Частное и общее
Читаю Тома Бетелла -- всё-таки идеология ему пока что (на 250-й странице) заслоняет некоторые вещи.
Он вполне убедителен, когда в теории и на многочисленных примерах доказывает, что частная собственность является основой и необходимым условием как благосостояния, так и прав человека -- если не всех, то большей их части, а также гарантирует защиту этих прав и в этом смысле обеспечивает справедливость -- то есть распределение благосостояния и издержек пропорционально вкладу отдельных людей.
Проблема-то не в том, что частная собственность хороша, а в том, что есть кое-что кроме неё. В самой простой и естественно организованной жизни, как и в самой "правильно" с точки зрения любого либерала жизни -- останется нечто, что не будет распределяться пропорционально личным заслугам индивидов, и останется нечто коллективное, что может стать основой и для общественной собственности.
Начать с семьи: вполне естественно и правомочно со всех точек зрения родители заботятся о своих детях. Дети получают родительскую заботу не за какие-то свои заслуги, а вместе с родительской любовью. Никакой ребёнок ничем не зарабатывает себе рождение в состоятельной семье, и жизнь в бедной семье не является наказанием. Унаследованное благосостояние часто представляется главной "несправедливостью" частной собственности. Кроме того, если в семье несколько детей, любовь родителей может распределяться между ними неравномерно (и по-разному от каждого из родителей), и это даётся детям опять же не в ответ на какие-то особые "вложения" с их стороны.
Наконец, наследство, получаемое детьми после смерти родителей, распределяется по определению "несправедливо": такая практика, как приоритет старшего ребёнка при разделе имущества, является очевидной несправедливостью (так как вряд ли родители хотели, чтобы младшие дети прозябали в нищете), но и равный раздел имущества, и раздел по завещанию являются настолько же произвольными, то есть "незаслуженными", "несправедливыми". При этом, конечно, никто не может поставить под сомнение право каждого человека тратить или завещать своё имущество по собственному произволу: препятствование этому было бы несправедливостью нисколько не в меньшей, а даже в большей степени.
Более того, и с точки зрения частной собственности завещание и забота человека о своей семье не только не являются "неправильными", но наоборот составляют её основу: забота о семье была тем, что разрывало коммуны, что приводило к приватизации общественного имущества и что всегда стимулировало людей к приумножению того, чем они владели.
Теперь об общей собственности. Живя в семье, дети могут либо тратить средства из семейного бюджета, либо прикладывать какие-то усилия для приумножения семейного богатства. Но семейное имущество для них -- это общая, а не частная собственность, и "проблема безбилетника" в семье, конечно, существует, но она в этом случае и носит название родительской заботы о детях.
Сам Бетелл упоминает об экономически состоятельных и процветающих коммунах -- обществах, отказавшихся от частных прав на имущество. Все они, как он замечает, были религиозными общинами, то есть являлись сообществами единомышленников, чьей целью не было собственно зарабатывание средств к существованию или предпринимательство. Но даже приняв эти два ограничения (религиозность и духовную общность), нельзя отрицать того, что такие общины возможны, и их существование не случайно, а закономерно.
Наконец, существует капиталистическое производство, а в нём -- разделение труда. Труд одного человека бессмыслен без труда других людей, новая собственность создаётся коллективным усилием, в рамках которого бессмысленно продавать и обменивать результаты усилий отдельных людей, основывая на этом право частной собственности -- здесь целое стоит многократно больше, чем сумма составляющих, и из осознания этого возникают и коллективные мотивации, и "круговая порука", и классовые (и прочие групповые) ценности, и солидарность работников. Всё это существует не из-за того, что частная собственность где-то отсутствует, а потому, что частная собственность сама создаёт ситуации, в которых полная приватизация невозможна и недопустима.
Таким образом, не всё в жизни можно приватизировать, есть феномены, в которых "коллективизм" заложен в качестве необходимого элемента; и есть ситуации, в которых частная воля, будучи полностью "в своём праве", с необходимостью нарушает поддерживаемые самой же частной собственностью специфические понятия о равенстве и справедливости. Вот что с этим делать?
Допустим, что понятие "справедливости" вообще ущербно, так как по определению содержит некое "мечтаемое" представление о том, как надо -- не обязательно реализуемое на практике, что неоднократно показала история человечества. Допустим также, что полученное по наследству богатство следует отнести к неподдающимся регулированию "случайностям", подобным находке клада или открытию нефти в безжизненной пустыне. Всё это только частности, не отменяющие неистребимого существования в нашей жизни самой идеи "незаработанного" блага и "общего" владения и распределения.
Как разделить область полного действия частной собственности и частной инициативы и область, где их действие ограничено? Как сделать так, чтобы не возникал соблазн воспользоваться аналогией семьи для строительства общества (с неким Отцом нации во главе государства), и наоборот аналогией предпринимательства для построения семьи (вплоть до отправки дочерей на панель)? И то, и другое кажется глубоко аморальным, но не являются ли этика и мораль специальным инструментом, завесой, прикрывающей тайну разделения частного и общего?