Николай Фёдоров об отечествоведении
Николай Фёдоров утверждает, что человеческая сущность родилась тогда, когда появилось знание о смерти, а точнее, скорбь по поводу смерти родителей, которая стала мировой скорбью о тленности всего и всеобщей смертности. Чтобы утвердить человеческую сущность, каждый человек должен познать себя потомком. И история должна быть такова, чтобы она заменила поминовение плачем усопших предков на их реальное познание. Такое познание, то есть восстановление предков в мысли, является для Фёдорова лишь прологом к восстановлению их в реальности, то есть воскрешении. Таковы предельные основания понимания истории у Фёдорова.
Мыслитель отвергает имеющуюся концепцию истории, поскольку имеющаяся история вместо подлинного восстановления предков в мысли становится либо повествованием, то есть вызовом предков ради праздного любопытства, либо памфлетом, то есть поминовением имён их всуе, либо, наконец, судом над ними с чувством собственного превосходства. Ни один из вариантов не позволяет реализовать главный принцип истории: она не знает исключений, она «не знает людей, недостойных памяти, и притом без различия звания, пола и так далее».
Основным же предметом имеющейся истории становится рознь, война. И одновременно она концентрируется на выдающихся только личностях и на центральных городах. Фёдоров подчеркивает, что это - плоды организации общества по принципу организма, природы, в которых есть разумный мозг и неразумное тело - провинция. Но человек же не таков, как организм! Наиболее полно Фёдоров раскрывает эту тему в статье «Отечествоведение. Об изучении местной истории». Вот что он пишет:
«Нет ни одного города, нет общества, которое не состояло бы из разумных существ, и даже очень даровитых, жизнь которых притом не представляла бы интереса для знания и художественного изображения. Но есть очень много городов, которые не имеют ни науки, ни искусства, и нет ни одного города, которого жизнь была бы основана на знании, а наружность была бы художественным выражением такого разумного научного общества.
…Вопрос должен быть поставлен таким образом: как обратить каждый город в разумное существо, иначе сказать - как объединить его обитателей в знании, т.е. создать местную науку и искусство? Что такое город в настоящее время для уезда? Лавка, базар (торговый центр), острог, судья, надзиратель (административный и судебный центры) на место того, чтобы быть сердцем и думою своего уезда, что и выражается в понятии интеллигенции. Стать заботливым сыном своего уезда - это <и> значит быть нравственным, ибо не только недостаточно, но и нельзя быть нравственным в розни, в отдельности.
Как устроить местное изучение человека и природы, т.е. Истории и статистики, точнее, <как создать> летопись, или всестороннее изучение прошедшего и настоящего, и местное естествознание во всех видах?
Нет места, которое не принимало бы, прямо и косвенно, участия в общей народной, а также во всеобщей человеческой Истории, но зато есть много мест, которые совсем не знают о своем участии в Истории, в общей жизни, т.е. не имеют своей Местной Истории. А для всей массы населения История ограничивается только поминовением (поименным) в приходских храмах, т.е. поминовением устами, а не сердцем и умом. Знание истории выдающихся личностей человек предоставляет себе, а приходские истории предоставляет ведению Бога, потому, конечно, что это труднее.
Однако Фёдоров и его наиболее близкий учений Петерсон 1870-е годы реализовали продекларированный подход к изучению местной истории - названный отечествоведением. Петерсон - бывший социалист и революционер, в один день переубеждённый Фёдоровым и вставший на сторону его учения. Желая исполнить идею Фёдорова, Петерсон вслед за тем поселяется в небольшом городе Керенске Пензенской губернии, где организует библиотеку, старается установить при школе регулярные метеорические наблюдения и начинает изучение местной истории.
К собиранию информации Петерсону при поддержке Фёдорова удаётся привлечь не только местных землевладельцев-дворян, представителей духовного сословия, но и крестьян уезда и, так же как в случае с именитыми гражданами, предпринять составление их родословных. История Керенского уезда изучается Петерсоном нераздельно от истории России, и он прослеживает важнейшие вехи истории России по уезду (ищет следы освоения этих земель в XVII веке). Помимо тех, кто непосредственно нес здесь сторожевую службу (стрельцы, казаки, пушкари, сторожа и т. д.), на свободных землях селились и высшие сословия: по царским указам активно раздавались земли и леса как севернее сторожевой черты, так и южнее ее («дикое поле») боярам, дворянам, мордовским и татарским служилым мурзам и князьям, а также возникавшим на осваиваемых территориях монастырям. Все документы Н. П. Петерсон передает в своем письме к Н. Ф. Федорову от 9-16 сентября 1875 года.
Вот само письмо (из собрания сочинений Н. Фёдорова, том IV, стр. 572 (М., 2004))
