Второй теоретический бред
Определение мифа
Материал данного бреда основан на теории мифологии А.Ф.Лосева, изложенной в важнейшей работе А.Ф. Лосева "Диалектика мифа". В этом вопросе нам нечего добавить своего. Здесь даже часто используются выражения и словечки самого А.Ф. Лосева. Однако соединение теории А.Ф. Лосева со способом мышления В.С. Соловьёва позволило получить иную интерпретацию, которая нам представляется более доступной и практичной.
Отрицательные определения мифа
Понять любую вещь, значит, понять, как она есть сама для себя, для чего нужно встать на её точку зрения. Чтобы взять миф как миф, нужно отбросить сначала всякие объяснительные точки зрения. Эти точки зрения сводят миф к тому, что не есть он сам, и потому суть самые настоящие предрассудки.
Отвергая эти предрассудки, можно сказать, что миф это не 1) фантастика, 2) не религия, 3) не примитивная наука, 4) не поэзия.
1) Самый распространённый предрассудок - это понимание мифа как выдумки, красивой сказки. Это понимание верно только с точки зрения положительной науки, но только не для грека, который говорит о своих Зевсах или Аполлонах, не для религиозных фанатиков, доходящих до самосожжения. Для них эти мифические возбудители не выдумка, а наиболее яркая и самая подлинная действительность. Сегодня можно послушать рассуждения астрологов, чтобы понять, насколько глубоко они верят в то, что говорят. Многия понятия современной науки вовсе не обладают такой действительностью, а как раз больше похожи на выдумки. Например, кварки, представляющие собой абстрактную математическую модель для описания поведения элементарных частиц, сами считаются ненаблюдаемыми. Миф похож на выдумку тем, что наделяет обычные вещи некоторым небывалым смыслом. Несогласие с этим новым смыслом заставляет считать миф чем-то вроде развлекательнх историй или средством обмана, игорируя очевидную веру в миф.
2) Тогда, может быть, миф - это некоторая форма религии? Опять же это предрассудок. Миф прекрасно может обходиться без религии. Что специфически религиозного, например, в образе Ильи Муромца и Алёши Поповича. Данный предрассудок проистекает из того, что религия не может быть без мифа.
Рассматривая основные функции человеческой личности: волю, ум и чувство, можно точно определить место мифа в религии. На воле строится культ, на уме - богословие, на чувстве - миф. Если богословия в религии может и не быть, как это можно видеть в первобытных культах, то уж без культа религии быть просто не может. Отсюда следует известное определение религии, данное С.Н. Трубецким, как организованного поклонения высшим силам. Миф вовсе не предполагает никакого поклонения.
3) Третий предрассудок заключается в толковании мифа как примитивной формы науки. Дескать, в попытке объяснить значительные природные явления человек невольно создает различные художественные образы. Теория эта идет из 19 века, когда дикарей считали примитивными в умственном смысле существами. Сейчас такое представление опровергнуто. Поэтому каждый может попробовать представить себе, что, собственно, объясняющего в мифе о Гелиосе или в Апокалипсисе. Изобилие толкований последнего говорит лишь о том, что в откровении Иоанна нет ровно никаких объяснений, а напротив, имеются только одни затемнения. Развитая наука радикально отличается от развитой мифологии. Но если развитые формы отличны, то почему должны быть похожи их зародыши?
4) Художественная форма, которую имеют мифы, заставляет считать последние поэтическим произведением. Однако и здесь можно указать на принципиальную разницу между мифом и поэзией. Поэзии присуща некоторая отрешённость, которая вырывает обычные предметы из потока жизненных явлений. Поэтическая отрешённость есть отрешённость от факта. Образ Годунова, созданный Пушкиным, вовсе не требует своего соответствия с историческим, фактическим Годуновым. Мифическая отрешённость есть отрешённость от смысла фактов, но не от их фактичности. Вещи в мифе, оставаясь теми же самыми, приобретают новый смысл: ковёр-самолёт, волосы как амулет это не одно и тоже, что просто ковёр или просто волосы. Именно эта черта, как уже говорилось выше, порождает первый предрассудок.
Таким образом, если взглянуть на миф с точки зрения мифического сознания, окажется, что у него имеется какое-то особое значение для людей. Миф нельзя объяснить, то есть свести его на какую-либо специфическую функцию человеческого сознания, саму не представляющую ничего мифического. Миф имеет свою собственную специфику, которая должна быть выяснена через положительные определения мифа.
Миф не есть ни выдумка, ни религия, ни примитивная наука, ни поэзия. Все предрассудки, сводящие миф к перечисленным явлениям, являются точками зрения на миф, то есть рассмотрениями мифа извне: с позиции какого-то здравого смысла, с позиции обыденных представлений о религии, с позиции положительной науки или с романтических позиций. Для каждой такой позиции есть основания, однако эти основания недостаточны и, взятые отдельно, противоречат фактам.
Задача положительных определений мифа состоит в ограничении специфики мифа, делающей последний совершенно самостоятельным явлением человеческого сознания.
Положительные определения мифа
1) Первым очевидным определением мифа является его определение как рассказа. Миф - это некоторая словесная история. Однако не любая словесная история является мифом. Мифический рассказ должен иметь некоторую специфическую форму. Выясним, каковы особенности этой формы.
При отрицательном определении мифа было выявлено некоторое его свойство - отрешённость от смысла, которое состоит в изменении обыденного смысла фактов. Присущая мифу отрешённость от смысла, о которой говорилось выше, проявляет себя в том, что обычные вещи наделяются личностными свойствами.
Это принципиальное положение теории мифа А.Ф. Лосева, на которое следует обратить особое внимание.
Отрешаясь от обыденного смысла, мифическое сознание делает выбор, например, есть ли солнце астрономический объект или живое, дающее жизнь существо. Это не значит, конечно, что в мифе одушевлённые предметы не отличаются от неодушевлённых. Неодушевлённый предмет, например амулет, мифичен не потому, что он личность, а потому, что он предполагает хотя бы косвенное воздействие на чьё-либо сознание.
Такая отрешённость предполагает в человеке некоторую элементарную интуицию, которая может мгновенно превратить обычный смысл вещи в небывалый. Причём эта интуиция свойственна всем людям, и по форме она - простейшее взаимоотношение человека с вещами, причём вещами самыми обычными. Краски могут казаться нам тёплыми, холодными, мягкими, звуки острыми, тяжёлыми, строгими. Всякая вещь, даже неодушевлённая, может восприниматься мифически. Комната может быть весёлой и радостной, солнце бодрит душу. Боль бывает режущей, а душа может уходить в пятки. Нет ни одной вещи, которую мы воспринимали бы только как отвлечённое понятие. Это научное понимание вещи. Есть ещё религиозное понимание, есть поэтическое, а есть мифологическое понимание.
Мифическая отрешённость есть, таким образом, возведение изолированных вещей в особую интуитивно ощущаемую человеческим сознанием сферу, в которой эти вещи взаимодействуют с этим сознанием, образуя некоторое органическое единство. Это значит, что миф есть выраженный словесно образ личностного бытия, миф есть лик личности.
2) Следующее положительное определение мифа имеет своей исходной точкой выяснение вопроса: что делает миф необычным? Действительно, образ личности не представляется чем-то особенным и даже само по себе наделение обычных вещей личностными качествами не придаёт мифу особой значимости. В конце концов обычная биография тоже является в некотором роде образом личностного бытия. Миф выражает всегда что-то необычное, из ряда вон выходящее и в то же время ожидаемое и желанное. Это чудо. Миф есть выражение чуда.
В предыдущем бреду (http://idealist-t.livejournal.com/1499.html) было разобрано понятие чуда. Чудо является свойством как личности, так и некоторого явления и состоит это свойство в том, что сущность личности, её идеал полностью воплощается в некотором явлении. В этот момент человек переживает особое чувство, чувство своего утверждения в истории. Самые глубинные, самые сильные стремления личности, обычно неясные и неосознанные, становятся вдруг видимыми и яркими. Этот момент воодушевляет человека, придаёт его жизни новые смыслы. Такое воздействие какой-нибудь нехитрой истории на все стороны человеческой личности можно смело назвать магическим, поскольку человеческие слова могут стать причиной радикальных изменений в сознании человека, в его стремлениях и мыслях.
Таким образом, миф это не просто личностная история, миф - это в словах данная чудесная личностная история.
Если рассмотреть два момента: личность и слово, то их объединяющим понятием будет имя, а, добавив моменты чуда и истории, получим, что миф есть развёрнутое магическое имя.
Значение мифа для личности и общества
Следующий вопрос, который требуется приложить к проведённому выше определению, звучит так: каково значение мифа в нашей жизни? Если это значение невелико, то городить весь этот логический огород нет никакого смысла: только важные идеи достойны популяризации. Пусть узкие специалисты читают оригинальные труды А.Ф. Лосева, а нормальным людям незачем забивать голову всякой чепухой. Приведём основания в пользу значимости мифа.
Выше говорилось, что у любого человека имеется способность к мифическому восприятию действительности. Однако, даже если признать этот тезис, из него вовсе не следует, что любой человек пользуется данной способностью. Напротив, можно привести в качестве контрпримера тех людей, которых называют рационалистами. Всякие сказки и чудеса на таких людей никакого действия не оказывают в силу развитого критического мышления рационалистов. Иначе говоря, наука опровергает миф.
Разумеется, имеются примеры значимости мифа в современной общественной и личной жизни. Например, можно сослаться на прекрасную книгу К.Хюбнера "Истина мифа", в которой таких примеров приводится множество. Однако такого рода аргументы говорят лишь о том, что миф может влиять на жизнь человека, что в-общем, и так следует из приведённых выше положительных определений. Но из них не следует, что он должен влиять на жизнь, и значит следует возможность, что без мифа можно обойтись. Однако можно показать, что это не так.
В человеческом сознании всякий предмет существует трояким образом: мы ощущаем действие предмета, мыслим его общие признаки и уверены в его собственном существовании. Эта уверенность не следует ни из ощущений предмета, ни из понятий о предмете, а, напротив, объективное значение и ощущений и понятий обусловлено этой уверенностью. Это собственное, безусловное существование предмета есть предмет особого рода познания - веры. (По В.С. Соловьеву).
Веру, о которой здесь говорится, не следует смешивать с религией. Здесь речь идёт о вере как познавательной функции воли. Вера в таком смысле это утверждение безусловного существования предмета. Вера отвечает, что предмет есть, хотя и не отвечает, что есть предмет.
Никакое практически значимое знание не может быть чисто рациональным. Человек знает, что надо делать, чтобы получить результат, и знает или чувствует, насколько этот результат совпадает с желаемой целью. Однако человек не знает, почему этот результат достигается, он никогда не может объяснить до конца, почему применение некоторого знания приводит к ожидаемому результату. Это означает, что деятель не только знает, но и верит в действенность знания.
В любом создании человеческих рук всегда остаётся некий необъяснимый остаток. Например, современная физика является наиболее рационализированной естественной наукой. Однако, действие, например, механической энергии она может только описать и использовать, но не объяснить, так как вообще не знает, что такое энергия.
"Типовое" учение о формах познания говорит только о трёх чувственных формах - ощущении, восприятии и представлении, а также одной умозрительной - понятии. Однако следует говорить также ещё об одной форме познания - о вере.
Таким образом, можно говорить о следующем составе любого знания. Знание есть, во-первых, факты, соответствующие чувственной стороне познания. Во-вторых, знание есть понятия, соответствующие умозрительной стороне познания. И, в-третьих, знание есть миф, или иначе - смысл фактов, который соответствует волевой стороне познания. Таким образом, миф является необходимой частью любого сознания.
Неверно, что наука опровергает миф. Одна мифология борется с другой. Понимание этого даёт возможность правильно интерпретировать многие споры на актуальные темы, например, споры сталинистов с антисталинистами. Факты, которыми оперируют эти две стороны, в сущности одни и те же, но сколь радикально отличаются выводы. Они никогда не договорятся, так как хотят разного - в их сознании разные мифы.
Материал данного бреда основан на теории мифологии А.Ф.Лосева, изложенной в важнейшей работе А.Ф. Лосева "Диалектика мифа". В этом вопросе нам нечего добавить своего. Здесь даже часто используются выражения и словечки самого А.Ф. Лосева. Однако соединение теории А.Ф. Лосева со способом мышления В.С. Соловьёва позволило получить иную интерпретацию, которая нам представляется более доступной и практичной.
Отрицательные определения мифа
Понять любую вещь, значит, понять, как она есть сама для себя, для чего нужно встать на её точку зрения. Чтобы взять миф как миф, нужно отбросить сначала всякие объяснительные точки зрения. Эти точки зрения сводят миф к тому, что не есть он сам, и потому суть самые настоящие предрассудки.
Отвергая эти предрассудки, можно сказать, что миф это не 1) фантастика, 2) не религия, 3) не примитивная наука, 4) не поэзия.
1) Самый распространённый предрассудок - это понимание мифа как выдумки, красивой сказки. Это понимание верно только с точки зрения положительной науки, но только не для грека, который говорит о своих Зевсах или Аполлонах, не для религиозных фанатиков, доходящих до самосожжения. Для них эти мифические возбудители не выдумка, а наиболее яркая и самая подлинная действительность. Сегодня можно послушать рассуждения астрологов, чтобы понять, насколько глубоко они верят в то, что говорят. Многия понятия современной науки вовсе не обладают такой действительностью, а как раз больше похожи на выдумки. Например, кварки, представляющие собой абстрактную математическую модель для описания поведения элементарных частиц, сами считаются ненаблюдаемыми. Миф похож на выдумку тем, что наделяет обычные вещи некоторым небывалым смыслом. Несогласие с этим новым смыслом заставляет считать миф чем-то вроде развлекательнх историй или средством обмана, игорируя очевидную веру в миф.
2) Тогда, может быть, миф - это некоторая форма религии? Опять же это предрассудок. Миф прекрасно может обходиться без религии. Что специфически религиозного, например, в образе Ильи Муромца и Алёши Поповича. Данный предрассудок проистекает из того, что религия не может быть без мифа.
Рассматривая основные функции человеческой личности: волю, ум и чувство, можно точно определить место мифа в религии. На воле строится культ, на уме - богословие, на чувстве - миф. Если богословия в религии может и не быть, как это можно видеть в первобытных культах, то уж без культа религии быть просто не может. Отсюда следует известное определение религии, данное С.Н. Трубецким, как организованного поклонения высшим силам. Миф вовсе не предполагает никакого поклонения.
3) Третий предрассудок заключается в толковании мифа как примитивной формы науки. Дескать, в попытке объяснить значительные природные явления человек невольно создает различные художественные образы. Теория эта идет из 19 века, когда дикарей считали примитивными в умственном смысле существами. Сейчас такое представление опровергнуто. Поэтому каждый может попробовать представить себе, что, собственно, объясняющего в мифе о Гелиосе или в Апокалипсисе. Изобилие толкований последнего говорит лишь о том, что в откровении Иоанна нет ровно никаких объяснений, а напротив, имеются только одни затемнения. Развитая наука радикально отличается от развитой мифологии. Но если развитые формы отличны, то почему должны быть похожи их зародыши?
4) Художественная форма, которую имеют мифы, заставляет считать последние поэтическим произведением. Однако и здесь можно указать на принципиальную разницу между мифом и поэзией. Поэзии присуща некоторая отрешённость, которая вырывает обычные предметы из потока жизненных явлений. Поэтическая отрешённость есть отрешённость от факта. Образ Годунова, созданный Пушкиным, вовсе не требует своего соответствия с историческим, фактическим Годуновым. Мифическая отрешённость есть отрешённость от смысла фактов, но не от их фактичности. Вещи в мифе, оставаясь теми же самыми, приобретают новый смысл: ковёр-самолёт, волосы как амулет это не одно и тоже, что просто ковёр или просто волосы. Именно эта черта, как уже говорилось выше, порождает первый предрассудок.
Таким образом, если взглянуть на миф с точки зрения мифического сознания, окажется, что у него имеется какое-то особое значение для людей. Миф нельзя объяснить, то есть свести его на какую-либо специфическую функцию человеческого сознания, саму не представляющую ничего мифического. Миф имеет свою собственную специфику, которая должна быть выяснена через положительные определения мифа.
Миф не есть ни выдумка, ни религия, ни примитивная наука, ни поэзия. Все предрассудки, сводящие миф к перечисленным явлениям, являются точками зрения на миф, то есть рассмотрениями мифа извне: с позиции какого-то здравого смысла, с позиции обыденных представлений о религии, с позиции положительной науки или с романтических позиций. Для каждой такой позиции есть основания, однако эти основания недостаточны и, взятые отдельно, противоречат фактам.
Задача положительных определений мифа состоит в ограничении специфики мифа, делающей последний совершенно самостоятельным явлением человеческого сознания.
Положительные определения мифа
1) Первым очевидным определением мифа является его определение как рассказа. Миф - это некоторая словесная история. Однако не любая словесная история является мифом. Мифический рассказ должен иметь некоторую специфическую форму. Выясним, каковы особенности этой формы.
При отрицательном определении мифа было выявлено некоторое его свойство - отрешённость от смысла, которое состоит в изменении обыденного смысла фактов. Присущая мифу отрешённость от смысла, о которой говорилось выше, проявляет себя в том, что обычные вещи наделяются личностными свойствами.
Это принципиальное положение теории мифа А.Ф. Лосева, на которое следует обратить особое внимание.
Отрешаясь от обыденного смысла, мифическое сознание делает выбор, например, есть ли солнце астрономический объект или живое, дающее жизнь существо. Это не значит, конечно, что в мифе одушевлённые предметы не отличаются от неодушевлённых. Неодушевлённый предмет, например амулет, мифичен не потому, что он личность, а потому, что он предполагает хотя бы косвенное воздействие на чьё-либо сознание.
Такая отрешённость предполагает в человеке некоторую элементарную интуицию, которая может мгновенно превратить обычный смысл вещи в небывалый. Причём эта интуиция свойственна всем людям, и по форме она - простейшее взаимоотношение человека с вещами, причём вещами самыми обычными. Краски могут казаться нам тёплыми, холодными, мягкими, звуки острыми, тяжёлыми, строгими. Всякая вещь, даже неодушевлённая, может восприниматься мифически. Комната может быть весёлой и радостной, солнце бодрит душу. Боль бывает режущей, а душа может уходить в пятки. Нет ни одной вещи, которую мы воспринимали бы только как отвлечённое понятие. Это научное понимание вещи. Есть ещё религиозное понимание, есть поэтическое, а есть мифологическое понимание.
Мифическая отрешённость есть, таким образом, возведение изолированных вещей в особую интуитивно ощущаемую человеческим сознанием сферу, в которой эти вещи взаимодействуют с этим сознанием, образуя некоторое органическое единство. Это значит, что миф есть выраженный словесно образ личностного бытия, миф есть лик личности.
2) Следующее положительное определение мифа имеет своей исходной точкой выяснение вопроса: что делает миф необычным? Действительно, образ личности не представляется чем-то особенным и даже само по себе наделение обычных вещей личностными качествами не придаёт мифу особой значимости. В конце концов обычная биография тоже является в некотором роде образом личностного бытия. Миф выражает всегда что-то необычное, из ряда вон выходящее и в то же время ожидаемое и желанное. Это чудо. Миф есть выражение чуда.
В предыдущем бреду (http://idealist-t.livejournal.com/1499.html) было разобрано понятие чуда. Чудо является свойством как личности, так и некоторого явления и состоит это свойство в том, что сущность личности, её идеал полностью воплощается в некотором явлении. В этот момент человек переживает особое чувство, чувство своего утверждения в истории. Самые глубинные, самые сильные стремления личности, обычно неясные и неосознанные, становятся вдруг видимыми и яркими. Этот момент воодушевляет человека, придаёт его жизни новые смыслы. Такое воздействие какой-нибудь нехитрой истории на все стороны человеческой личности можно смело назвать магическим, поскольку человеческие слова могут стать причиной радикальных изменений в сознании человека, в его стремлениях и мыслях.
Таким образом, миф это не просто личностная история, миф - это в словах данная чудесная личностная история.
Если рассмотреть два момента: личность и слово, то их объединяющим понятием будет имя, а, добавив моменты чуда и истории, получим, что миф есть развёрнутое магическое имя.
Значение мифа для личности и общества
Следующий вопрос, который требуется приложить к проведённому выше определению, звучит так: каково значение мифа в нашей жизни? Если это значение невелико, то городить весь этот логический огород нет никакого смысла: только важные идеи достойны популяризации. Пусть узкие специалисты читают оригинальные труды А.Ф. Лосева, а нормальным людям незачем забивать голову всякой чепухой. Приведём основания в пользу значимости мифа.
Выше говорилось, что у любого человека имеется способность к мифическому восприятию действительности. Однако, даже если признать этот тезис, из него вовсе не следует, что любой человек пользуется данной способностью. Напротив, можно привести в качестве контрпримера тех людей, которых называют рационалистами. Всякие сказки и чудеса на таких людей никакого действия не оказывают в силу развитого критического мышления рационалистов. Иначе говоря, наука опровергает миф.
Разумеется, имеются примеры значимости мифа в современной общественной и личной жизни. Например, можно сослаться на прекрасную книгу К.Хюбнера "Истина мифа", в которой таких примеров приводится множество. Однако такого рода аргументы говорят лишь о том, что миф может влиять на жизнь человека, что в-общем, и так следует из приведённых выше положительных определений. Но из них не следует, что он должен влиять на жизнь, и значит следует возможность, что без мифа можно обойтись. Однако можно показать, что это не так.
В человеческом сознании всякий предмет существует трояким образом: мы ощущаем действие предмета, мыслим его общие признаки и уверены в его собственном существовании. Эта уверенность не следует ни из ощущений предмета, ни из понятий о предмете, а, напротив, объективное значение и ощущений и понятий обусловлено этой уверенностью. Это собственное, безусловное существование предмета есть предмет особого рода познания - веры. (По В.С. Соловьеву).
Веру, о которой здесь говорится, не следует смешивать с религией. Здесь речь идёт о вере как познавательной функции воли. Вера в таком смысле это утверждение безусловного существования предмета. Вера отвечает, что предмет есть, хотя и не отвечает, что есть предмет.
Никакое практически значимое знание не может быть чисто рациональным. Человек знает, что надо делать, чтобы получить результат, и знает или чувствует, насколько этот результат совпадает с желаемой целью. Однако человек не знает, почему этот результат достигается, он никогда не может объяснить до конца, почему применение некоторого знания приводит к ожидаемому результату. Это означает, что деятель не только знает, но и верит в действенность знания.
В любом создании человеческих рук всегда остаётся некий необъяснимый остаток. Например, современная физика является наиболее рационализированной естественной наукой. Однако, действие, например, механической энергии она может только описать и использовать, но не объяснить, так как вообще не знает, что такое энергия.
"Типовое" учение о формах познания говорит только о трёх чувственных формах - ощущении, восприятии и представлении, а также одной умозрительной - понятии. Однако следует говорить также ещё об одной форме познания - о вере.
Таким образом, можно говорить о следующем составе любого знания. Знание есть, во-первых, факты, соответствующие чувственной стороне познания. Во-вторых, знание есть понятия, соответствующие умозрительной стороне познания. И, в-третьих, знание есть миф, или иначе - смысл фактов, который соответствует волевой стороне познания. Таким образом, миф является необходимой частью любого сознания.
Неверно, что наука опровергает миф. Одна мифология борется с другой. Понимание этого даёт возможность правильно интерпретировать многие споры на актуальные темы, например, споры сталинистов с антисталинистами. Факты, которыми оперируют эти две стороны, в сущности одни и те же, но сколь радикально отличаются выводы. Они никогда не договорятся, так как хотят разного - в их сознании разные мифы.