Кот Басё
Она пишет очень редко и по ночам: «Как проходит лето, пора перестать молчать, я уехала на море, а он скучал, и у нас здесь фантастические закаты». Я смотрю на нее - гранат, бирюза, сандал, у меня вопросы, но разве я их задам, я же сталь и платина, острый больной скандал, грозовые неприрученные раскаты. Мир умножен на ноль, но равен обычно трем, мы живем грядущим бронзовым сентябрем, я хотела бы в город, где в пламени небоскреб - посмотреть на эти звезды ее глазами. Но о чем сказать, когда все слова пусты? Я желаю ей свободы и высоты, если есть над миром сказочные мосты - пусть она по ним приходит за чудесами.
*******************************************************************
Поезда и вокзалы, леса и травы, не любовь - обжигающий дерзкий дождь. Это были те времена и нравы, от которых сразу бросает в дрожь. Ни укрытий не было, ни спасенья - отдавались каждому дню сполна. Скоро грянет Прощеное воскресенье, рассказать, кому я теперь жена? Столько кадров сменилось в оконной раме - не привыкнуть к цвету, не вспомнить вид. У меня здесь, знаешь, игра без правил, на войне не думают о любви. Пережить атаку, оставить крестик, встать на новой чертовой высоте и ночами слушать чужие песни, находя в них тысячи общих тем. Все, что было - длится неистребимо, бесконечным ожогом горит в груди.
Потому что нельзя убивать любимых. Можно только, зажмурившись, уходить.
******************************************************************
Так замечаешь любые признаки чутьем внимательного врача - кругом встречаются люди-призраки, в них даже верится сгоряча. За тень хватаешься лихорадочно, в хмельном угаре, в туманной мгле. Билет случайный, талон посадочный и крылья стелятся по земле. Нам было здорово в этом мороке, бросало небо то в дрожь, то в жар. А после кто-то остался в облаке, а кто-то спрыгнул и побежал. Такое дело, опять ремиссия, ходи и веруй, что уцелел. Конечно, мы не читаем писем, но слова с годами растут в цене. Неосторожная, научусь ли я когда-нибудь о тебе молчать?
Уже не верящие предчувствиям, мы задыхаемся по ночам.
*******************************************************************
Поезда и вокзалы, леса и травы, не любовь - обжигающий дерзкий дождь. Это были те времена и нравы, от которых сразу бросает в дрожь. Ни укрытий не было, ни спасенья - отдавались каждому дню сполна. Скоро грянет Прощеное воскресенье, рассказать, кому я теперь жена? Столько кадров сменилось в оконной раме - не привыкнуть к цвету, не вспомнить вид. У меня здесь, знаешь, игра без правил, на войне не думают о любви. Пережить атаку, оставить крестик, встать на новой чертовой высоте и ночами слушать чужие песни, находя в них тысячи общих тем. Все, что было - длится неистребимо, бесконечным ожогом горит в груди.
Потому что нельзя убивать любимых. Можно только, зажмурившись, уходить.
******************************************************************
Так замечаешь любые признаки чутьем внимательного врача - кругом встречаются люди-призраки, в них даже верится сгоряча. За тень хватаешься лихорадочно, в хмельном угаре, в туманной мгле. Билет случайный, талон посадочный и крылья стелятся по земле. Нам было здорово в этом мороке, бросало небо то в дрожь, то в жар. А после кто-то остался в облаке, а кто-то спрыгнул и побежал. Такое дело, опять ремиссия, ходи и веруй, что уцелел. Конечно, мы не читаем писем, но слова с годами растут в цене. Неосторожная, научусь ли я когда-нибудь о тебе молчать?
Уже не верящие предчувствиям, мы задыхаемся по ночам.