ВОЕННАЯ МОЛОДОСТЬ ПРОШЛА В ЗАПОЛЯРЬЕ
2 сентября 1941 года мне исполнилось 18 лет, а 19 сентября по мобилизации райкома ВЛКСМ я ушёл на фронт, в лыжный батальон. Провожали меня сестра Вера, отец Павел Кузьмич, дорогой дружок Иванко Панов и … ни одной девушки. С отцом «посидели» в шумной и многолюдной столовой - в сторонке, в уголке, где «по знакомству» официантка тётя Настя организовала глазунью из 10 яиц. В магазине через чёрный ход удалось купить две бутылки ликёра, одну распили в столовой, другую взяли на квартиру к сестре Вере, где я угощал отца и Александра Михайловича Панова.
Мы с другом Иваном к вину не были приучены да, к слову, и не курили. Я начинал дружить с девушками, а Иван и не дружил ещё ни с одной. С отцом и Иваном мы прощались навсегда. Кто бы мог знать?! Я не представлял, что еду на долгие годы и больше не увижу этих дорогих людей.
Отец умер в апреле 1944 года, а Иван был направлен в офицерское училище в Великий Устюг, затем под Сталинград, где и сложил голову за Родину. Для меня Иван очень дорог, мы с ним росли вместе, как два брата: сколько игр, забав, походов в лес за ягодами и грибами!
Итак, я призван в армию. Автомашиной с сорока товарищами-комсомольцами отправлен на пересылочный пункт в Череповец, затем в Вологду, Архангельск, в местечко Лохта, западнее Соломбалы. Были мы поселены в большие землянки, где и проходили подготовку лыжную, стрелковую и прочую до января 1942 года. В январе, совершив 300-километровый лыжный переход, остановились в районе Онеги, где и продолжали учёбу до конца марта. А в скором времени были ночью отправлены на Мурманское направление. Во время следования эшелона мне как пулемётчику не раз пришлось дежурить на крыше поезда: был 30-градусный мороз и сильный ветер. В Мурманске, разрушенном бомбардировками, пробыли два-три дня, затем переправились через залив и оказались в заполярной тундре, в составе лыжного батальона. Во время апрельско-майских боёв я был связным батальона со штабом бригады. Трудные эти дни! В поисках батальона мы с товарищем не сходили с лыж сутками. Уставшие, голодные, мы валились с ног, дойдя до батальона. Мы даже завидовали товарищам, но и им доставалось. А какая страшная пурга бывает в Заполярье: колючий ветер бьёт тысячами дробин в лицо и валит с ног! В этой снежной буре мы с другом, сбившись с пути, чуть «не укатили» к немцам, т.к. чёткой линии фронта не было. Немцам тоже в пургу не сладко было. Мы были одеты теплее: валенки, полушубки, меховые рукавицы, тёплое бельё, ватные брюки. Плюс к этому - вещмешок, противогаз, автомат. Заляжешь в снегу - и тепло.
Бои шли весной 1942-го. Немцев уже отогнали от Мурманска. Фронт проходил в 56-58 километрах от него. Мне запомнился бой по преследованию немецких лыжников-егерей, су- мевших ночью пробраться к расположению миномётной роты и полностью её вырезать в снежных ямах. Мы были подняты по тревоге. Егерей загнали на вершину сопки, которую мы окружили с трёх сторон. Немцы «поливали» нас из пулемёта из-за огромных камней на сопке. В этом бою убит был мой товарищ. Мы ползли с ним вверх на сопку рядом. Он погиб от меня в полуметре. В этот период службы я встретил земляков: Алексея Бурлакова и Николая Глазова. Пережили вместе радость встречи, сидя в тундре на камушках и вспоминая родные места. Можно много рассказывать про эти годы, годы молодости, которые прошли в Заполярье, среди каменистых сопок и седой, снежной тундры, в лишениях и трудностях, связанных с боевыми действиями. Мы находились в местах, где не было населённых пунктов. Жили в палатках, в снежных ямах, землянках (счастье, если в них были печурки!). Питались мороженым хлебом и сухарями, порой их заедали снегом. Когда было налажено обеспечение, выдавали ежедневно по 100 грамм водки.
Окончание войны встретили в Лоустари, куда мы спустились с высокой седой сопки, где была радиостанция (Александр Павлович к тому времени был её начальником - ред.). Рядом находился аэродром.
Утро 9 мая было необычным. В Заполярье оно начиналось в 2 часа ночи. Приближалось полярное лето, когда круглые сутки светло. Солнце в это утро было особенно ярким, хотя тепла от него было мало. Радовались, плакали, смеялись, обнимались и целовались. Конец войне! В этот день были выданы дополнительные 100 грамм водки. Вечером - пляски, танцы. Мы мечтали о доме, о встречах с родными и любимыми. Конец войне, но не кончалась моя служба. Пришлось тянуть лямку до февраля 1947 года в Петрозаводске.
А.П.Жданов, газета «Сельская новь» от 14 мая 1998 года/
P.S. А. П.Жданов награждён Орденом Отечественной войны 2-ой степени, медалями «За оборону Советского Заполярья» и др.
Мы с другом Иваном к вину не были приучены да, к слову, и не курили. Я начинал дружить с девушками, а Иван и не дружил ещё ни с одной. С отцом и Иваном мы прощались навсегда. Кто бы мог знать?! Я не представлял, что еду на долгие годы и больше не увижу этих дорогих людей.
Отец умер в апреле 1944 года, а Иван был направлен в офицерское училище в Великий Устюг, затем под Сталинград, где и сложил голову за Родину. Для меня Иван очень дорог, мы с ним росли вместе, как два брата: сколько игр, забав, походов в лес за ягодами и грибами!
Итак, я призван в армию. Автомашиной с сорока товарищами-комсомольцами отправлен на пересылочный пункт в Череповец, затем в Вологду, Архангельск, в местечко Лохта, западнее Соломбалы. Были мы поселены в большие землянки, где и проходили подготовку лыжную, стрелковую и прочую до января 1942 года. В январе, совершив 300-километровый лыжный переход, остановились в районе Онеги, где и продолжали учёбу до конца марта. А в скором времени были ночью отправлены на Мурманское направление. Во время следования эшелона мне как пулемётчику не раз пришлось дежурить на крыше поезда: был 30-градусный мороз и сильный ветер. В Мурманске, разрушенном бомбардировками, пробыли два-три дня, затем переправились через залив и оказались в заполярной тундре, в составе лыжного батальона. Во время апрельско-майских боёв я был связным батальона со штабом бригады. Трудные эти дни! В поисках батальона мы с товарищем не сходили с лыж сутками. Уставшие, голодные, мы валились с ног, дойдя до батальона. Мы даже завидовали товарищам, но и им доставалось. А какая страшная пурга бывает в Заполярье: колючий ветер бьёт тысячами дробин в лицо и валит с ног! В этой снежной буре мы с другом, сбившись с пути, чуть «не укатили» к немцам, т.к. чёткой линии фронта не было. Немцам тоже в пургу не сладко было. Мы были одеты теплее: валенки, полушубки, меховые рукавицы, тёплое бельё, ватные брюки. Плюс к этому - вещмешок, противогаз, автомат. Заляжешь в снегу - и тепло.
Бои шли весной 1942-го. Немцев уже отогнали от Мурманска. Фронт проходил в 56-58 километрах от него. Мне запомнился бой по преследованию немецких лыжников-егерей, су- мевших ночью пробраться к расположению миномётной роты и полностью её вырезать в снежных ямах. Мы были подняты по тревоге. Егерей загнали на вершину сопки, которую мы окружили с трёх сторон. Немцы «поливали» нас из пулемёта из-за огромных камней на сопке. В этом бою убит был мой товарищ. Мы ползли с ним вверх на сопку рядом. Он погиб от меня в полуметре. В этот период службы я встретил земляков: Алексея Бурлакова и Николая Глазова. Пережили вместе радость встречи, сидя в тундре на камушках и вспоминая родные места. Можно много рассказывать про эти годы, годы молодости, которые прошли в Заполярье, среди каменистых сопок и седой, снежной тундры, в лишениях и трудностях, связанных с боевыми действиями. Мы находились в местах, где не было населённых пунктов. Жили в палатках, в снежных ямах, землянках (счастье, если в них были печурки!). Питались мороженым хлебом и сухарями, порой их заедали снегом. Когда было налажено обеспечение, выдавали ежедневно по 100 грамм водки.
Окончание войны встретили в Лоустари, куда мы спустились с высокой седой сопки, где была радиостанция (Александр Павлович к тому времени был её начальником - ред.). Рядом находился аэродром.
Утро 9 мая было необычным. В Заполярье оно начиналось в 2 часа ночи. Приближалось полярное лето, когда круглые сутки светло. Солнце в это утро было особенно ярким, хотя тепла от него было мало. Радовались, плакали, смеялись, обнимались и целовались. Конец войне! В этот день были выданы дополнительные 100 грамм водки. Вечером - пляски, танцы. Мы мечтали о доме, о встречах с родными и любимыми. Конец войне, но не кончалась моя служба. Пришлось тянуть лямку до февраля 1947 года в Петрозаводске.
А.П.Жданов, газета «Сельская новь» от 14 мая 1998 года/
P.S. А. П.Жданов награждён Орденом Отечественной войны 2-ой степени, медалями «За оборону Советского Заполярья» и др.