские деревни, обитатели их во время войны оставили свои жилища с прекрасными садами; был конец лета, и на деревьях висело множество неубранных плодов. Больше всего мне запомнились кусты ежевики с сочными сладкими ягодами величиной с черешню, которые мы ели пригоршнями. Ежевики много попадалось и по пути к месту обретения главы Иоанна Предтечи. Жаль, что не было тогда у меня цифрового фотоаппарата. А было это где-то в начале 2000-х годов...
Время приближалось к вечеру,для ночлега нам предложили вип-место -- в палатке в глубине сада, у подножия дикой горы; ниже в ущелье протекала теплая не очень быстрая горная речка, в которой мы с удовольствием купались или в тот же день, или в следующий. На склонах, которые виднелись вдали, как нам говорили, и обосновывались пустынники. Трудно было представить, как человек может там жить. Вообще пустынническая тема была тогда не самая для нас актуальная, и мы глубоко ею не интересовались.
Но вот стало смеркаться. После вечерней службы мальчик, занимавший вип-палатку, по указанию о.Иоанна, освободил ее для "почетных гостей"; мы расположились, осмотрели окрестности, помолились и устроились ко сну. Но долго спать не пришлось. Вдруг посреди ночи раздался истошный вопль, столь страшный, что и представить трудно. Казалось, его источник совсем рядом. Вопль повторился несколько раз и, казалось, не собирался удаляться и стихать. О сне больше речи быть не могло. Мы соскочили и стали готовиться к вечности; до монастыря достаточно далеко, на дворе темень непроглядная -- хоть на хлеб мажь... Просидели в трясущейся вместе с нами палатке до первого удара колокола к утренней службе и -- стремглав в храм. Уже серело, вопли давно уже прекратились. Пришли мы в храм среди первых, такие усердные молитвенники. О. Иоанн посмеялся нашим страхам -- оказывается, то был простой шакал, которых здесь много, и их истошным безобразными воплям никто не дивится. Однако труда ради нашего бденного, на трапезе благословил в виде исключения вино -- что здесь редкость. А чуть позже сам же, по случаю, отвез по извилистой едва проходимой грунтовке в Сухум.
Таков был наш маленький "пустыннический" опыт... Но забыть невозможно, особенно любовь братии и близость настоящей подвижнической пустыни, дух который каким-то образом отпечатлевался на всем...
Помнится еще, как мы шли через брошенные деревни -- то ли на источник мч. Василиска, то ли по какому-то другому случаю, уже не вспомнить. Это были в основном грузинские деревни, обитатели их во время войны оставили свои жилища с прекрасными садами; был конец лета, и на деревьях висело множество неубранных плодов. Больше всего мне запомнились кусты ежевики с сочными сладкими ягодами величиной с черешню, которые мы ели пригоршнями. Ежевики много попадалось и по пути к месту обретения главы Иоанна Предтечи. Жаль, что не было тогда у меня цифрового фотоаппарата. А было это где-то в начале 2000-х годов...