Поворот на 180
Название: Поворот на 180
Автор: zhem_chug
Вид: фик
Жанр: romance
Пейринг: Вейр/Лайсачек
Герои: Вейр, Лайсачек, Петренко, Кэрролл. Танит Белбин и Джереми Эббот поминаются всуе
Рейтинг: PG-13
Предупреждение: единственное предупреждение - автор вас предупреждал!! зря не послушались…
Отказ от прав: все герои вымышлены, все сходства с реальными персонажами случайны.
Примечание автора: с благодарностью и любовью для skate_america. Спасибо ей же и qwessta за помощь в поиске информации, angi_girl за то, что не дала "сбежать", reborn_euphoria за "подставу", aakela за интуицию и помощь :)
По факту - я не автор, я лишь записала то, что мне нашептали. Текст записан давно.
Звонок в дверь…
"Я никого не жду", - устало подумал Эван.
Комната освещена светом от телевизора, на журнальном столике початая бутылка водки и стакан с ней же. Не сделано ни глотка. Мечтал напиться и забыться, но поздно понял, что ничего не выйдет - этот напиток тоже будет напоминать о нем.
Еще звонок.
Господи, разве не понятно, что если дверь не открывают, значит, никого нет дома?
Звонки заканчиваются, начинается настойчивый стук.
Эван взбесился. Сейчас открою и навешаю, кто бы это ни был. Резко подскочив на ноги, юноша почувствовал головокружение и тошноту. Оказывается, совершенно не обязательно напиваться, чтобы тебя преследовал похмельный синдром. Достаточно всего-навсего…
Мысль осталась неоконченной. В дверь опять позвонили. По дороге к ней Эван споткнулся о сумку, брошенную в середине прихожей, выматерился и распахнул дверь, собираясь вылить все накопившееся на решившего его потревожить. И замер…
Визитер, воспользовавшись его замешательством, со словами «Привет, красавчик, как дела?» проскользнул в квартиру и плюхнулся на диван. На тот самый диван, с которого хозяин поднялся десять секунд назад.
Эван медленно закрыл входную дверь, пытаясь поверить, что это все ему не снится. Тем временем гость с интересом изучал содержимое бутылки и стакана, понюхал и даже попробовал на вкус.
- Фуууу.. Эван…. - невыносимо сладко растягивая букву «н», произнес он. - Ты что это? Пьешь как воду? Не закусывая?
- А какое тебе дело до этого? - усталость и равнодушие навалились на молодого человека опять, а за ними уже следовало раздражение. Да как он смеет заявляться сюда после всего, что наговорил две недели назад?
- Потому что я переживаю за тебя…
Дежавю…Только теперь чувство переживания направлено в противоположную сторону….
- Ха! А с чего бы это? Джонни, дорогой, ты сам себе противоречишь! - Эван постарался вложить как можно больше яда в слова, хотя до эталона, сидящего на его диване в этот момент, дотянуться сложно.
- Я делаю, что хочу. Хочу - и противоречу.
Господи, как я мог предположить, что он для меня важнее всего на свете и что для него я могу перевернуть этот мир? Ради кого? Вот этой размалеванной, вертлявой, несущей ерунду куклы?
В ту же секунду заныло, засосало под ложечкой… Склоненная голова, хрупкие плечи, тонкие пальцы, сжимающие стакан…
- Уходи, я тебя не ждал, - Эван произнес заученный текст. Миллионы раз он представлял себе, как говорит эти слова. Миллионы раз за эти две недели он прокручивал картину их встречи на Чемпионате, видел во всех подробностях - как небрежно кивает ему и отворачивается, как выходит на лед и откатывает свою программу… на сотые доли лучше. Как делает шаг в сторону, пуская на верхнюю ступень пьедестала, как они стоят рядом во время фотосессии и он кладет руку ему на нежный изгиб талии и вот так, на глазах у всех, наконец-то прикасается к своему теперь-уже-без-возвратно сопернику… Прикасается на мгновенье.
И вот это соперник здесь, рядом, а мечты так пусты и не нужны… Время назад не отмотать, и не переписать того, что было в реальности. И только боль накатывает, как прибой в предштормовую погоду, оглушая и сбивая с ног.
Боль. Взгляд юноши скользнул по тонкой фигурке, замершей перед журнальным столиком. Боль. Нежность. Тревога.
****
Боль. Нежность. Тревога. Вошел в раздевалку и замер. Громадные глаза, торчащие ключицы, прозрачное лицо, зеленоватый оттенок кожи… Джонни торопливо пытался замазать эту зелень тональником, не обращая внимания на косые взгляды и усмешки окружающих. Сосредоточенно глядя в зеркало на свое отражение, он встретился глазами с Эваном и криво усмехнулся - «привет».
Джонни? Я вижу Джонни? Что, черт возьми, происходит?
-Эээээ…. Привет… Чудесно выглядишь….
- Спасибо, красавчик.
- Как ты себя чувствуешь? - Эван потихоньку начал отходить от шока и понимать, что он действительно видит в этом зеркале отражение Вейра. Отражение. А где он сам?
- Спасибо, замеччччательно, - ответ сквозь закушенную губу, не глядя в глаза.
- Замечательно? - Голос двукратного чемпиона США стал уже не таким растерянным, как при первой фразе. - Да на тебе лица нет! На тебе костюм висит! Ты же еле стоишь! Почему ты не снялся?
Спортсмены в раздевалке заинтересованно стали коситься в их сторону. Даже предстартовое волнение отошло на второй план.
- А ТЫ хочешь, чтобы Я снялся? - голос трехкратного чемпиона был холоден, спокоен и равнодушен.- Не дождешься.
- Джонни, ты не так понял! Я волнуюсь за тебя, в таком состоянии нельзя соревноваться!
- А я буду.
Лайсачек беспомощно оглянулся вокруг и нашел сидящего на скамейке Петренко. Виктор спокойно покачал головой, давая понять: «Не спрашивай, так надо».
Эван опять погрузил свой взгляд в зеркало, пытаясь перехватить потухшие глаза Джонни.
- Ты уверен?
- Я в себе - да. Разговор окончен. Переодевайся, а то пока ты застегиваешь молнию на спине уже подойдет твоя очередь.
Черт! Эван прекрасно помнил порядок жеребьевки. Очень хорошо. Он заучил ее наизусть. «Эван Лайсачек - номер один. Джереми Эббот - номер два. Стивен Кэрриер - номер три. Адам Риппон - номер четыре. Джонни Вейр - номер четырнадцать». Четырнадцать! Разные разминки. Откатать программу и долго-долго-долго ждать результатов. Не своих, его результатов. Которые всегда как свои.
Стоять рядом с Вейром сейчас было все равно, что стоять рядом со стеной. То же внимание и отклик. Эван отошел к своему шкафчику. Фигуристы разочарованно вернулись к своим делам. Мандраж мандражом, но ничто человеческое им не чуждо, и посмотреть на разборки вечных соперников всегда занимательно.
Ну и фиг с ним. В конце концов, я ему что - нянька? У него есть голова на своих плечах и головы на плечах тренеров. Змиевская никогда не станет делать то, что не даст результатов. Она как Тарасова, одного замеса.
Раздражение нахлынуло и отступило, оставив напряжение и тревогу. Все-все-все. Думать о прокате. О своем прокате! Сначала о своем. Бросив последний взгляд на Джонни, Эван попытался сосредоточиться. В привычный ритуал подготовки к соревнованию вмешивались мысли о грациозном силуэте сине-зеленого цвета, застывшем между шкафчиком и зеркалом. Хватало же закидонов Танит, ее безумной идеи, что их отношения зашли в тупик (а он-то думал, что они сразу были в тупике), так нет ведь, еще этот… «призрак имени Сен-Санса» у соседнего шкафчика…
Голос Фрэнка зазвучал за спиной. Не вслушиваясь, кивнул головой. Ничего нового все равно не скажет. Обычно наставления тренера помогали, но сегодня….
Время-время-время… Время идти. Выходить первым всегда иначе. С одной стороны, перед тобой совершенно гладкий лед. Абсолютно. Ты на нем первый, он для тебя одного, он весь твой и у других такого не будет.* Ты не знаешь результатов проката соперников, не слышал реакции зрителей и тебе, в принципе, не с кем соревноваться, только с самими собой. Но с другой стороны…. Традиция «придерживать оценки» для первых выступающих имеет глубокие корни…
Шаг вперед, на холодный глянец, круг по катку, стартовая поза. Лайсачек взмахнул руками, как будто стряхивал все напряжение, решительно и сосредоточенно. Первые звуки Болеро. Понеслась… Механически, отточено. Эван катал программу, не пуская ни одной посторонней мысли. Чистой воды арифметика. Считая баллы за каждый элемент, прогнозировал уровень оценок. Ясное дело, за зубцы на тройном акселе будет снижение, но в остальном…. в остальном…. в остальном… все очень даже достойно….Эван собирал всю энергию музыки Равеля и посылал ее туда, где разминался четырнадцатый номер…. Всё! Вращение, финальная поза, резкий жест. Да! Да, да, да!!! Всё…. Я откатал, теперь дело за тобой…
Сидя в микс-зоне, наблюдая за выступлением соперников и результатами, Эван поймал себя на мысли, что начинает волноваться. И когда зазвучала знакомая музыка, он закрыл глаза. К чему смотреть, если и так знаешь программу наизусть. Вздох зала. Что там? Триксель? Ээээээ…. падение? Недокрут??? Чтооооо????
Эван, с тобой все в порядке? - он услышал голос Фрэнка. Забавно, сегодня голос Кэрролла приходит раньше Кэрролла. Чеширский кот, блин…
- Да, все в порядке, - внимая предварительному «разбору полетов», Эван прислушался к объявлению результатов. И вытянувшееся лицо тренера подсказало, что уши ему не врут.
Сейчас самое главное улизнуть незамеченным ото всех и найти Джонни. Пробормотав что-то невразумительное, Лайсачек начал пробираться в сторону раздевалки. Заглянув за дверь, увидел Виктора, который настороженно посмотрел на него и кивнул. Глазами спросил «Как он?», взгляд ответил «Не фонтан». Вейр сидел на скамейке, опустив голову и закрыв лицо руками. Плачет? Одно плечо оголено, второе еще затянуто в костюм. Зрелище сжало сердце холодной рукой.
- Можно с ним поговорить? - Эван просил разрешения и давал понять, что хочет остаться с Джонни наедине.
- Джонни, ты не против? Я выйду? - Виктору в ответ была только тишина. Пожав плечами, Петренко вышел.
Эван сел на скамейку рядом, коснувшись бедром бедра.
- Джонни… - позвал он. Все то же безмолвие. Ни звука, ни всхлипа. Похоже, Вейр даже не дышал… Найти какие-то слова…. Слова... Пустые звуки, не выражающие ничего… Ни капли….
Эван говорил что-то успокаивающее, как ему казалось, заботливое и вдруг услышал холодный, звенящий металлом голос. Драгоценным металлом.
- Зачем ты мне все это говоришь?
Удар в солнечное сплетение. В этом жестком голосе не слышно было ни слезинки.
- Мне совершенно это не интересно. И мне не нужно твое участие. Меньше всего мне нужно твое участие. Мы не друзья, мы - соперники. Соперники должны соревноваться, а не жалеть. Ты хочешь унизить меня своей жалостью? Я не позволю тебе этого, даже не мечтай. Уходи.
Еще один удар. В ушах зазвенела оборвавшаяся струна, пальцы похолодели. Прежние насмешки Вейра всегда были ядовитыми, но никогда не были жестокими. Такими жестокими, как этот спокойный холодный текст. Эван смотрел на профиль сидящего рядом и не узнавал его. Это был другой человек, его явно где-то подменили. В Корее?? Чем его там кормили, черт побери? Что за галлюциноген? **
- Я не могу уйти! Я не могу оставить тебя в таком состоянии!!!
В раздевалку заглянули, но испуганно захлопнули дверь. Нда, Эван Лайсачек в бешенстве - это то еще зрелище. А это уже было бешенство. Он завелся с пол-оборота, сам не ожидал такой реакции. Ради него он забыл обо всем, думал только о нем, а что получил в ответ?
- А чем тебе не нравится мое состояние? Оно должно быть тебе на руку! Иди, будущий трехкратный чемпион США, готовься, отдыхай и не забивай себе голову, что ты должен показывать участие, тем более, что это не так!
Как он мог так ошибаться в Вейре? Думать, что ему не чуждо человеческое? А он же просто бессердечная кукла, думающая только о себе и не видящая никого вокруг!
Эван подскочил и сгреб в охапку Джонни, взял за подбородок и заглянул в глаза. В них была только злоба. Или обида, усталость, боль? Нет, только злоба. Они стояли близко-близко, их не разделяло ничего - ни ступени пьедестала, ни порядковые номера, ни цвет медалей. Ни-че-го. Кроме этой злобы.
- Отпусти меня сейчас же! - Эван услышал, как Джонни прошипел эту фразу, но не пошевелился. Он снова и снова вглядывался с эти глаза, в черты лица, вглядывался и искал в них свет, который видел всегда.
- Отпусти меня! Ты делаешь мне больно!- Вейр дернулся. Ах, это я делаю тебе больно? Эван резко отстранился.
В дверь заглянул Фрэнк. Надо было идти на пресс-конференцию. Да и просто не было смысла продолжать «дискуссию».
- Дай бог, Джонни, чтобы ты никогда не пожалел об этом, - Эван медленно развернулся и вышел, закрыв за собой дверь. Не только в раздевалку.
На следующий день соревнований Джонни преодолел себя и переместился с седьмого места на пятое, а сам Эван… а что тут говорить… Джереми они недооценили оба…
Они старательно делали вид, что ничего не произошло, даже кивнули друг другу в знак приветствия в коридоре спорткомплекса.
Потом были слезы Джонни в «будке правды», и был приз Кван на Гала-Шоу, который Джонни получал грустно и устало. И, несмотря на обиду, было дико и больно видеть его в кроссовках, а не в коньках.
А потом были дни странных метаний, злости на себя, на этого придурка, который вытер ноги о его чувства и гордость. Был запах его волос, который приходил каждый раз, когда Эван оставался один и закрывал глаза… Как в этот вечер, когда он раскупорил бутылку водки, привезенную из России, и решил напиться.
****
Медленно возвращаясь из воспоминаний, Эван осознавал, что так и стоит на пороге комнаты, вцепившись в косяк так, что побелели косточки. Навалилась усталость и безразличие…
- Ну, вот ты пришел. Переживаешь. Противоречишь. Что дальше?
- Я хочу попросить прощения.
Эван усмехнулся, подошел к Джонни, взял из рук стакан с волшебным напитком, сулящим забвение, и сел рядом.
- Ни к чему это…. - юноша держал стакан, смотрел в кристальную прозрачность водки, но желание пить ее не возникало. Просто любовался бликами в жидкости.
- Можешь меня выслушать?
- И это ни к чему. Я тебя уже слышал.
Чужая ладонь прикоснулась к руке и вынула из нее предмет наблюдения. Эван не сопротивлялся. Ему было все равно. Все-рав-но.
- Тогда не слушай. Я просто буду говорить, а ты не слушай.
Хе… оборотец… Этот хитрец всегда выкрутится. Наверное, следовало бы отплатить ему той же монетой - выставить его за дверь, но сил не было. Не было сил даже понимать, что означают слова, которые он слышит.
А Вейр что-то вещал. Про то, что был обессилен, раздавлен, что не понимал, что и кому он говорил, действовал механически, был на грани, что все было бы по-другому, если бы не усталость после болезни и бла-бла-бла… Он ходил по комнате, рассказывая захватывающую историю борьбы с демонами болезни и эгоизма. Эван смотрел на его перемещения с дивана и думал только о том, что хочет, чтобы он поскорее ушел.
Ну вот, вроде закончил. В тишине Лайсачек закрыл глаза и спросил:
- Ну а я-то тут причем?
И почувствовал, что Джонни рядом. Близко-близко. Держит его ладони в своих ладонях.
- Посмотри на меня…
Эван с трудом разлепил веки и оказался лицом к лицу с Вейром. Джонни стоял на одном колене. В этой позе было столько простоты и величия, что Эван невольно в очередной раз восхитился способностью этого человека быть естественным до последнего движения души, последнего жеста, последней молекулы тела.
- В нашей вражде нет смысла. Вражда разрушает. Я совершил глупый жестокий поступок, обидев тебя, поддавшись этой вражде, этому соперничеству. А на самом деле я ведь не чувствую ничего такого, даже наоборот. Эван, мне нужна твоя дружба. Я всегда помню, что ты сделал для меня в 2003 году, что именно ты поддержал меня тогда. Не важно, сколько раз я проиграю тебе, не важно, сколько раз ты проиграешь мне, и как бы ни разошлись наши пути в этой жизни, я всегда буду помнить это. Ты не просто спортсмен, ты очень добрый, любящий человек. Ты можешь делать такие вещи - как тогда и как недавно, на ЧСША - и быть моим соперником. Я хочу, чтобы мы «зарыли топор войны», он не приносит нам ничего, кроме боли. И прости меня.
Эван медленно высвободил одну руку из цепких легких пальцев своего визави и поднес к его лицу. Коснувшись щеки, он застыл, всматриваясь в глубину этих глаз. Совсем других, не тех, что были две недели назад. В них был свет, тревога, может, страх и невероятное тепло. Тепло, в которое хотелось окунуться.
- Эван? - в голосе Джонни звучал вопрос, бровь приподнялась, завиток челки упал на лоб.
Эван быстро откинулся на спинку дивана, закрыл лицо, растер его руками, потом вскочил и заходил по комнате. Теперь уже он кружил между окном, журнальным столиком и стеллажом с книжками***, дисками и кубками. Джонни наблюдал за ним сидя на полу, обняв колени руками.
- У тебя все так просто, Вейр! Сначала просто «не твое дело», потом просто «зароем топор». У тебя все очень просто и быстро, а я за тобой не успеваю! Сегодня тебе нужна моя дружба, а завтра ты решишь, что перед соревнованиями не плохо было бы поднять шумиху в прессе и среди «ангелов», чтоб они немного погрызлись с «эльфами». И что тогда?
- Ты и вправду так обо мне думаешь? - Джонни сжался в комок, уткнулся лбом в колени.
- Нет. Но я так думаю о твоих поступках. ТЫ можешь дать мне гарантии?
- Нет…
Пауза. Эван расхохотался.
- Я так и знал. Вейр, с тобой не соскучишься! Ты когда-нибудь сидел на пороховой бочке в обнимку с зажженным бикфордовым шнуром?
Они смотрели друг на друга, и Джонни тоже начал подхихикивать. Смех нарастал, и вот они уже загибаются от хохота, останавливаются, чтобы отдышаться, переглядываются и опять прыскают.
- Ой, Эванннн!!! Чего только не было, но вот с этим меня еще никогда не сравнивали!! К тому же, мы не «в обнимку»!
- Ну, это пока….
****
Болейте за Эвана Лайсачека, любите Эвана Лайсачека!
Он также сказал, что продолжает тренироваться и просил своих фанов поддерживать Эвана Лайсачека…
Каковы его мысли по поводу ЧМ в марте? Болеть за Эвана Лайсачека!
Девушки были прекрасны. Я не смотрел соревнования мужчин, но слышал, что это было своего рода... ну, знаете... в общем, мужчины себе и мужчины. Но девушки сегодня меня невероятно впечатлили. Да, Эван... я очень горжусь Эваном. Но Ким Ю-На была великолепна.
Нет, я не смотрел соревнования, я был в это время в на Малхолланд Драйв, мои тренеры и все мои знакомые засыпали меня sms-ками на мобильный, сообщая, что там происходит... мне этого было достаточно.
Конечно, я ревную и расстраиваюсь, потому что из Лос-Анджелеса меня "уволили", но я им горжусь и рад за него.
Ходят слухи, что Вейр и Лайсачек накануне национальных чемпионатов обмениваются смс-ками.
Слухи о разрыве Эвана и Танит подтвердились.
Конечно, я очень завидую, что он смог стать чемпионом мира. Но в этом году я сам хочу взойти на вершину и не хочу думать об Эване Лайсачеке.
Примечания автора:
* - автор в курсе, что перед прокатом есть разминка и лед НЕ девственно гладок
** - автор в курсе, что это был всего-навсего йогурт
*** - автор надеется, на любовь персонажа к книгам, но не уверен *автор ржет*
Автор: zhem_chug
Вид: фик
Жанр: romance
Пейринг: Вейр/Лайсачек
Герои: Вейр, Лайсачек, Петренко, Кэрролл. Танит Белбин и Джереми Эббот поминаются всуе
Рейтинг: PG-13
Предупреждение: единственное предупреждение - автор вас предупреждал!! зря не послушались…
Отказ от прав: все герои вымышлены, все сходства с реальными персонажами случайны.
Примечание автора: с благодарностью и любовью для skate_america. Спасибо ей же и qwessta за помощь в поиске информации, angi_girl за то, что не дала "сбежать", reborn_euphoria за "подставу", aakela за интуицию и помощь :)
По факту - я не автор, я лишь записала то, что мне нашептали. Текст записан давно.
Звонок в дверь…
"Я никого не жду", - устало подумал Эван.
Комната освещена светом от телевизора, на журнальном столике початая бутылка водки и стакан с ней же. Не сделано ни глотка. Мечтал напиться и забыться, но поздно понял, что ничего не выйдет - этот напиток тоже будет напоминать о нем.
Еще звонок.
Господи, разве не понятно, что если дверь не открывают, значит, никого нет дома?
Звонки заканчиваются, начинается настойчивый стук.
Эван взбесился. Сейчас открою и навешаю, кто бы это ни был. Резко подскочив на ноги, юноша почувствовал головокружение и тошноту. Оказывается, совершенно не обязательно напиваться, чтобы тебя преследовал похмельный синдром. Достаточно всего-навсего…
Мысль осталась неоконченной. В дверь опять позвонили. По дороге к ней Эван споткнулся о сумку, брошенную в середине прихожей, выматерился и распахнул дверь, собираясь вылить все накопившееся на решившего его потревожить. И замер…
Визитер, воспользовавшись его замешательством, со словами «Привет, красавчик, как дела?» проскользнул в квартиру и плюхнулся на диван. На тот самый диван, с которого хозяин поднялся десять секунд назад.
Эван медленно закрыл входную дверь, пытаясь поверить, что это все ему не снится. Тем временем гость с интересом изучал содержимое бутылки и стакана, понюхал и даже попробовал на вкус.
- Фуууу.. Эван…. - невыносимо сладко растягивая букву «н», произнес он. - Ты что это? Пьешь как воду? Не закусывая?
- А какое тебе дело до этого? - усталость и равнодушие навалились на молодого человека опять, а за ними уже следовало раздражение. Да как он смеет заявляться сюда после всего, что наговорил две недели назад?
- Потому что я переживаю за тебя…
Дежавю…Только теперь чувство переживания направлено в противоположную сторону….
- Ха! А с чего бы это? Джонни, дорогой, ты сам себе противоречишь! - Эван постарался вложить как можно больше яда в слова, хотя до эталона, сидящего на его диване в этот момент, дотянуться сложно.
- Я делаю, что хочу. Хочу - и противоречу.
Господи, как я мог предположить, что он для меня важнее всего на свете и что для него я могу перевернуть этот мир? Ради кого? Вот этой размалеванной, вертлявой, несущей ерунду куклы?
В ту же секунду заныло, засосало под ложечкой… Склоненная голова, хрупкие плечи, тонкие пальцы, сжимающие стакан…
- Уходи, я тебя не ждал, - Эван произнес заученный текст. Миллионы раз он представлял себе, как говорит эти слова. Миллионы раз за эти две недели он прокручивал картину их встречи на Чемпионате, видел во всех подробностях - как небрежно кивает ему и отворачивается, как выходит на лед и откатывает свою программу… на сотые доли лучше. Как делает шаг в сторону, пуская на верхнюю ступень пьедестала, как они стоят рядом во время фотосессии и он кладет руку ему на нежный изгиб талии и вот так, на глазах у всех, наконец-то прикасается к своему теперь-уже-без-возвратно сопернику… Прикасается на мгновенье.
И вот это соперник здесь, рядом, а мечты так пусты и не нужны… Время назад не отмотать, и не переписать того, что было в реальности. И только боль накатывает, как прибой в предштормовую погоду, оглушая и сбивая с ног.
Боль. Взгляд юноши скользнул по тонкой фигурке, замершей перед журнальным столиком. Боль. Нежность. Тревога.
****
Боль. Нежность. Тревога. Вошел в раздевалку и замер. Громадные глаза, торчащие ключицы, прозрачное лицо, зеленоватый оттенок кожи… Джонни торопливо пытался замазать эту зелень тональником, не обращая внимания на косые взгляды и усмешки окружающих. Сосредоточенно глядя в зеркало на свое отражение, он встретился глазами с Эваном и криво усмехнулся - «привет».
Джонни? Я вижу Джонни? Что, черт возьми, происходит?
-Эээээ…. Привет… Чудесно выглядишь….
- Спасибо, красавчик.
- Как ты себя чувствуешь? - Эван потихоньку начал отходить от шока и понимать, что он действительно видит в этом зеркале отражение Вейра. Отражение. А где он сам?
- Спасибо, замеччччательно, - ответ сквозь закушенную губу, не глядя в глаза.
- Замечательно? - Голос двукратного чемпиона США стал уже не таким растерянным, как при первой фразе. - Да на тебе лица нет! На тебе костюм висит! Ты же еле стоишь! Почему ты не снялся?
Спортсмены в раздевалке заинтересованно стали коситься в их сторону. Даже предстартовое волнение отошло на второй план.
- А ТЫ хочешь, чтобы Я снялся? - голос трехкратного чемпиона был холоден, спокоен и равнодушен.- Не дождешься.
- Джонни, ты не так понял! Я волнуюсь за тебя, в таком состоянии нельзя соревноваться!
- А я буду.
Лайсачек беспомощно оглянулся вокруг и нашел сидящего на скамейке Петренко. Виктор спокойно покачал головой, давая понять: «Не спрашивай, так надо».
Эван опять погрузил свой взгляд в зеркало, пытаясь перехватить потухшие глаза Джонни.
- Ты уверен?
- Я в себе - да. Разговор окончен. Переодевайся, а то пока ты застегиваешь молнию на спине уже подойдет твоя очередь.
Черт! Эван прекрасно помнил порядок жеребьевки. Очень хорошо. Он заучил ее наизусть. «Эван Лайсачек - номер один. Джереми Эббот - номер два. Стивен Кэрриер - номер три. Адам Риппон - номер четыре. Джонни Вейр - номер четырнадцать». Четырнадцать! Разные разминки. Откатать программу и долго-долго-долго ждать результатов. Не своих, его результатов. Которые всегда как свои.
Стоять рядом с Вейром сейчас было все равно, что стоять рядом со стеной. То же внимание и отклик. Эван отошел к своему шкафчику. Фигуристы разочарованно вернулись к своим делам. Мандраж мандражом, но ничто человеческое им не чуждо, и посмотреть на разборки вечных соперников всегда занимательно.
Ну и фиг с ним. В конце концов, я ему что - нянька? У него есть голова на своих плечах и головы на плечах тренеров. Змиевская никогда не станет делать то, что не даст результатов. Она как Тарасова, одного замеса.
Раздражение нахлынуло и отступило, оставив напряжение и тревогу. Все-все-все. Думать о прокате. О своем прокате! Сначала о своем. Бросив последний взгляд на Джонни, Эван попытался сосредоточиться. В привычный ритуал подготовки к соревнованию вмешивались мысли о грациозном силуэте сине-зеленого цвета, застывшем между шкафчиком и зеркалом. Хватало же закидонов Танит, ее безумной идеи, что их отношения зашли в тупик (а он-то думал, что они сразу были в тупике), так нет ведь, еще этот… «призрак имени Сен-Санса» у соседнего шкафчика…
Голос Фрэнка зазвучал за спиной. Не вслушиваясь, кивнул головой. Ничего нового все равно не скажет. Обычно наставления тренера помогали, но сегодня….
Время-время-время… Время идти. Выходить первым всегда иначе. С одной стороны, перед тобой совершенно гладкий лед. Абсолютно. Ты на нем первый, он для тебя одного, он весь твой и у других такого не будет.* Ты не знаешь результатов проката соперников, не слышал реакции зрителей и тебе, в принципе, не с кем соревноваться, только с самими собой. Но с другой стороны…. Традиция «придерживать оценки» для первых выступающих имеет глубокие корни…
Шаг вперед, на холодный глянец, круг по катку, стартовая поза. Лайсачек взмахнул руками, как будто стряхивал все напряжение, решительно и сосредоточенно. Первые звуки Болеро. Понеслась… Механически, отточено. Эван катал программу, не пуская ни одной посторонней мысли. Чистой воды арифметика. Считая баллы за каждый элемент, прогнозировал уровень оценок. Ясное дело, за зубцы на тройном акселе будет снижение, но в остальном…. в остальном…. в остальном… все очень даже достойно….Эван собирал всю энергию музыки Равеля и посылал ее туда, где разминался четырнадцатый номер…. Всё! Вращение, финальная поза, резкий жест. Да! Да, да, да!!! Всё…. Я откатал, теперь дело за тобой…
Сидя в микс-зоне, наблюдая за выступлением соперников и результатами, Эван поймал себя на мысли, что начинает волноваться. И когда зазвучала знакомая музыка, он закрыл глаза. К чему смотреть, если и так знаешь программу наизусть. Вздох зала. Что там? Триксель? Ээээээ…. падение? Недокрут??? Чтооооо????
Эван, с тобой все в порядке? - он услышал голос Фрэнка. Забавно, сегодня голос Кэрролла приходит раньше Кэрролла. Чеширский кот, блин…
- Да, все в порядке, - внимая предварительному «разбору полетов», Эван прислушался к объявлению результатов. И вытянувшееся лицо тренера подсказало, что уши ему не врут.
Сейчас самое главное улизнуть незамеченным ото всех и найти Джонни. Пробормотав что-то невразумительное, Лайсачек начал пробираться в сторону раздевалки. Заглянув за дверь, увидел Виктора, который настороженно посмотрел на него и кивнул. Глазами спросил «Как он?», взгляд ответил «Не фонтан». Вейр сидел на скамейке, опустив голову и закрыв лицо руками. Плачет? Одно плечо оголено, второе еще затянуто в костюм. Зрелище сжало сердце холодной рукой.
- Можно с ним поговорить? - Эван просил разрешения и давал понять, что хочет остаться с Джонни наедине.
- Джонни, ты не против? Я выйду? - Виктору в ответ была только тишина. Пожав плечами, Петренко вышел.
Эван сел на скамейку рядом, коснувшись бедром бедра.
- Джонни… - позвал он. Все то же безмолвие. Ни звука, ни всхлипа. Похоже, Вейр даже не дышал… Найти какие-то слова…. Слова... Пустые звуки, не выражающие ничего… Ни капли….
Эван говорил что-то успокаивающее, как ему казалось, заботливое и вдруг услышал холодный, звенящий металлом голос. Драгоценным металлом.
- Зачем ты мне все это говоришь?
Удар в солнечное сплетение. В этом жестком голосе не слышно было ни слезинки.
- Мне совершенно это не интересно. И мне не нужно твое участие. Меньше всего мне нужно твое участие. Мы не друзья, мы - соперники. Соперники должны соревноваться, а не жалеть. Ты хочешь унизить меня своей жалостью? Я не позволю тебе этого, даже не мечтай. Уходи.
Еще один удар. В ушах зазвенела оборвавшаяся струна, пальцы похолодели. Прежние насмешки Вейра всегда были ядовитыми, но никогда не были жестокими. Такими жестокими, как этот спокойный холодный текст. Эван смотрел на профиль сидящего рядом и не узнавал его. Это был другой человек, его явно где-то подменили. В Корее?? Чем его там кормили, черт побери? Что за галлюциноген? **
- Я не могу уйти! Я не могу оставить тебя в таком состоянии!!!
В раздевалку заглянули, но испуганно захлопнули дверь. Нда, Эван Лайсачек в бешенстве - это то еще зрелище. А это уже было бешенство. Он завелся с пол-оборота, сам не ожидал такой реакции. Ради него он забыл обо всем, думал только о нем, а что получил в ответ?
- А чем тебе не нравится мое состояние? Оно должно быть тебе на руку! Иди, будущий трехкратный чемпион США, готовься, отдыхай и не забивай себе голову, что ты должен показывать участие, тем более, что это не так!
Как он мог так ошибаться в Вейре? Думать, что ему не чуждо человеческое? А он же просто бессердечная кукла, думающая только о себе и не видящая никого вокруг!
Эван подскочил и сгреб в охапку Джонни, взял за подбородок и заглянул в глаза. В них была только злоба. Или обида, усталость, боль? Нет, только злоба. Они стояли близко-близко, их не разделяло ничего - ни ступени пьедестала, ни порядковые номера, ни цвет медалей. Ни-че-го. Кроме этой злобы.
- Отпусти меня сейчас же! - Эван услышал, как Джонни прошипел эту фразу, но не пошевелился. Он снова и снова вглядывался с эти глаза, в черты лица, вглядывался и искал в них свет, который видел всегда.
- Отпусти меня! Ты делаешь мне больно!- Вейр дернулся. Ах, это я делаю тебе больно? Эван резко отстранился.
В дверь заглянул Фрэнк. Надо было идти на пресс-конференцию. Да и просто не было смысла продолжать «дискуссию».
- Дай бог, Джонни, чтобы ты никогда не пожалел об этом, - Эван медленно развернулся и вышел, закрыв за собой дверь. Не только в раздевалку.
На следующий день соревнований Джонни преодолел себя и переместился с седьмого места на пятое, а сам Эван… а что тут говорить… Джереми они недооценили оба…
Они старательно делали вид, что ничего не произошло, даже кивнули друг другу в знак приветствия в коридоре спорткомплекса.
Потом были слезы Джонни в «будке правды», и был приз Кван на Гала-Шоу, который Джонни получал грустно и устало. И, несмотря на обиду, было дико и больно видеть его в кроссовках, а не в коньках.
А потом были дни странных метаний, злости на себя, на этого придурка, который вытер ноги о его чувства и гордость. Был запах его волос, который приходил каждый раз, когда Эван оставался один и закрывал глаза… Как в этот вечер, когда он раскупорил бутылку водки, привезенную из России, и решил напиться.
****
Медленно возвращаясь из воспоминаний, Эван осознавал, что так и стоит на пороге комнаты, вцепившись в косяк так, что побелели косточки. Навалилась усталость и безразличие…
- Ну, вот ты пришел. Переживаешь. Противоречишь. Что дальше?
- Я хочу попросить прощения.
Эван усмехнулся, подошел к Джонни, взял из рук стакан с волшебным напитком, сулящим забвение, и сел рядом.
- Ни к чему это…. - юноша держал стакан, смотрел в кристальную прозрачность водки, но желание пить ее не возникало. Просто любовался бликами в жидкости.
- Можешь меня выслушать?
- И это ни к чему. Я тебя уже слышал.
Чужая ладонь прикоснулась к руке и вынула из нее предмет наблюдения. Эван не сопротивлялся. Ему было все равно. Все-рав-но.
- Тогда не слушай. Я просто буду говорить, а ты не слушай.
Хе… оборотец… Этот хитрец всегда выкрутится. Наверное, следовало бы отплатить ему той же монетой - выставить его за дверь, но сил не было. Не было сил даже понимать, что означают слова, которые он слышит.
А Вейр что-то вещал. Про то, что был обессилен, раздавлен, что не понимал, что и кому он говорил, действовал механически, был на грани, что все было бы по-другому, если бы не усталость после болезни и бла-бла-бла… Он ходил по комнате, рассказывая захватывающую историю борьбы с демонами болезни и эгоизма. Эван смотрел на его перемещения с дивана и думал только о том, что хочет, чтобы он поскорее ушел.
Ну вот, вроде закончил. В тишине Лайсачек закрыл глаза и спросил:
- Ну а я-то тут причем?
И почувствовал, что Джонни рядом. Близко-близко. Держит его ладони в своих ладонях.
- Посмотри на меня…
Эван с трудом разлепил веки и оказался лицом к лицу с Вейром. Джонни стоял на одном колене. В этой позе было столько простоты и величия, что Эван невольно в очередной раз восхитился способностью этого человека быть естественным до последнего движения души, последнего жеста, последней молекулы тела.
- В нашей вражде нет смысла. Вражда разрушает. Я совершил глупый жестокий поступок, обидев тебя, поддавшись этой вражде, этому соперничеству. А на самом деле я ведь не чувствую ничего такого, даже наоборот. Эван, мне нужна твоя дружба. Я всегда помню, что ты сделал для меня в 2003 году, что именно ты поддержал меня тогда. Не важно, сколько раз я проиграю тебе, не важно, сколько раз ты проиграешь мне, и как бы ни разошлись наши пути в этой жизни, я всегда буду помнить это. Ты не просто спортсмен, ты очень добрый, любящий человек. Ты можешь делать такие вещи - как тогда и как недавно, на ЧСША - и быть моим соперником. Я хочу, чтобы мы «зарыли топор войны», он не приносит нам ничего, кроме боли. И прости меня.
Эван медленно высвободил одну руку из цепких легких пальцев своего визави и поднес к его лицу. Коснувшись щеки, он застыл, всматриваясь в глубину этих глаз. Совсем других, не тех, что были две недели назад. В них был свет, тревога, может, страх и невероятное тепло. Тепло, в которое хотелось окунуться.
- Эван? - в голосе Джонни звучал вопрос, бровь приподнялась, завиток челки упал на лоб.
Эван быстро откинулся на спинку дивана, закрыл лицо, растер его руками, потом вскочил и заходил по комнате. Теперь уже он кружил между окном, журнальным столиком и стеллажом с книжками***, дисками и кубками. Джонни наблюдал за ним сидя на полу, обняв колени руками.
- У тебя все так просто, Вейр! Сначала просто «не твое дело», потом просто «зароем топор». У тебя все очень просто и быстро, а я за тобой не успеваю! Сегодня тебе нужна моя дружба, а завтра ты решишь, что перед соревнованиями не плохо было бы поднять шумиху в прессе и среди «ангелов», чтоб они немного погрызлись с «эльфами». И что тогда?
- Ты и вправду так обо мне думаешь? - Джонни сжался в комок, уткнулся лбом в колени.
- Нет. Но я так думаю о твоих поступках. ТЫ можешь дать мне гарантии?
- Нет…
Пауза. Эван расхохотался.
- Я так и знал. Вейр, с тобой не соскучишься! Ты когда-нибудь сидел на пороховой бочке в обнимку с зажженным бикфордовым шнуром?
Они смотрели друг на друга, и Джонни тоже начал подхихикивать. Смех нарастал, и вот они уже загибаются от хохота, останавливаются, чтобы отдышаться, переглядываются и опять прыскают.
- Ой, Эванннн!!! Чего только не было, но вот с этим меня еще никогда не сравнивали!! К тому же, мы не «в обнимку»!
- Ну, это пока….
****
Болейте за Эвана Лайсачека, любите Эвана Лайсачека!
Он также сказал, что продолжает тренироваться и просил своих фанов поддерживать Эвана Лайсачека…
Каковы его мысли по поводу ЧМ в марте? Болеть за Эвана Лайсачека!
Девушки были прекрасны. Я не смотрел соревнования мужчин, но слышал, что это было своего рода... ну, знаете... в общем, мужчины себе и мужчины. Но девушки сегодня меня невероятно впечатлили. Да, Эван... я очень горжусь Эваном. Но Ким Ю-На была великолепна.
Нет, я не смотрел соревнования, я был в это время в на Малхолланд Драйв, мои тренеры и все мои знакомые засыпали меня sms-ками на мобильный, сообщая, что там происходит... мне этого было достаточно.
Конечно, я ревную и расстраиваюсь, потому что из Лос-Анджелеса меня "уволили", но я им горжусь и рад за него.
Ходят слухи, что Вейр и Лайсачек накануне национальных чемпионатов обмениваются смс-ками.
Слухи о разрыве Эвана и Танит подтвердились.
Конечно, я очень завидую, что он смог стать чемпионом мира. Но в этом году я сам хочу взойти на вершину и не хочу думать об Эване Лайсачеке.
Примечания автора:
* - автор в курсе, что перед прокатом есть разминка и лед НЕ девственно гладок
** - автор в курсе, что это был всего-навсего йогурт
*** - автор надеется, на любовь персонажа к книгам, но не уверен *автор ржет*