Четвёртый проблематический бред
Антиапология металла
В порядке самокритики
Познай самого себя
Фалес
Вступление
Существуют разные точки зрения на искусство. Некоторые думают, например, что искусство есть само по себе, что чистое искусство самоценно и не нуждается в оправданиях и уж тем более должно быть лишено какой-либо утилитарной цели, будь то благо общества, одухотворение человека или еще хуже - слава Господу. Если же возникает вопрос, кому нужно такое искусство, то ответ обычно даётся такой: потребитель искусства сам решает, что ему нужно, художник же лишь вызывает у него чувства. Таковой является точка зрения, высказанная в некоторой «Апологии металла» (http://idealist-t.livejournal.com/1540.html) одним из умников, который к тому же является в некотором роде оригиналом, а именно - любителем тяжёлой музыки в её экстремальной форме, так называемым металлом.
Человек - мера всех вещей?
Что же это за точка зрения. В сущности она сводится к очень простой мысли: человек - мера всех вещей. Следовательно, оценка «металлической» музыки есть личное дело каждого, который в меру своей испорченности получает тот или иной заряд греховности, а при некоторой праведности может рассчитывать даже на определенное просветление - к чистому, дескать, грязь не прилипнет.
Нельзя сказать, что это совсем неверная точка зрения. Известная с греческой древности она содержит в себе некоторую правду, что придаёт ей известную убедительность.
Мы также видим ряд очень трогательных примеров о том, как «развратная» музыка может быть очень «трагической», и наоборот, как музыка церковная становится музыкой «прелести».
Вероятно, аргументы автора Апологии должны выглядеть убедительно для людей более аналитического склада. Для людей же, более верящих своему сердцу, эти аргументы будут выглядеть скорее ребяческими. Однако встанем на тот путь, который был выбран самим автором, то есть на путь умозрительных рассуждений и фактических примеров, и посмотрим, так ли крепки эти аргументы.
Начнем с первого весьма, казалось бы, убедительного утверждения автора, что никакая музыка сама по себе ничего не выражает. Ссылка на теорему Пифагора хороша. Действительно, какой нравственный смысл в этой теореме, где здесь добро или зло? Однако автор сам же говорит далее, что речь идёт не о реальной музыке, а об абстракции, произведении нашего ума. Конечно, едва ли стоит говорить о нравственном измерении логических схем. Однако автор ошибается в том, что музыка есть логическая схема. Математическая теорема и музыкальное произведение - это не одно и то же. И хотя музыку можно записать символически, свое значение она получает только при исполнении, а это всегда означает, что есть исполнитель и слушатель.
Если о теореме Пифагора вам сообщит шепелявый профессор, она не потеряет от этого своей истинности. А вот фальшь в игре гробит весь эффект.
Кажется, ссылка на музыку «саму по себе», или, как говорят немцы гегельянского закала «an sich», для автора Апологии не слишком важна, так как он сразу же переходит к примерам.
Что же следует из этих примеров. Во-первых, они опровергают предыдущие ссылки автора на музыку «саму по себе». Эти примеры доказывают, что музыка не абстрактна, а конкретна, что она всегда жизненна, что она зависит полностью от своего окружения. А это означает, что «сатанизм» автора музыки переходит на неё саму, навсегда оставаясь на последней нестираемой печатью. Нет музыки самой, есть музыка автора с вытекающими отсюда последствиями.
Во-вторых, из этих примеров автор ошибочно выводит, что наполнение музыки зависит от культуры того человека, который эту музыку воспринимает.
Возьмём трогательный пример с музыкой Марчелло. То, что автор нашёл вслед за режиссером фильма для этой музыки иное употребление, чем сам Марчелло, вовсе не свидетельствует о том, что наполнение чувств о него (у автора) другое. Напротив, это скорее говорит о том, что автор разделяет эстетические вкусы итальянского композитора, что дух Возрождения автору Апологии не чужд и, что последний смотрит на мир через те же очки, что и Марчелло. Никакой разности культур здесь нет. Иная культура скорее отторгла бы чуждую музыку.
Пример с Enigma тоже ничего не доказывает. Такое понятие как «синкретизм» известно очень давно и известно, что для последнего все равно, откуда черпать материал, лишь бы было необычно. Грегорианское пение было необычным, оно пещекотало нервы своей новизной и более никем не вспоминалось. Сама же Enigma на следующий год обратилась к индийским мотивам. Католики же пользуются этой музыкой несколько веков.
Редкие «удачи» наподобие Dark Lunacy также не могут служить неоспоримым свидетельством большей или меньшей пригодности какой-то музыки. Можно, например, считать эти редкие всплески успеха всего лишь удачными коммерческими ходами, которые позже забываются всеми, кроме фанатов.
По нашему мнению весь «симфонический металл», к коему принадлежит и Dark Lunacy, является примером синкретической музыки, неосознанная цель которой состоит в том, чтобы скрыть музыкальную нищету «чистого» металла за более или менее плотными одеждами истинной симфонии.
Пример с Высоцким еще более неудачен, так как этот певец есть яркий выразитель духа послевоенного быта, на котором было воспитано его поколение, и потому вся лирика Высоцкого, как уголовная, так и военная, есть выражение одной и тоже культуры и одной эпохи. Никакого преобразования или приспособления «непригодной» музыки здесь не происходит.
Таким образом, аргументы автора Апологии нам представляются малоубедительными, а примеры - допускающими совсем иные толкования.
Человек - кривое зеркало своих страстей и идеалов?
Можно, конечно, согласиться с автором в том, что общая «позитивность» помыслов некоторого человека позволяет надеяться на то, что он сможет свернуть с кривой дорожки всяких «страстных» металлических ухищрений и выйти на более или менее твердый путь. Но считать эту кривую дорожку «предпосылкой» для дальнейшего духовного роста очень сомнительно.
Подобно автору, мы хотим сослаться на некоторый характерный пример. Известно, что изображения молящихся на картинах итальянских художников Возрождения (например, Рафаэля), не соответствуют действительности. Об этом факте сообщали русские монахи Нового Афона, которые лучше, чем кто либо (а уж про Рафаэля и говорить нечего) понимают, что такое молитва. Глаза, устремлённые в небо с полуприкрытыми веками, это, по мнению монахов, полная чушь. Рафаэль изобразил не молитву, а представления о молитве свои и тех вполне светских людей, которые его окружали. В результате получилась ложь. Конечно, мы можем понимать, что Рафаэль хотел сказать, но видим лишь только фантазии этого великого художника.
Отсюда следует, что если автор Апологии увидел в своём металле нечто хорошее, то скорее всего это есть искажение этого «хорошего», которое есть у автора. Да, верно, слушатель металла добавляет к музыке свои стремления, но металл мешает им, искажает их. Другими словами, музыка имеет своё содержание, то самое, которое ей передал её создатель.
Так нам представляются аргументы автора Апологии. Попробуем теперь изложить положительный взгляд на данный вопрос.
Человек - плод культуры, им же созданной
Всякая культура есть целостность и одним из элементов этой целостности является музыка. Это автору Апологии должно быть хорошо известно, так как он ссылается на Лосева. На музыке мы можем видеть печать той культуры, в рамках которой она была создана. Мы можем сослаться еще и на Шпенглера, который достаточно ясно показал, что музыка не играла большой роли в античной культуре, но получила серьезное развитие в культуре европейской с ее устремленностью в бесконечность. То есть греки не увидели в музыке вообще ничего для себе особо значимого, а для европейца музыка оказалась важнейшей составляющей жизни.
Это говорит о том, что восприятие музыки - это не просто функция культуры. Культура сама есть необходимое условие воприятия. Невозможно воспринять музыку, будучи ей совершенно чуждым.
Поэтому «сатанизм» создателя металла затрагивает какие-то струны в душе того, кто эту музыку слушает. Конечно, для этого вовсе не нужно быть сатанистом. Металл вовсе не сводится к «сатанизму», если понимать под этим словом, конечно, всего лишь специфическую символику, связанную с Люцифером и антихристианством. Кому то эта символика важна. Здесь имеется еще один важный элемент привлекательности музыки, который можно было бы назвать «привлекательностью зла». Не будем сейчас говорить об этом, так как автор Апологии явно открещивается от этой привлекательности и упоминает даже о христианском блэк-металле.
Можно ли тогда назвать металл «сатанинским», если исключить из него вышеобозначенные чисто эстетические моменты. Мы считаем, что можно. Такой сатанизм металла - это характеристика не металла только, но вообще очень многих проявлений современной культуры.
Суть такого «сатанизма» заключается в представлении человека как божества. Этот мотив характерен для некоторых деятелей науки (например, Поппер с его принципом фальсификации, который может быть сформулирован как «истина - это то, что может быть опровергнуто»), в экстремальной музыке, в экстремальных сектах (например, в сайентологии с её стремлением сделать человека «тетаном»), в некоторых экстремальных политиках (например, в Сахарове с его догматом «каждый нуждается в интеллектуальной свободе»). Наконец, Каббала которая рассматривает абсолютное могущество над миром и каждым человеком, как овладение числовыми закономерностями.
«Сатанизм» металла это греческий Прометей плюс европейский Индивидуум. Металл - музыка прометеевская, так как содержит явно протестные черты и индивидуалистическая, так как не содержит никакой объединяющей идеи и потому направлена к каждому слушателю по отдельности. В металле нет таких вещей как «Вставая страна огромная». Отдельные отклонения, вроде Dark Lunacy, не типичны и потому не могут считаться возражением.
Европейская музыка вообще индивидуалистическая. Но есть музыка развратно-расслабляющая типа упомянутой Enigma, есть любовно-оглупляющая типа Modern Talking, или с претензиями на глубокомыслие типа Pink Floid или даже поздняя Metallica.
Таким образом, мы уверены, что металл лежит в общем русле развития европейской культуры и, следовательно, выражает основные интуиции этой культуры, а потому и воспринимается слушателем лишь постольку, поскольку он сам является членом европейской культуры.
Неутешительный вывод
Мы можем сказать теперь совершенно определённо. Познать себя не так сложно, как это представляется. Нас окружает множество зеркал, в которых отражается наша душа. Одно из таких зеркал - музыка. Чтобы отразиться в зеркале, надо к нему подойти. Чтобы увидеть себя в музыке, надо её любить. Отражающая способность музыки без приязни к последней равна нулю.
Так что, зла в металле - сколько угодно.
В порядке самокритики
Познай самого себя
Фалес
Вступление
Существуют разные точки зрения на искусство. Некоторые думают, например, что искусство есть само по себе, что чистое искусство самоценно и не нуждается в оправданиях и уж тем более должно быть лишено какой-либо утилитарной цели, будь то благо общества, одухотворение человека или еще хуже - слава Господу. Если же возникает вопрос, кому нужно такое искусство, то ответ обычно даётся такой: потребитель искусства сам решает, что ему нужно, художник же лишь вызывает у него чувства. Таковой является точка зрения, высказанная в некоторой «Апологии металла» (http://idealist-t.livejournal.com/1540.html) одним из умников, который к тому же является в некотором роде оригиналом, а именно - любителем тяжёлой музыки в её экстремальной форме, так называемым металлом.
Человек - мера всех вещей?
Что же это за точка зрения. В сущности она сводится к очень простой мысли: человек - мера всех вещей. Следовательно, оценка «металлической» музыки есть личное дело каждого, который в меру своей испорченности получает тот или иной заряд греховности, а при некоторой праведности может рассчитывать даже на определенное просветление - к чистому, дескать, грязь не прилипнет.
Нельзя сказать, что это совсем неверная точка зрения. Известная с греческой древности она содержит в себе некоторую правду, что придаёт ей известную убедительность.
Мы также видим ряд очень трогательных примеров о том, как «развратная» музыка может быть очень «трагической», и наоборот, как музыка церковная становится музыкой «прелести».
Вероятно, аргументы автора Апологии должны выглядеть убедительно для людей более аналитического склада. Для людей же, более верящих своему сердцу, эти аргументы будут выглядеть скорее ребяческими. Однако встанем на тот путь, который был выбран самим автором, то есть на путь умозрительных рассуждений и фактических примеров, и посмотрим, так ли крепки эти аргументы.
Начнем с первого весьма, казалось бы, убедительного утверждения автора, что никакая музыка сама по себе ничего не выражает. Ссылка на теорему Пифагора хороша. Действительно, какой нравственный смысл в этой теореме, где здесь добро или зло? Однако автор сам же говорит далее, что речь идёт не о реальной музыке, а об абстракции, произведении нашего ума. Конечно, едва ли стоит говорить о нравственном измерении логических схем. Однако автор ошибается в том, что музыка есть логическая схема. Математическая теорема и музыкальное произведение - это не одно и то же. И хотя музыку можно записать символически, свое значение она получает только при исполнении, а это всегда означает, что есть исполнитель и слушатель.
Если о теореме Пифагора вам сообщит шепелявый профессор, она не потеряет от этого своей истинности. А вот фальшь в игре гробит весь эффект.
Кажется, ссылка на музыку «саму по себе», или, как говорят немцы гегельянского закала «an sich», для автора Апологии не слишком важна, так как он сразу же переходит к примерам.
Что же следует из этих примеров. Во-первых, они опровергают предыдущие ссылки автора на музыку «саму по себе». Эти примеры доказывают, что музыка не абстрактна, а конкретна, что она всегда жизненна, что она зависит полностью от своего окружения. А это означает, что «сатанизм» автора музыки переходит на неё саму, навсегда оставаясь на последней нестираемой печатью. Нет музыки самой, есть музыка автора с вытекающими отсюда последствиями.
Во-вторых, из этих примеров автор ошибочно выводит, что наполнение музыки зависит от культуры того человека, который эту музыку воспринимает.
Возьмём трогательный пример с музыкой Марчелло. То, что автор нашёл вслед за режиссером фильма для этой музыки иное употребление, чем сам Марчелло, вовсе не свидетельствует о том, что наполнение чувств о него (у автора) другое. Напротив, это скорее говорит о том, что автор разделяет эстетические вкусы итальянского композитора, что дух Возрождения автору Апологии не чужд и, что последний смотрит на мир через те же очки, что и Марчелло. Никакой разности культур здесь нет. Иная культура скорее отторгла бы чуждую музыку.
Пример с Enigma тоже ничего не доказывает. Такое понятие как «синкретизм» известно очень давно и известно, что для последнего все равно, откуда черпать материал, лишь бы было необычно. Грегорианское пение было необычным, оно пещекотало нервы своей новизной и более никем не вспоминалось. Сама же Enigma на следующий год обратилась к индийским мотивам. Католики же пользуются этой музыкой несколько веков.
Редкие «удачи» наподобие Dark Lunacy также не могут служить неоспоримым свидетельством большей или меньшей пригодности какой-то музыки. Можно, например, считать эти редкие всплески успеха всего лишь удачными коммерческими ходами, которые позже забываются всеми, кроме фанатов.
По нашему мнению весь «симфонический металл», к коему принадлежит и Dark Lunacy, является примером синкретической музыки, неосознанная цель которой состоит в том, чтобы скрыть музыкальную нищету «чистого» металла за более или менее плотными одеждами истинной симфонии.
Пример с Высоцким еще более неудачен, так как этот певец есть яркий выразитель духа послевоенного быта, на котором было воспитано его поколение, и потому вся лирика Высоцкого, как уголовная, так и военная, есть выражение одной и тоже культуры и одной эпохи. Никакого преобразования или приспособления «непригодной» музыки здесь не происходит.
Таким образом, аргументы автора Апологии нам представляются малоубедительными, а примеры - допускающими совсем иные толкования.
Человек - кривое зеркало своих страстей и идеалов?
Можно, конечно, согласиться с автором в том, что общая «позитивность» помыслов некоторого человека позволяет надеяться на то, что он сможет свернуть с кривой дорожки всяких «страстных» металлических ухищрений и выйти на более или менее твердый путь. Но считать эту кривую дорожку «предпосылкой» для дальнейшего духовного роста очень сомнительно.
Подобно автору, мы хотим сослаться на некоторый характерный пример. Известно, что изображения молящихся на картинах итальянских художников Возрождения (например, Рафаэля), не соответствуют действительности. Об этом факте сообщали русские монахи Нового Афона, которые лучше, чем кто либо (а уж про Рафаэля и говорить нечего) понимают, что такое молитва. Глаза, устремлённые в небо с полуприкрытыми веками, это, по мнению монахов, полная чушь. Рафаэль изобразил не молитву, а представления о молитве свои и тех вполне светских людей, которые его окружали. В результате получилась ложь. Конечно, мы можем понимать, что Рафаэль хотел сказать, но видим лишь только фантазии этого великого художника.
Отсюда следует, что если автор Апологии увидел в своём металле нечто хорошее, то скорее всего это есть искажение этого «хорошего», которое есть у автора. Да, верно, слушатель металла добавляет к музыке свои стремления, но металл мешает им, искажает их. Другими словами, музыка имеет своё содержание, то самое, которое ей передал её создатель.
Так нам представляются аргументы автора Апологии. Попробуем теперь изложить положительный взгляд на данный вопрос.
Человек - плод культуры, им же созданной
Всякая культура есть целостность и одним из элементов этой целостности является музыка. Это автору Апологии должно быть хорошо известно, так как он ссылается на Лосева. На музыке мы можем видеть печать той культуры, в рамках которой она была создана. Мы можем сослаться еще и на Шпенглера, который достаточно ясно показал, что музыка не играла большой роли в античной культуре, но получила серьезное развитие в культуре европейской с ее устремленностью в бесконечность. То есть греки не увидели в музыке вообще ничего для себе особо значимого, а для европейца музыка оказалась важнейшей составляющей жизни.
Это говорит о том, что восприятие музыки - это не просто функция культуры. Культура сама есть необходимое условие воприятия. Невозможно воспринять музыку, будучи ей совершенно чуждым.
Поэтому «сатанизм» создателя металла затрагивает какие-то струны в душе того, кто эту музыку слушает. Конечно, для этого вовсе не нужно быть сатанистом. Металл вовсе не сводится к «сатанизму», если понимать под этим словом, конечно, всего лишь специфическую символику, связанную с Люцифером и антихристианством. Кому то эта символика важна. Здесь имеется еще один важный элемент привлекательности музыки, который можно было бы назвать «привлекательностью зла». Не будем сейчас говорить об этом, так как автор Апологии явно открещивается от этой привлекательности и упоминает даже о христианском блэк-металле.
Можно ли тогда назвать металл «сатанинским», если исключить из него вышеобозначенные чисто эстетические моменты. Мы считаем, что можно. Такой сатанизм металла - это характеристика не металла только, но вообще очень многих проявлений современной культуры.
Суть такого «сатанизма» заключается в представлении человека как божества. Этот мотив характерен для некоторых деятелей науки (например, Поппер с его принципом фальсификации, который может быть сформулирован как «истина - это то, что может быть опровергнуто»), в экстремальной музыке, в экстремальных сектах (например, в сайентологии с её стремлением сделать человека «тетаном»), в некоторых экстремальных политиках (например, в Сахарове с его догматом «каждый нуждается в интеллектуальной свободе»). Наконец, Каббала которая рассматривает абсолютное могущество над миром и каждым человеком, как овладение числовыми закономерностями.
«Сатанизм» металла это греческий Прометей плюс европейский Индивидуум. Металл - музыка прометеевская, так как содержит явно протестные черты и индивидуалистическая, так как не содержит никакой объединяющей идеи и потому направлена к каждому слушателю по отдельности. В металле нет таких вещей как «Вставая страна огромная». Отдельные отклонения, вроде Dark Lunacy, не типичны и потому не могут считаться возражением.
Европейская музыка вообще индивидуалистическая. Но есть музыка развратно-расслабляющая типа упомянутой Enigma, есть любовно-оглупляющая типа Modern Talking, или с претензиями на глубокомыслие типа Pink Floid или даже поздняя Metallica.
Таким образом, мы уверены, что металл лежит в общем русле развития европейской культуры и, следовательно, выражает основные интуиции этой культуры, а потому и воспринимается слушателем лишь постольку, поскольку он сам является членом европейской культуры.
Неутешительный вывод
Мы можем сказать теперь совершенно определённо. Познать себя не так сложно, как это представляется. Нас окружает множество зеркал, в которых отражается наша душа. Одно из таких зеркал - музыка. Чтобы отразиться в зеркале, надо к нему подойти. Чтобы увидеть себя в музыке, надо её любить. Отражающая способность музыки без приязни к последней равна нулю.
Так что, зла в металле - сколько угодно.