Кто и зачем затягивает процесс над «Пусси Райот»?
Оригинал взят у sprecher24 в Кто и зачем затягивает процесс над «Пусси Райот»? Интервью адвоката потерпевших
О кощунственной выходке, произошедшей 21 февраля в Храме Христа Спасителя, знает, наверное, вся Россия. Телевидение, радио, пресса и интернет-ресурсы постарались донести известие о случившемся практически в каждый дом. Но, оказывается, общество дезинформировано. Все, как говорится, было так да не так. Даже само событие выглядело иначе, нежели нам его показывали! Впрочем, удивляться не приходится. Разве нас впервые пытаются ввести в заблуждение?
Манипуляция общественным мнением (а для этого намеренное сокрытие и искажение фактов) - одно из главных оружий современной информационной войны. Оружие это мощное, потому и применяется столь упорно. Однако у него есть существенный изъян: оно не выдерживает натиска правды. Поэтому сегодня мы постараемся выяснить правду в беседе с известным московским адвокатом Ларисой Октябристовной Павловой, которая представляет в суде интересы трех православных людей, признанных потерпевшими по этому делу.
КОРР.: Лариса Октябристовна, что же на самом деле случилось в Храме Христа Спасителя?
Л.ПАВЛОВА: Об этом стоит поговорить, так как информация о ходе предварительного расследования и рассмотрения дела в суде подается однобоко, не является достаточно полной и не позволяет тем, кого интересует этот процесс, составить свое независимое мнение о происходящем. На сегодняшний день в Хамовническом суде города Москвы федеральный судья Сырова Марина Львовна рассматривает дело «по обвинению трех молодых женщин, Надежды Толоконниковой, Марии Алехиной и Екатерины Самуцевич, в совершении хулиганства, то есть нарушении общественного порядка в Храме Христа Спасителя по предварительному сговору по мотивам религиозной ненависти и вражды и по мотивам ненависти в отношении какой-нибудь социальной группе». Сами по себе преступные действия происходили незначительное время, но, тем не менее, усилиями охраны и людей, присутствовавших в храме, хулиганки были выдворены их Храма, а часть участников была задержана.
Корр.: Часть?
Л.П.: Да. В хулиганской акции принимали участие пять женщин, которые в масках бесновались на амвоне. Но, помимо этого, была еще группа людей, которая их сопровождала и помогала им определенным образом. Войдя в храм, все они выглядели вполне пристойно, цивилизованно; головы женщин прикрыты капюшонами, мужчины без шапок. Поэтому у окружающих не возникло подозрений о их намерениях. Судя по показаниям очевидцам, часть вошедших намеренно отвлекали внимание служащих храма, давая возможность женщинам перепрыгнуть через все заграждения и прорваться к амвону, помогали пронести гитару, которая так и не зазвучала. На амвоне у Царских врат, женщины сбросили с себя верхнюю одежду, натянули на лица маски и попытались запустить свою музыкальную аппаратуру, но безуспешно. Одновременно они стали прыгать, дергаться, задирать ноги и скандировать в адрес Господа нецензурную брань, многократно ее повторяя, выкрикнули оскорбительные слова в адрес Богородицы. Помимо выкрикиваемого женщинами сквернословия, носящего очевидный антирелигиозный характер, ничего иного произнесено не было. Те, кто был в храме, их тут же стали останавливать, требовали, чтобы они сошли с амвона. Видя, что включить музыку не удается, женщины безо всякой музыки продолжали совершать непристойные и воинственные телодвижения: задирать ноги, как-будто отплясывая канкан, махать кулаками, изображая удары противнику, пародировать крестное знамение и поклоны. При этом все пятеро продолжали выкрикивать нецензурную брань в адрес Господа и Богородицы. Это все. Никаких «панк-молебнов» не было, никаких выкриков «Богородица, прогони Путина!» - ничего этого не было.
Корр: Как не было? На записи же все это есть!
Л.П.: Интернет-продукция, которую видели многие, интересовавшиеся происшедшим, была в тот же день сделана или самими участниками, или, скорее всего, их сообщниками. Это компиляция разных кадров: там есть то, что происходило на амвоне Храма Христа Спасителя, и кадры, снятые в Елоховском соборе, где за два дня до этого тоже было учинено хулиганство, но где участников не опознали, потому что маски с них снять не удалось и они быстро убежали. Возможно, на записи, выложенной в интернете, есть и еще какие-то кадры. Дело в том, что у подсудимых есть какая-то база, где они тренируются, репетируя свои «акции», которые проводят с 2011 года.
Корр.: «Они» - это кто?
Л.П.: Это как-то одномоментно возникшая группа женщин под непристойным названием «Пусси Райот». Не хочу даже переводить, что это означает. Чтобы не повторять грязное ругательство, я их называю «Муси-Пуси». Всем и так понятно, о ком речь. Надежда Толоконникова раньше участвовала в группе «Война», затем ее по каким-то причинам эта группа отторгла. «Муси-Пуси» начали свои акции с 2011 года. На сегодняшний день известно несколько их дерзких, хулиганских выходок на Лобном месте, в метро, еще где-то. Потом они пошли по храмам и дошли до Храма Христа Спасителя, где и совершили хулиганство.
Корр.: Некоторые юристы утверждают, что в действиях этих особ нет состава преступления. Якобы они совершили лишь административное правонарушение, и судить их по уголовной статье нельзя. Как бы Вы прокомментировали такое мнение?
Л.П.: Да, такое мнение есть, и порой его высказывают достаточно квалифицированные юристы. Но они просто не знают материалов дела и фактических обстоятельств. Их выводы основаны на содержании интернет-ролика, в котором действительно присутствует политический акцент: ругательства в адрес Путина, нелицеприятные слова в адрес Патриарха. Но содержание дела гораздо больше. На сегодняшний день оно составляет 8 томов, обвинительное заключение содержит более 140 страниц, где перечислены доказательства по делу. 9 человек очевидцев привлечены в качестве потерпевших. Потерпевшие - люди разных возрастов и профессий, в том числе с двумя высшими образованиями, есть и кандидат технических наук. Их объединяет одно: все они верующие, православные, почитают православные святыни и ходят в храм помолиться. А часть из них даже пришла работать в храм, желая быть рядом со святынями.
Корр.: Опознали всех участниц?
Л.П.: Нет. Двух женщин в масках не опознали, потому что сообщники не давали снять с них маски, отталкивали прихожан, которые пытались это сделать, помогли им выйти неопознанными. Все произошло стремительно. У присутствующих было сильное шоковое состояние, и люди не сразу смогли сориентироваться. Они не верили своим глазам: неужели такое безобразие возможно в храме? И не просто в храме, а в центральном кафедральном соборе!
Корр.: Почему многочисленные апологеты хулиганок упорно цитируют слова «Богородица, Путина прогони?», хотя, как выяснилось, они этих слов в храме не произносили?
Л.П.: Это попытка вывести хулиганок из-под уголовной ответственности, скрыть настоящий состав преступления. Дескать, девушки выражали политический протест, за это сажать нельзя. В реальности же действия обвиняемых совершенно очевидно имели религиозную подоплеку и были направлены против православных верующих. В этом нет никаких сомнений: на святом месте, перед Святыми Вратами произносилась нецензурная брань в адрес Господа. Каждому, надеюсь, понятно, что если ты оскорбляешь человека нецензурной бранью, да еще сопровождаешь брань телодвижениями, выражающими неприязнь, это говорит вовсе не о любви, а о вражде, ненависти, о враждебном внутреннем настрое, вызывающем такое поведение. Так что поведение участниц акции было, безусловно, антирелигиозного толка. Религиозный мотив налицо, а это - уголовная статья 213 часть 2. Преступление по данной статье является тяжким преступлением, так как мера наказания по нему может быть свыше пяти лет лишения свободы: именно вторая часть - до семи лет лишения свободы.
Корр.: Значит, когда журналисты и эксперты уверяют нас, что совершено МЕЛКОЕ хулиганство, это неправда?
Л.П.: Да, это искажение фактов и высказывание, не связанное с конкретными событиями, имевшими место. Преступление правильно квалифицировано по статье 213 ч.2 - это ТЯЖКОЕ преступление. Кроме того, из настоящего дела выделены материалы и направлены в прокуратуру, касающиеся возможного совершения преступления по ст. 282 УК РФ - возбуждение ненависти или вражды, а равно унижение человеческого достоинства. Но это уже за рамками хулиганства и более связано с интернет-роликом "Богородица - прогони Путина", да и состав участников преступления другой. Однако об этом можно говорить тогда, когда дело по данной статье будет хотя бы возбуждено прокуратурой, а такой информации у меня нет.
Корр.: Либералы постоянно призывают Церковь и государство простить «несчастных девушек». Но девушки, похоже, даже не собираются раскаиваться.
Л.П.: Да. Можно только сожалеть, что они по-прежнему считают себя правыми. Вообще, в поведении обвиняемых - а теперь уже и подсудимых - есть необычность.
Корр.: В чем она выражается?
Л.П.: На первом допросе они заявили, что ни в чем не виноваты, поскольку участия в акции не принимали, и отказались давать показания. 51 статья нашей Конституции, по которой каждый человек имеет право не свидетельствовать против себя, это позволяет. Но ведь их опознали очевидцы, их лица запечатлены на камерах! Какой смысл отпираться хотя бы от присутствия в Храме? Если ты и сама знаешь, что была в Храме Христа Спасителя, и столько народу тебя там видело, ты лучше объясни свои поступки. Так, по крайней мере, поступил бы любой нормальный человек. Дескать, я это делала, потому-то и потому-то. Или, если ты утверждаешь, что тебя там не было, представь алиби. Но они ничего не объясняют, а лишь упорно твердят: «Мы вины не признаем, мы ни в чем участия не принимали». И больше не произносят ничего, все остальное за них говорят адвокаты.
Корр.: Да, своеобразное поведение… Я где-то слышала, что так порой ведут себя «воры в законе». Хоть сорок человек видело, как его повязали, и на камеру все заснято, а он твердит: «Это был не я».
Л.П.: Да, в уголовной среде это встречается. У «воров в законе» кредо такое - не признавать очевидную вину. Но тут-то вроде бы другой случай. Для лиц, которые совершили случайное преступление, такое поведение не характерно, почему я и говорю, что подсудимые ведут себя неадекватно. Конечно, они имеют право защищаться, как хотят. Но складывается впечатление, что они добиваются какой-то иной цели и умышленно затягивают расследование и рассмотрение дела.
Корр.: Сами затягивают? Но в публикациях все выглядит ровно наоборот!
Л.П.: Информация искажается. Это потерпевшие настаивают на скорейшем рассмотрении дела, а обвиняемые наоборот затягивают. Заявляя о незаконно долгом их содержании под стражей и возражая против ареста, обвиняемые сами затягивали расследование. Например, им был дан месяц на то, чтобы ознакомиться с делом. Их адвокат Волкова отсканировал все, ей дали возможность отснять дело, в том числе сделать копии вещественных доказательств. В архиве у адвокатов подсудимых имелся полный объем дела, но они отказывались с ним знакомиться, просили отложить ознакомление на сентябрь. Суд устанавливает им срок ознакомления, тогда - они отказываются подписывать протоколы. Но когда началось предварительное слушание дела в суде 20.07.2012 г., они сразу же заявили ходатайство о возвращении дела прокурору и настаивали на продолжении расследования даже после того, как им продлили срок содержания под стражей до января 2013 г.! То есть они не хотят суда. Им важно, чтобы дело опять застряло в прокуратуре. При этом подсудимые постоянно говорят о нарушении своих прав, хотя все проволочки создают сами. Поэтому суд вполне обоснованно отказался вернуть дело в прокуратуру, указав на то, что это нарушает права подсудимых на судебное рассмотрение дела. Каких-то веских оснований, связанных с Уголовно-процессуальным Кодексом для возвращения дела в прокуратуру, нет. Кроме того, потерпевшие обращали внимание суда на то, что со стороны подсудимых не принято никаких мер к заглаживанию вреда.
Корр.: А какие меры они могли бы принять?
Л.П.: Например, извиниться. Или хотя бы продемонстрировать своим поведением, что не намерены так поступать впредь…
Корр.: Раз уж мы заговорили о потерпевших… Как они себя чувствуют в обстановке либерального ажиотажа вокруг этого дела?
Л.П.: Им непросто, фактически они защищают свое право на свободное отправление своей веры. Пресса искажает информацию. Защитники хулиганок стоят у здания суда с оскорбительными плакатами. Православных называют стадом. Стоит толпа, 30-50 человек с видеокамерами, которые, как автоматы, направлены на идущих в суд. Потерпевшие входят в зал буквально под конвоем прессы. Каждый взмах ресниц, каждый жест может быть заснят и затем осмеян. В зале суда также были оскорбления в их адрес. Конечно, это очень большое моральное давление, и я, как адвокат потерпевших, буду настаивать на том, чтобы суд максимально защитил моих подопечных от насмешек над их верой и убеждениями. Кроме того, потерпевшие уже обратили внимание суда на то, что идет массовая атака на общественное сознание. Содержание под стражей и сам судебный процесс используются подсудимыми и их защитниками для популяризации кощунственных, хулиганских действий, как возможность привлечения публики к этой истории.
Корр.: Может, они для этого и затягивают?
Л.П.: Не исключено. Складывается впечатление, что в задачу подсудимых изначально входило привлечь как можно больше внимания к своим действиям. По показаниям потерпевших, когда одну из участниц хулиганской акции пытались вывести с амвона, она вывернулась и, перебежав на другую сторону амвона, подальше от того, кто ее задерживал, продолжала демонстрировать на камеру удары воображаемому противнику и имитировать поклоны. То есть, она снимала видеосюжет. Ее задачей было не только совершить на глазах у всех дерзкое хулиганство, но еще и, как написано в обвинительном заключении, через интернет добиться того, чтобы это хулиганство задело как можно более широкие слои верующих. Такие действия свидетельствуют о желании разжечь вражду в обществе. Ведь не потерпевшие, не Церковь раздувают этот пожар. Это как всем известная история с ворами: украсть, а потом громко кричать «держите вора».
Корр.: Что ж, это вполне укладывается в «оранжевые» схемы. Либералы прямо-таки кличут гражданскую войну. А некоторые - например журналист Михаил Берг - уже договорились до того, что гражданская война между «православной гопотой» и «культурным слоем» у нас уже идет http://www.ej.ru/?a=note&id=12048)...
Л.П.: Хотелось бы сказать, что как раз потерпевшие люди - культурные и образованные, и обратить внимание еще вот на какой аспект манипуляции. В СМИ подсудимых часто называют «девочками», создавая тем самым этакий трогательный, беззащитный образ… Конечно, они далеко не девочки, хотя и достаточно молоды. Но все-таки им не 16, не 18 и даже не 20 лет. У двух есть дети. А той, у которой детей нет, скоро будет 30. Самусевич имеет высшее образование, ничем особенным она раньше на себя внимание не обращала, кроме как интернет-материалами о ее феминистских настроениях и поддержке нетрадиционных половых отношений. Что касается Толоконниковой, то это дама с богатым прошлым. Она участвовала в непристойных акциях группы «Война», а затем, расставшись с «Войной», нашла себя в «Муси-Пуси». Ее участие в непристойной акции в музее Тимирязева покоробило и возмутило всех. Даже ее защитники после этого не могут заявлять, что она является достойной нравственной личностью и случайно ошиблась, придя в Храм Христа Спасителя. Несмотря на падение нравов, участие в голом виде в публичной секс-оргии на девятом месяце беременности, которая выложена в интернет, пока еще вызывает в нашем обществе оторопь. Однако сама Толоконникова до сих пор совершенно спокойно относится к своему поступку и говорит, что для беременных секс полезен. Алехина любит повторять, что она будущий журналист, творческая личность. Но знаете, что интересно? Я посмотрела ее учебные карточки, в которых значится, курсы каких наук она прослушала. Точных цифр не помню, но расклад примерно такой: «Отечественная история» - 40 часов, «Культура речи» - 60 часов, «Тайные учения в культуре» - 100 часов. Во втором семестре 4 курса этому необычному для журналиста предмету Алехина и другие студенты должны посвятить уже 120 часов, столько, сколько и предмету «отечественная журналистика». Спрашивается, что в голове у этой молодой особы после «тайных учений»? Почему ее так интересуют оккультные, тайные знания? И какое мировоззрение сформировалось у нее под воздействием этих премудростей, что она оказалась способна так демонстративно, на глазах у всех, осквернять и порочить чужие святыни, врываться в Дом Божий и там хулиганить? Даже если это для тебя чужой Дом, все равно нормальные культурные люди так себя не ведут.
Корр.: Либералы уверяют, что уголовное преследование участниц группы только поднимет их рейтинг, они станут героинями.
Л.П.: Это очередная манипуляция. Думаю, что даже при современном упадке нравов, женщины такого поведения не имеют шансов стать народными героинями. На самом деле их, конечно, жаль, ибо, по большому счету, они не ведают, что творят, и в каком-то смысле являются жертвами: жертвами воспитания, образования, дурной компании, в которой оказались. Но с другой стороны, это взрослые люди, которые сейчас сами куют свою судьбу и, судя по их дерзкому поведению, хотят той судьбы, которую они для себя избрали. За последние месяцы столько раз звучали призывы отпустить «девочек», но возникает вопрос: сами-то «девочки» хотят, чтобы их отпустили? Может, мы на суде их об этом и спросим. Пока что, по крайней мере, складывается впечатление, что они хотят совсем иного.
Корр.: В какой стадии находится сейчас дело?
Л.П.: 30 июля начало рассмотрения дела по существу: вначале зачитывается обвинительное заключение, потом установлен порядок исследования доказательств. Адвокаты подсудимых уже заявили, что им отказывают во всех ходатайствах, поэтому суд уже несправедлив. Но объективности ради следует сказать, что их ходатайства не были должным образом оформлены, они не соответствуют нормам нашего Уголовно-процессуального кодекса, и на это было обращено внимание суда. Кроме того, адвокаты заявили ходатайства в той стадии процесса, в которой такие ходатайства не рассматриваются.
Корр.: Как же так?! Они что, не знают порядка? Неужели это такой вопиющий непрофессионализм?
Л.П.: Нет, думаю, они сделали это намеренно, «для шума», заведомо зная, что в ходатайствах будет отказано. Даже если бы суд очень хотел удовлетворить их просьбы, он, в силу закона, не имел права этого сделать. Он мог рассмотреть только один вопрос - об изменении меры пресечения.
Корр.: Как Вы относитесь к тому, что подсудимые просили вызвать на процесс Патриарха Кирилла и Путина?
Л.П.: Это уже фарс. В ответ, со стороны потерпевших было предложено вызвать в суд - раз уж речь идет о правах человека - Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна. Короче, это фарс, рассчитанный на несерьезную аудиторию. Ясно же, что Президенту незачем ходить к хулиганкам, которых судят по статье 213 п.2 УК РФ, и о чем-то с ними объясняться. Он не присутствовал при их хулиганстве в храме и не является очевидцем.
Корр.: А то, что они в интернете распространили ролик против Президента?
Л.П.: Вот когда его признают потерпевшим, тогда, наверное, будут основания его опросить. То же можно сказать и по поводу требований вызвать в суд Патриарха Кирилла. Это еще одна демонстрация неуважения к Церкви и Патриарху, потому что Патриарх тоже не является очевидцем событий, и в данном случае не вправе выражать точку зрения за тех или иных верующих. У Патриарха свои обязанности и свое место в мире. Никаких оснований для вызова глав государства и Церкви на судебный процесс нет.
Корр.: Подсудимые еще хотят вызвать в суд художников, культурологов и поговорить о силе искусства. Дескать, акция в храме - это перформанс, продукт самореализации творческих личностей…
Л.П.: Акцию в Храме Христа Спасителя под перформанс все равно не подогнать. Там было просто хулиганство, и это зафиксировано. Здесь опять-таки попытка исказить факты, подменить реальные события роликом, выложенным в интернете. Хотя и ролик, на мой взгляд, тоже нельзя назвать искусством. Равно как и стихи, приобщенные к делу и изобилующие площадной бранью. Признаться, я была удивлена таким уровнем «творчества». В материалах дела все это будет представлено, и если пресса захочет познакомиться с «произведениями творческих личностей», она получит такую возможность. Судебное заседание будет открытым, на него сможет прийти любой. Другое дело, что зал небольшой, всех желающих он не вместит.
Корр.: А, может быть, затягивание подсудимыми процесса преследует еще одну цель: создать на Западе образ страшного полицейского государства в России и жестокой Церкви, которая притесняет свободу? Ведь такая схема всегда использовалась при разжигании бунтов и революций.
Л.П.: Я далека от политики, поэтому мне трудно что-то сказать об этих политтехнологиях. Я знаю одно: если даже у нас, в России, нет достоверной информации о совершенном преступлении и о ходе рассмотрения дела, то на Западе такой информации еще меньше.
Беседовала Т.Л.ШИШОВА
О кощунственной выходке, произошедшей 21 февраля в Храме Христа Спасителя, знает, наверное, вся Россия. Телевидение, радио, пресса и интернет-ресурсы постарались донести известие о случившемся практически в каждый дом. Но, оказывается, общество дезинформировано. Все, как говорится, было так да не так. Даже само событие выглядело иначе, нежели нам его показывали! Впрочем, удивляться не приходится. Разве нас впервые пытаются ввести в заблуждение?
Манипуляция общественным мнением (а для этого намеренное сокрытие и искажение фактов) - одно из главных оружий современной информационной войны. Оружие это мощное, потому и применяется столь упорно. Однако у него есть существенный изъян: оно не выдерживает натиска правды. Поэтому сегодня мы постараемся выяснить правду в беседе с известным московским адвокатом Ларисой Октябристовной Павловой, которая представляет в суде интересы трех православных людей, признанных потерпевшими по этому делу.
КОРР.: Лариса Октябристовна, что же на самом деле случилось в Храме Христа Спасителя?
Л.ПАВЛОВА: Об этом стоит поговорить, так как информация о ходе предварительного расследования и рассмотрения дела в суде подается однобоко, не является достаточно полной и не позволяет тем, кого интересует этот процесс, составить свое независимое мнение о происходящем. На сегодняшний день в Хамовническом суде города Москвы федеральный судья Сырова Марина Львовна рассматривает дело «по обвинению трех молодых женщин, Надежды Толоконниковой, Марии Алехиной и Екатерины Самуцевич, в совершении хулиганства, то есть нарушении общественного порядка в Храме Христа Спасителя по предварительному сговору по мотивам религиозной ненависти и вражды и по мотивам ненависти в отношении какой-нибудь социальной группе». Сами по себе преступные действия происходили незначительное время, но, тем не менее, усилиями охраны и людей, присутствовавших в храме, хулиганки были выдворены их Храма, а часть участников была задержана.
Корр.: Часть?
Л.П.: Да. В хулиганской акции принимали участие пять женщин, которые в масках бесновались на амвоне. Но, помимо этого, была еще группа людей, которая их сопровождала и помогала им определенным образом. Войдя в храм, все они выглядели вполне пристойно, цивилизованно; головы женщин прикрыты капюшонами, мужчины без шапок. Поэтому у окружающих не возникло подозрений о их намерениях. Судя по показаниям очевидцам, часть вошедших намеренно отвлекали внимание служащих храма, давая возможность женщинам перепрыгнуть через все заграждения и прорваться к амвону, помогали пронести гитару, которая так и не зазвучала. На амвоне у Царских врат, женщины сбросили с себя верхнюю одежду, натянули на лица маски и попытались запустить свою музыкальную аппаратуру, но безуспешно. Одновременно они стали прыгать, дергаться, задирать ноги и скандировать в адрес Господа нецензурную брань, многократно ее повторяя, выкрикнули оскорбительные слова в адрес Богородицы. Помимо выкрикиваемого женщинами сквернословия, носящего очевидный антирелигиозный характер, ничего иного произнесено не было. Те, кто был в храме, их тут же стали останавливать, требовали, чтобы они сошли с амвона. Видя, что включить музыку не удается, женщины безо всякой музыки продолжали совершать непристойные и воинственные телодвижения: задирать ноги, как-будто отплясывая канкан, махать кулаками, изображая удары противнику, пародировать крестное знамение и поклоны. При этом все пятеро продолжали выкрикивать нецензурную брань в адрес Господа и Богородицы. Это все. Никаких «панк-молебнов» не было, никаких выкриков «Богородица, прогони Путина!» - ничего этого не было.
Корр: Как не было? На записи же все это есть!
Л.П.: Интернет-продукция, которую видели многие, интересовавшиеся происшедшим, была в тот же день сделана или самими участниками, или, скорее всего, их сообщниками. Это компиляция разных кадров: там есть то, что происходило на амвоне Храма Христа Спасителя, и кадры, снятые в Елоховском соборе, где за два дня до этого тоже было учинено хулиганство, но где участников не опознали, потому что маски с них снять не удалось и они быстро убежали. Возможно, на записи, выложенной в интернете, есть и еще какие-то кадры. Дело в том, что у подсудимых есть какая-то база, где они тренируются, репетируя свои «акции», которые проводят с 2011 года.
Корр.: «Они» - это кто?
Л.П.: Это как-то одномоментно возникшая группа женщин под непристойным названием «Пусси Райот». Не хочу даже переводить, что это означает. Чтобы не повторять грязное ругательство, я их называю «Муси-Пуси». Всем и так понятно, о ком речь. Надежда Толоконникова раньше участвовала в группе «Война», затем ее по каким-то причинам эта группа отторгла. «Муси-Пуси» начали свои акции с 2011 года. На сегодняшний день известно несколько их дерзких, хулиганских выходок на Лобном месте, в метро, еще где-то. Потом они пошли по храмам и дошли до Храма Христа Спасителя, где и совершили хулиганство.
Корр.: Некоторые юристы утверждают, что в действиях этих особ нет состава преступления. Якобы они совершили лишь административное правонарушение, и судить их по уголовной статье нельзя. Как бы Вы прокомментировали такое мнение?
Л.П.: Да, такое мнение есть, и порой его высказывают достаточно квалифицированные юристы. Но они просто не знают материалов дела и фактических обстоятельств. Их выводы основаны на содержании интернет-ролика, в котором действительно присутствует политический акцент: ругательства в адрес Путина, нелицеприятные слова в адрес Патриарха. Но содержание дела гораздо больше. На сегодняшний день оно составляет 8 томов, обвинительное заключение содержит более 140 страниц, где перечислены доказательства по делу. 9 человек очевидцев привлечены в качестве потерпевших. Потерпевшие - люди разных возрастов и профессий, в том числе с двумя высшими образованиями, есть и кандидат технических наук. Их объединяет одно: все они верующие, православные, почитают православные святыни и ходят в храм помолиться. А часть из них даже пришла работать в храм, желая быть рядом со святынями.
Корр.: Опознали всех участниц?
Л.П.: Нет. Двух женщин в масках не опознали, потому что сообщники не давали снять с них маски, отталкивали прихожан, которые пытались это сделать, помогли им выйти неопознанными. Все произошло стремительно. У присутствующих было сильное шоковое состояние, и люди не сразу смогли сориентироваться. Они не верили своим глазам: неужели такое безобразие возможно в храме? И не просто в храме, а в центральном кафедральном соборе!
Корр.: Почему многочисленные апологеты хулиганок упорно цитируют слова «Богородица, Путина прогони?», хотя, как выяснилось, они этих слов в храме не произносили?
Л.П.: Это попытка вывести хулиганок из-под уголовной ответственности, скрыть настоящий состав преступления. Дескать, девушки выражали политический протест, за это сажать нельзя. В реальности же действия обвиняемых совершенно очевидно имели религиозную подоплеку и были направлены против православных верующих. В этом нет никаких сомнений: на святом месте, перед Святыми Вратами произносилась нецензурная брань в адрес Господа. Каждому, надеюсь, понятно, что если ты оскорбляешь человека нецензурной бранью, да еще сопровождаешь брань телодвижениями, выражающими неприязнь, это говорит вовсе не о любви, а о вражде, ненависти, о враждебном внутреннем настрое, вызывающем такое поведение. Так что поведение участниц акции было, безусловно, антирелигиозного толка. Религиозный мотив налицо, а это - уголовная статья 213 часть 2. Преступление по данной статье является тяжким преступлением, так как мера наказания по нему может быть свыше пяти лет лишения свободы: именно вторая часть - до семи лет лишения свободы.
Корр.: Значит, когда журналисты и эксперты уверяют нас, что совершено МЕЛКОЕ хулиганство, это неправда?
Л.П.: Да, это искажение фактов и высказывание, не связанное с конкретными событиями, имевшими место. Преступление правильно квалифицировано по статье 213 ч.2 - это ТЯЖКОЕ преступление. Кроме того, из настоящего дела выделены материалы и направлены в прокуратуру, касающиеся возможного совершения преступления по ст. 282 УК РФ - возбуждение ненависти или вражды, а равно унижение человеческого достоинства. Но это уже за рамками хулиганства и более связано с интернет-роликом "Богородица - прогони Путина", да и состав участников преступления другой. Однако об этом можно говорить тогда, когда дело по данной статье будет хотя бы возбуждено прокуратурой, а такой информации у меня нет.
Корр.: Либералы постоянно призывают Церковь и государство простить «несчастных девушек». Но девушки, похоже, даже не собираются раскаиваться.
Л.П.: Да. Можно только сожалеть, что они по-прежнему считают себя правыми. Вообще, в поведении обвиняемых - а теперь уже и подсудимых - есть необычность.
Корр.: В чем она выражается?
Л.П.: На первом допросе они заявили, что ни в чем не виноваты, поскольку участия в акции не принимали, и отказались давать показания. 51 статья нашей Конституции, по которой каждый человек имеет право не свидетельствовать против себя, это позволяет. Но ведь их опознали очевидцы, их лица запечатлены на камерах! Какой смысл отпираться хотя бы от присутствия в Храме? Если ты и сама знаешь, что была в Храме Христа Спасителя, и столько народу тебя там видело, ты лучше объясни свои поступки. Так, по крайней мере, поступил бы любой нормальный человек. Дескать, я это делала, потому-то и потому-то. Или, если ты утверждаешь, что тебя там не было, представь алиби. Но они ничего не объясняют, а лишь упорно твердят: «Мы вины не признаем, мы ни в чем участия не принимали». И больше не произносят ничего, все остальное за них говорят адвокаты.
Корр.: Да, своеобразное поведение… Я где-то слышала, что так порой ведут себя «воры в законе». Хоть сорок человек видело, как его повязали, и на камеру все заснято, а он твердит: «Это был не я».
Л.П.: Да, в уголовной среде это встречается. У «воров в законе» кредо такое - не признавать очевидную вину. Но тут-то вроде бы другой случай. Для лиц, которые совершили случайное преступление, такое поведение не характерно, почему я и говорю, что подсудимые ведут себя неадекватно. Конечно, они имеют право защищаться, как хотят. Но складывается впечатление, что они добиваются какой-то иной цели и умышленно затягивают расследование и рассмотрение дела.
Корр.: Сами затягивают? Но в публикациях все выглядит ровно наоборот!
Л.П.: Информация искажается. Это потерпевшие настаивают на скорейшем рассмотрении дела, а обвиняемые наоборот затягивают. Заявляя о незаконно долгом их содержании под стражей и возражая против ареста, обвиняемые сами затягивали расследование. Например, им был дан месяц на то, чтобы ознакомиться с делом. Их адвокат Волкова отсканировал все, ей дали возможность отснять дело, в том числе сделать копии вещественных доказательств. В архиве у адвокатов подсудимых имелся полный объем дела, но они отказывались с ним знакомиться, просили отложить ознакомление на сентябрь. Суд устанавливает им срок ознакомления, тогда - они отказываются подписывать протоколы. Но когда началось предварительное слушание дела в суде 20.07.2012 г., они сразу же заявили ходатайство о возвращении дела прокурору и настаивали на продолжении расследования даже после того, как им продлили срок содержания под стражей до января 2013 г.! То есть они не хотят суда. Им важно, чтобы дело опять застряло в прокуратуре. При этом подсудимые постоянно говорят о нарушении своих прав, хотя все проволочки создают сами. Поэтому суд вполне обоснованно отказался вернуть дело в прокуратуру, указав на то, что это нарушает права подсудимых на судебное рассмотрение дела. Каких-то веских оснований, связанных с Уголовно-процессуальным Кодексом для возвращения дела в прокуратуру, нет. Кроме того, потерпевшие обращали внимание суда на то, что со стороны подсудимых не принято никаких мер к заглаживанию вреда.
Корр.: А какие меры они могли бы принять?
Л.П.: Например, извиниться. Или хотя бы продемонстрировать своим поведением, что не намерены так поступать впредь…
Корр.: Раз уж мы заговорили о потерпевших… Как они себя чувствуют в обстановке либерального ажиотажа вокруг этого дела?
Л.П.: Им непросто, фактически они защищают свое право на свободное отправление своей веры. Пресса искажает информацию. Защитники хулиганок стоят у здания суда с оскорбительными плакатами. Православных называют стадом. Стоит толпа, 30-50 человек с видеокамерами, которые, как автоматы, направлены на идущих в суд. Потерпевшие входят в зал буквально под конвоем прессы. Каждый взмах ресниц, каждый жест может быть заснят и затем осмеян. В зале суда также были оскорбления в их адрес. Конечно, это очень большое моральное давление, и я, как адвокат потерпевших, буду настаивать на том, чтобы суд максимально защитил моих подопечных от насмешек над их верой и убеждениями. Кроме того, потерпевшие уже обратили внимание суда на то, что идет массовая атака на общественное сознание. Содержание под стражей и сам судебный процесс используются подсудимыми и их защитниками для популяризации кощунственных, хулиганских действий, как возможность привлечения публики к этой истории.
Корр.: Может, они для этого и затягивают?
Л.П.: Не исключено. Складывается впечатление, что в задачу подсудимых изначально входило привлечь как можно больше внимания к своим действиям. По показаниям потерпевших, когда одну из участниц хулиганской акции пытались вывести с амвона, она вывернулась и, перебежав на другую сторону амвона, подальше от того, кто ее задерживал, продолжала демонстрировать на камеру удары воображаемому противнику и имитировать поклоны. То есть, она снимала видеосюжет. Ее задачей было не только совершить на глазах у всех дерзкое хулиганство, но еще и, как написано в обвинительном заключении, через интернет добиться того, чтобы это хулиганство задело как можно более широкие слои верующих. Такие действия свидетельствуют о желании разжечь вражду в обществе. Ведь не потерпевшие, не Церковь раздувают этот пожар. Это как всем известная история с ворами: украсть, а потом громко кричать «держите вора».
Корр.: Что ж, это вполне укладывается в «оранжевые» схемы. Либералы прямо-таки кличут гражданскую войну. А некоторые - например журналист Михаил Берг - уже договорились до того, что гражданская война между «православной гопотой» и «культурным слоем» у нас уже идет http://www.ej.ru/?a=note&id=12048)...
Л.П.: Хотелось бы сказать, что как раз потерпевшие люди - культурные и образованные, и обратить внимание еще вот на какой аспект манипуляции. В СМИ подсудимых часто называют «девочками», создавая тем самым этакий трогательный, беззащитный образ… Конечно, они далеко не девочки, хотя и достаточно молоды. Но все-таки им не 16, не 18 и даже не 20 лет. У двух есть дети. А той, у которой детей нет, скоро будет 30. Самусевич имеет высшее образование, ничем особенным она раньше на себя внимание не обращала, кроме как интернет-материалами о ее феминистских настроениях и поддержке нетрадиционных половых отношений. Что касается Толоконниковой, то это дама с богатым прошлым. Она участвовала в непристойных акциях группы «Война», а затем, расставшись с «Войной», нашла себя в «Муси-Пуси». Ее участие в непристойной акции в музее Тимирязева покоробило и возмутило всех. Даже ее защитники после этого не могут заявлять, что она является достойной нравственной личностью и случайно ошиблась, придя в Храм Христа Спасителя. Несмотря на падение нравов, участие в голом виде в публичной секс-оргии на девятом месяце беременности, которая выложена в интернет, пока еще вызывает в нашем обществе оторопь. Однако сама Толоконникова до сих пор совершенно спокойно относится к своему поступку и говорит, что для беременных секс полезен. Алехина любит повторять, что она будущий журналист, творческая личность. Но знаете, что интересно? Я посмотрела ее учебные карточки, в которых значится, курсы каких наук она прослушала. Точных цифр не помню, но расклад примерно такой: «Отечественная история» - 40 часов, «Культура речи» - 60 часов, «Тайные учения в культуре» - 100 часов. Во втором семестре 4 курса этому необычному для журналиста предмету Алехина и другие студенты должны посвятить уже 120 часов, столько, сколько и предмету «отечественная журналистика». Спрашивается, что в голове у этой молодой особы после «тайных учений»? Почему ее так интересуют оккультные, тайные знания? И какое мировоззрение сформировалось у нее под воздействием этих премудростей, что она оказалась способна так демонстративно, на глазах у всех, осквернять и порочить чужие святыни, врываться в Дом Божий и там хулиганить? Даже если это для тебя чужой Дом, все равно нормальные культурные люди так себя не ведут.
Корр.: Либералы уверяют, что уголовное преследование участниц группы только поднимет их рейтинг, они станут героинями.
Л.П.: Это очередная манипуляция. Думаю, что даже при современном упадке нравов, женщины такого поведения не имеют шансов стать народными героинями. На самом деле их, конечно, жаль, ибо, по большому счету, они не ведают, что творят, и в каком-то смысле являются жертвами: жертвами воспитания, образования, дурной компании, в которой оказались. Но с другой стороны, это взрослые люди, которые сейчас сами куют свою судьбу и, судя по их дерзкому поведению, хотят той судьбы, которую они для себя избрали. За последние месяцы столько раз звучали призывы отпустить «девочек», но возникает вопрос: сами-то «девочки» хотят, чтобы их отпустили? Может, мы на суде их об этом и спросим. Пока что, по крайней мере, складывается впечатление, что они хотят совсем иного.
Корр.: В какой стадии находится сейчас дело?
Л.П.: 30 июля начало рассмотрения дела по существу: вначале зачитывается обвинительное заключение, потом установлен порядок исследования доказательств. Адвокаты подсудимых уже заявили, что им отказывают во всех ходатайствах, поэтому суд уже несправедлив. Но объективности ради следует сказать, что их ходатайства не были должным образом оформлены, они не соответствуют нормам нашего Уголовно-процессуального кодекса, и на это было обращено внимание суда. Кроме того, адвокаты заявили ходатайства в той стадии процесса, в которой такие ходатайства не рассматриваются.
Корр.: Как же так?! Они что, не знают порядка? Неужели это такой вопиющий непрофессионализм?
Л.П.: Нет, думаю, они сделали это намеренно, «для шума», заведомо зная, что в ходатайствах будет отказано. Даже если бы суд очень хотел удовлетворить их просьбы, он, в силу закона, не имел права этого сделать. Он мог рассмотреть только один вопрос - об изменении меры пресечения.
Корр.: Как Вы относитесь к тому, что подсудимые просили вызвать на процесс Патриарха Кирилла и Путина?
Л.П.: Это уже фарс. В ответ, со стороны потерпевших было предложено вызвать в суд - раз уж речь идет о правах человека - Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна. Короче, это фарс, рассчитанный на несерьезную аудиторию. Ясно же, что Президенту незачем ходить к хулиганкам, которых судят по статье 213 п.2 УК РФ, и о чем-то с ними объясняться. Он не присутствовал при их хулиганстве в храме и не является очевидцем.
Корр.: А то, что они в интернете распространили ролик против Президента?
Л.П.: Вот когда его признают потерпевшим, тогда, наверное, будут основания его опросить. То же можно сказать и по поводу требований вызвать в суд Патриарха Кирилла. Это еще одна демонстрация неуважения к Церкви и Патриарху, потому что Патриарх тоже не является очевидцем событий, и в данном случае не вправе выражать точку зрения за тех или иных верующих. У Патриарха свои обязанности и свое место в мире. Никаких оснований для вызова глав государства и Церкви на судебный процесс нет.
Корр.: Подсудимые еще хотят вызвать в суд художников, культурологов и поговорить о силе искусства. Дескать, акция в храме - это перформанс, продукт самореализации творческих личностей…
Л.П.: Акцию в Храме Христа Спасителя под перформанс все равно не подогнать. Там было просто хулиганство, и это зафиксировано. Здесь опять-таки попытка исказить факты, подменить реальные события роликом, выложенным в интернете. Хотя и ролик, на мой взгляд, тоже нельзя назвать искусством. Равно как и стихи, приобщенные к делу и изобилующие площадной бранью. Признаться, я была удивлена таким уровнем «творчества». В материалах дела все это будет представлено, и если пресса захочет познакомиться с «произведениями творческих личностей», она получит такую возможность. Судебное заседание будет открытым, на него сможет прийти любой. Другое дело, что зал небольшой, всех желающих он не вместит.
Корр.: А, может быть, затягивание подсудимыми процесса преследует еще одну цель: создать на Западе образ страшного полицейского государства в России и жестокой Церкви, которая притесняет свободу? Ведь такая схема всегда использовалась при разжигании бунтов и революций.
Л.П.: Я далека от политики, поэтому мне трудно что-то сказать об этих политтехнологиях. Я знаю одно: если даже у нас, в России, нет достоверной информации о совершенном преступлении и о ходе рассмотрения дела, то на Западе такой информации еще меньше.
Беседовала Т.Л.ШИШОВА