25-я.
Слишком много ответов на поставленные вопросы. И вопросов становится еще больше.
Я прихожу и вижу блестящие глаза и поверхностные разговоры. Аня считает меня гарантом реальности, но я показываю ей дискретно двигающиеся руки, и ее уверенность улетучивается. Другая Аня сидит и курит, Миша готовит яичницу, посреди кухни растет куст марихуаны. Разворачиваю целлофан и фольгу - на ладони у меня кусочек сахара. Разгрызаю и через полчаса я там. Люди собираются группами и ныряют в иные реальности. Каждый в свою. Люди похожи на сталкеров, они идут на дно и возвращаются оттуда измененными. На полу разбросаны предметы, можно погрузиться в любой из них - они лишь отражение нас самих. Когда кто-то из ребят выныривает, он устало подходит к столу и наливает себе чай. Эта фраза прекрасна: в любых отношениях мы ищем свидетеля своей жизни. Такое счастье пересечься на глубине с другим человеком.
- Ого, ты тоже сюда заплыл?
Я тоже. Мы такие существа, повторяю я, и никак не могу подобрать слов. Мы говорим одними словами, но совсем о разном, мы настолько хрупкие и тонкие, а наши внешние проявления неуклюжи и чудовищно грубы. Каждая мысль возводится в бесконечную степень уходя лестницей в небытие. Все вокруг интерпретации, в один момент я освобождаюсь от них и существую чистым сознанием. Звук поющей тибетской чаши проникает в меня, заполняет изнутри, я двигаюсь по нему как по компасу к пониманию. Звук прерывается, и в этот момент я осознаю все миры, которые может собрать моя точка сборки. Среди них нет реального - они абсолютно равны - и каждый из них заключает в себе все предыдущие. Еще немного, и я не вернусь, думаю я, и плыву назад. Голову рвет в клочья от мыслей, пересекающихся, наползающих друг на друга, следующих друг из друга бесчисленными цепочками.
Я стою у окна и держу в руках камеру.
- Тебе страшно. - говорю я Ане. - Ты идешь открывать дверь.
Я подталкиваю Аню в коридор и следую за ней с камерой.
- Ты открываешь дверь, а за дверью нечто... - мне хочется, чтобы она поддержала эту игру, я повторяю эту фразу.
- Ты меня с кем-то путаешь. - говорит Аня и пристально смотрит на меня.
- Ань, открывай дверь, давай!
- Ты меня путаешь... я другой человек... я не Женя..
Я осекаюсь, и внутри меня все обрывается.
- Я не путаю.. - на глазах у меня слезы. - Я не путаю, Ань..
Мы обнимаемся и плачем. В этот момент мне кажется, что мы встретились впервые 3 года спустя после нашего расставания. Мы обнимаемся и превращаемся в красивое дерево, и растем вглубь пола, земли, вселенной.
Через секунду это снова крохотный кусочек мозаики.
Я лежу на полу и рисую Будду. Вокруг его головы - нимб из личинки. Личинка-личина - гарант реальности. Личинка - не просто юмор, она насмешка над всеми нами. Я рисую дорогу и кирпичную стену, к ней прислонившись спиной сидит человек, обхватив руками колени. Он - это я. Я обвожу дорогу карандашом, и она становится рукой Бога, которая держит Будду. Внутри руки течет вода. По воде на водных лыжах скользит Гайка из Чип и Дейла. Она держится за мост. Фонари на мосту с одной стороны уходят в туман, а с другой плавно превращаются в очередь ссутулившихся старичков. Этакий конвеер по производству. Опора моста становится стволом дерева, его крона обволакивает сидящего человека, а корнями оно уходит за пределы руки. Корни похожи на щупальца автомата с игрушками, говорит Аня. И щупальца тянутся к рассыпаным игрушками, а игрушки - это снова мы. Щупальца выходят за пределы рисунка, и я закольцовываю рисунок - дорисовываю сверху продолжение щупалец, все нарисованное теперь коробка с игрушками. Я поворачиваю рисунок на 90 градусов и вмещаю это все в голову пожилой строгой женщины с пучком волос на затылке. Потом дорисовываю край стола - и это уже кружка пива стоит на столе, и в ней застыл весь наш мир. Гарант реальности блокирует сознание, повторяет Аня, а я записываю эту фразу на листе.
Я снова здесь. Я больше не увижу этот мир таким, каким видел его раньше. Я просто привыкну к новому. И жаль - никто из нас не расскажет о том, что на самом деле с нами произошло, просто таких слов нет.