Слезы 3
Название: Слезы 3
Автор: ИльфПетровВодкин
Бета:Те же
Жанр: Почти юмор или romance
Перинг: Алексей Ягудин/Евгений Плющенко
Рейтинг: PG-17 (нам так кажется)
Описание: Сентябрьский пожар в Сеуле
Отказ от прав: все герои вымышлены, все сходства с реальными персонажами случайны
Примечание автора:По просьбам трудящихся! Последняя часть трилогии (на сегодняшний день)Картина становится абсолютно ясна...
Алексей Ягудин гнал свой серебристый Мерседес по шоссе в направлении Воробьевых гор. На протяжении двух месяцев он ездил туда, чтобы побегать. Разработать до прежней подвижности свое пока еще больное бедро стало для него целью номер один. Ничто не могло отвлечь его от этого, ничто кроме…
Рядом на сиденье лежала небольшая книга в твердой голубой обложке.
«Наслаждайся» - сказал ему пару дней назад Евгений, протягивая эту книгу… Теперь она лежала рядом, и фотография его улыбалась Алексею.
***
Они встретились вновь на льду в Сеуле, вновь должны были стать соперниками.
Евгений выехал на лед первым. Слабое, как будто чужое сейчас колено не слушалось его… За спиной он услышал звук скользящих коньков. Евгений обернулся. В двух шагах от фигуриста стоял он, как всегда неразлучный с телефоном и недосягаемый как мечта. Словно и не было этих пяти лет.
Их глаза встретились. Будто молния пробежала между ними. Казалось, мгновение будет длиться вечно.
Но пламя бушевало не только в их сердцах… В этот момент по громкоговорителям было объявлено, что горит крыша айс-центра. Все смешалось! Еще секунду назад он был здесь… Сейчас вокруг сновали незнакомые люди и под потолком начинали собираться клубы густого дыма. Евгений бросился к выходу со льда. Тут сердце его пропустило удар и забилось учащенно. Прямо перед ним на полу валялся потерянный в спешке одинокий конек Алексея. «Прямо как в сказке, - подумал Евгений,- Он обронил свою туфельку». Подхватив дрожащими руками атрибут своей прекрасной Золушки, он кинулся к выходу. И лишь выбежав на асфальт, фигурист заметил, что забыл снять свои собственные коньки.
***
В стороне от сутолоки, состоящей из суматошно бегающих людей и громко воющих сиренами машин МЧС и скорой помощи, неподвижно стоял Алексей Ягудин и тревожно всматривался в толпу. С ужасом и надеждой он искал в толпе знакомую белобрысую шевелюру. И не находил. Секунды складывались в долгие, казавшиеся вечностью минуты. Но вот, наконец, зрение выхватило из бурлящей серой человеческой массы долгожданный тощий силуэт. Алексей облегченно выдохнул и резко уронил руки, которыми до этого судорожно обхватывал свои обнаженные плечи. По телу мужчины пробежала мелкая дрожь: лишь сейчас он осознал, как продрог.
Евгений приблизился, и дрожь Ягудина усилилась: Женя трепетно прижимал к своей груди его потерянный в спешке конек. Поймав направленный на него взгляд, Плющенко застыл и отвел свой смущенный и испуганный взор. Его щеки вспыхнули, и он непроизвольно спрятал лицо в ладонях. С глухим стуком конек упал на асфальт. Будто само его сердце неожиданно выскользнуло из рук. Стремительно и вместе с тем изящно Евгений наклонился, чтобы подобрать его.
Эластичная ткань трико рельефно обрисовала крепкие ягодицы Жени. Алексей судорожно облизнул вмиг пересохшие губы. Рванувшись вперед, не давая ни ему, ни себе опомниться, Ягудин схватил Плющенко и втолкнул его в открытую дверь стоящей рядом машины «скорой помощи».
***
Тихо щелкнувший замок отрезал пути к отступлению. Все страхи и сомнения остались снаружи, внутри же бушевало пламя страсти, подобное тому, что свирепствовало над крышей айс-центра. От горячих прикосновений Алексея Евгений плавился как весенний лед. Мир вокруг потерял четкость очертаний и единственное, что имело значение, это невероятная близость так горячо любимого человека. Непреодолимое желание покориться охватило его, и он уже не противился самым откровенным и порой грубым ласкам.
Обхватив побелевшими от напряжения пальцами металлическую раму носилок и глубоко выгнув спину в сладкой опьяняющей истоме, Плющенко старательно и прилежно подстраивался под сумасшедший ритм, заданный Ягудиным, стараясь не терять контакта с его затуманенными возбуждением глазами. Всё его тело сотрясалось от резких решительных толчков, и он уже не мог сдерживать ни высоких жалобных стонов, ни струящихся из глаз слёз наслаждения и боли.
***
Раскаленная смесь напряжения, страсти и блаженства переполнила Алексея и стремительно изверглась, и в то же самое мгновение он ощутил, как напрягся и застыл в его сильных руках Евгений. Упав рядом с тихонько всхлипывающим любовником, Ягудин закинул руки за голову, и на его лице расплылась широкая счастливая улыбка человека, получившего, наконец, после долгого мучительного ожидания, желаемое.
Всё ещё покачиваясь на волнах расслабленного удовлетворения и сонливого покоя, Алексей услышал голос, громко выкрикивающий его фамилию. Этот голос разбил вдребезги атмосферу нереальности и сказочного единения. Порванное в клочья, оно больно стегануло по нервам и резко выкинуло Алексея в суровую действительность. Пряча глаза и не замечая ждущего, полного боли и разочарования взгляда Евгения, он вырвался из машины и стремительно растворился в толпе.
***
Всё ещё не меняя положения, как будто опасаясь, что всё произошедшее может оказаться обычным непродолжительным сном, Женя, не мигая, смотрел в потолок машины. Наконец он провёл рукой по слипшимся от слёз ресницам, сгоняя овладевшее им оцепенение, затем скользнул рукой ниже и коснулся пальцем влажного мускулистого живота.
«Это всё на самом деле! Это всё на самом деле!» Горькая влага непроизвольно брызнула из глаз. «Как он мог? Как мог он так грубо и жестоко поступить со мной? Он лишь воспользовался моим телом! Ему совсем не нужно той любви и тепла, которые я хотел бы отдавать ему каждое мгновение нашей близости! Он удовлетворил свою похоть и оставил меня совсем одного! Хоть бы слово! Хоть бы одно нежное слово! Как же больно! Как больно и нелепо! Моё сердце кровоточит и умирает с каждым ударом! Оно бьётся всё глуше и глуше! Лёшенька, ты жесток! Ах, как ты жесток! Я ненавижу тебя!»
Опустошённый и обиженный он громко разрыдался, скрючившись на носилках в холодной утробе бездушной машине, не способной почувствовать его боли и облегчить страдания…
Через полчаса, приведя себя в порядок и придав лицу выражение безмятежности и спокойствия, Евгений, наконец, смог посмотреть в глаза своему извечному врагу и, всё таки, горячо и трепетно любимому человеку. «Наслаждайся!» - кинув ему свою книгу с дарственной надписью «Моему самому страстному поклоннику!» Плющенко неторопливо пошёл прочь и, лишь скрывшись из вида, позволил чувствам одержать верх. Упав на траву, он вновь глухо зарыдал от отчаяния и обиды.
***
Алексей оторвал взгляд от фотографии Евгения и неожиданно понял, что пропустил поворот на Воробьёвы горы. Настроение его неожиданным образом испортилось, и сейчас он мечтал лишь об уютном кресле, пледе и горячем гроге, которые могли бы прогнать непонятно откуда взявшуюся стужу в ноющем сердце и отогреть заледеневшие непослушные пальцы. Резко крутанув руль, он развернулся и помчал машину по направлению к дому. Небольшая книга в голубой обложке теперь покоилась на его коленях, и он временами нежно поглаживал левой рукой её твёрдый, кажется, ещё хранивший теплоту прикосновений автора, переплёт.
Тугие струи контрастного душа быстро и эффективно приводили в себя и проясняли плавающее сознание. Предоставив им возможность делать своё дело, Ягудин энергично растирал привычными движениями собственное натренированное тело. Неожиданно его пальцы скользнули по глубоким царапинам на боках, оставленным лезвиями коньков Евгения, когда тот стремился продлить и усилить блаженство, извиваясь и стараясь прижаться к нему плотнее. Мужчина поморщился от боли и легкой досады, в то время как в сознании возникла простая, вместе с тем ужасающая своей обыденностью мысль: «В следующий раз я сначала сниму с него коньки!»
Испугавшись собственных неправильных, пугающих, но отчего-то таких опьяняющих желаний, Алексей выбежал из душа. Закутавшись в плед и посадив под бок Лорика, он удобно устроился в кресле и открыл недавно подаренную книгу. Надпись на форзаце резанула по чувствам, и Алексей прикрыл глаза, восстанавливая дыхание и участившийся сердечный ритм. А затем решительно перевернул страницу и начал читать…
«Просто был такой фигурист Алексей Ягудин, и есть такой фигурист Евгений Плющенко», - уверенно заявлял Женя.
«Он был приземистый и мощный, физически сильнее меня. Это играло большую роль», - мужчина почти видел, с каким отрешённым и холодным выражением лица Плющенко произносил эту фразу.
«Ягудин бил меня исподтишка.» К горлу подкатил комок, и Алексей почувствовал, как сложно стало дышать…
«Честно говоря, я обрадовался, когда Ягудин ушёл к Тарасовой. Очень обрадовался, и этого не скрываю.» Фигурист побледнел и отбросил мерзкую книжицу, как гремучую змею. «Лжец! Мерзкий лжец! Он с самого начала ненавидел меня! Я был всего лишь соперником, которого надо было победить! И он нашёл способ!»
Зарывшись пальцами в мягкую шерсть верного пса, Алексей глухо всхлипнул и откинул голову на спинку кресла: всё его тело содрогалось от беззвучных рыданий… И по лицу безудержным потоком струились непрошенные слёзы…
И он не знал, что где-то в северной столице, лёжа на животе и укрывшись с головой одеялом, в своей пустой одинокой квартире, горько плачет от боли и унижения такой обычно весёлый и уверенный в себе Олимпийский чемпион Евгений Плющенко.
Сейчас между ними тысячи километров, пропасть непонимания и стена недомолвок. И всё, что у них есть - это их слёзы…
Автор: ИльфПетровВодкин
Бета:Те же
Жанр: Почти юмор или romance
Перинг: Алексей Ягудин/Евгений Плющенко
Рейтинг: PG-17 (нам так кажется)
Описание: Сентябрьский пожар в Сеуле
Отказ от прав: все герои вымышлены, все сходства с реальными персонажами случайны
Примечание автора:По просьбам трудящихся! Последняя часть трилогии (на сегодняшний день)Картина становится абсолютно ясна...
Алексей Ягудин гнал свой серебристый Мерседес по шоссе в направлении Воробьевых гор. На протяжении двух месяцев он ездил туда, чтобы побегать. Разработать до прежней подвижности свое пока еще больное бедро стало для него целью номер один. Ничто не могло отвлечь его от этого, ничто кроме…
Рядом на сиденье лежала небольшая книга в твердой голубой обложке.
«Наслаждайся» - сказал ему пару дней назад Евгений, протягивая эту книгу… Теперь она лежала рядом, и фотография его улыбалась Алексею.
***
Они встретились вновь на льду в Сеуле, вновь должны были стать соперниками.
Евгений выехал на лед первым. Слабое, как будто чужое сейчас колено не слушалось его… За спиной он услышал звук скользящих коньков. Евгений обернулся. В двух шагах от фигуриста стоял он, как всегда неразлучный с телефоном и недосягаемый как мечта. Словно и не было этих пяти лет.
Их глаза встретились. Будто молния пробежала между ними. Казалось, мгновение будет длиться вечно.
Но пламя бушевало не только в их сердцах… В этот момент по громкоговорителям было объявлено, что горит крыша айс-центра. Все смешалось! Еще секунду назад он был здесь… Сейчас вокруг сновали незнакомые люди и под потолком начинали собираться клубы густого дыма. Евгений бросился к выходу со льда. Тут сердце его пропустило удар и забилось учащенно. Прямо перед ним на полу валялся потерянный в спешке одинокий конек Алексея. «Прямо как в сказке, - подумал Евгений,- Он обронил свою туфельку». Подхватив дрожащими руками атрибут своей прекрасной Золушки, он кинулся к выходу. И лишь выбежав на асфальт, фигурист заметил, что забыл снять свои собственные коньки.
***
В стороне от сутолоки, состоящей из суматошно бегающих людей и громко воющих сиренами машин МЧС и скорой помощи, неподвижно стоял Алексей Ягудин и тревожно всматривался в толпу. С ужасом и надеждой он искал в толпе знакомую белобрысую шевелюру. И не находил. Секунды складывались в долгие, казавшиеся вечностью минуты. Но вот, наконец, зрение выхватило из бурлящей серой человеческой массы долгожданный тощий силуэт. Алексей облегченно выдохнул и резко уронил руки, которыми до этого судорожно обхватывал свои обнаженные плечи. По телу мужчины пробежала мелкая дрожь: лишь сейчас он осознал, как продрог.
Евгений приблизился, и дрожь Ягудина усилилась: Женя трепетно прижимал к своей груди его потерянный в спешке конек. Поймав направленный на него взгляд, Плющенко застыл и отвел свой смущенный и испуганный взор. Его щеки вспыхнули, и он непроизвольно спрятал лицо в ладонях. С глухим стуком конек упал на асфальт. Будто само его сердце неожиданно выскользнуло из рук. Стремительно и вместе с тем изящно Евгений наклонился, чтобы подобрать его.
Эластичная ткань трико рельефно обрисовала крепкие ягодицы Жени. Алексей судорожно облизнул вмиг пересохшие губы. Рванувшись вперед, не давая ни ему, ни себе опомниться, Ягудин схватил Плющенко и втолкнул его в открытую дверь стоящей рядом машины «скорой помощи».
***
Тихо щелкнувший замок отрезал пути к отступлению. Все страхи и сомнения остались снаружи, внутри же бушевало пламя страсти, подобное тому, что свирепствовало над крышей айс-центра. От горячих прикосновений Алексея Евгений плавился как весенний лед. Мир вокруг потерял четкость очертаний и единственное, что имело значение, это невероятная близость так горячо любимого человека. Непреодолимое желание покориться охватило его, и он уже не противился самым откровенным и порой грубым ласкам.
Обхватив побелевшими от напряжения пальцами металлическую раму носилок и глубоко выгнув спину в сладкой опьяняющей истоме, Плющенко старательно и прилежно подстраивался под сумасшедший ритм, заданный Ягудиным, стараясь не терять контакта с его затуманенными возбуждением глазами. Всё его тело сотрясалось от резких решительных толчков, и он уже не мог сдерживать ни высоких жалобных стонов, ни струящихся из глаз слёз наслаждения и боли.
***
Раскаленная смесь напряжения, страсти и блаженства переполнила Алексея и стремительно изверглась, и в то же самое мгновение он ощутил, как напрягся и застыл в его сильных руках Евгений. Упав рядом с тихонько всхлипывающим любовником, Ягудин закинул руки за голову, и на его лице расплылась широкая счастливая улыбка человека, получившего, наконец, после долгого мучительного ожидания, желаемое.
Всё ещё покачиваясь на волнах расслабленного удовлетворения и сонливого покоя, Алексей услышал голос, громко выкрикивающий его фамилию. Этот голос разбил вдребезги атмосферу нереальности и сказочного единения. Порванное в клочья, оно больно стегануло по нервам и резко выкинуло Алексея в суровую действительность. Пряча глаза и не замечая ждущего, полного боли и разочарования взгляда Евгения, он вырвался из машины и стремительно растворился в толпе.
***
Всё ещё не меняя положения, как будто опасаясь, что всё произошедшее может оказаться обычным непродолжительным сном, Женя, не мигая, смотрел в потолок машины. Наконец он провёл рукой по слипшимся от слёз ресницам, сгоняя овладевшее им оцепенение, затем скользнул рукой ниже и коснулся пальцем влажного мускулистого живота.
«Это всё на самом деле! Это всё на самом деле!» Горькая влага непроизвольно брызнула из глаз. «Как он мог? Как мог он так грубо и жестоко поступить со мной? Он лишь воспользовался моим телом! Ему совсем не нужно той любви и тепла, которые я хотел бы отдавать ему каждое мгновение нашей близости! Он удовлетворил свою похоть и оставил меня совсем одного! Хоть бы слово! Хоть бы одно нежное слово! Как же больно! Как больно и нелепо! Моё сердце кровоточит и умирает с каждым ударом! Оно бьётся всё глуше и глуше! Лёшенька, ты жесток! Ах, как ты жесток! Я ненавижу тебя!»
Опустошённый и обиженный он громко разрыдался, скрючившись на носилках в холодной утробе бездушной машине, не способной почувствовать его боли и облегчить страдания…
Через полчаса, приведя себя в порядок и придав лицу выражение безмятежности и спокойствия, Евгений, наконец, смог посмотреть в глаза своему извечному врагу и, всё таки, горячо и трепетно любимому человеку. «Наслаждайся!» - кинув ему свою книгу с дарственной надписью «Моему самому страстному поклоннику!» Плющенко неторопливо пошёл прочь и, лишь скрывшись из вида, позволил чувствам одержать верх. Упав на траву, он вновь глухо зарыдал от отчаяния и обиды.
***
Алексей оторвал взгляд от фотографии Евгения и неожиданно понял, что пропустил поворот на Воробьёвы горы. Настроение его неожиданным образом испортилось, и сейчас он мечтал лишь об уютном кресле, пледе и горячем гроге, которые могли бы прогнать непонятно откуда взявшуюся стужу в ноющем сердце и отогреть заледеневшие непослушные пальцы. Резко крутанув руль, он развернулся и помчал машину по направлению к дому. Небольшая книга в голубой обложке теперь покоилась на его коленях, и он временами нежно поглаживал левой рукой её твёрдый, кажется, ещё хранивший теплоту прикосновений автора, переплёт.
Тугие струи контрастного душа быстро и эффективно приводили в себя и проясняли плавающее сознание. Предоставив им возможность делать своё дело, Ягудин энергично растирал привычными движениями собственное натренированное тело. Неожиданно его пальцы скользнули по глубоким царапинам на боках, оставленным лезвиями коньков Евгения, когда тот стремился продлить и усилить блаженство, извиваясь и стараясь прижаться к нему плотнее. Мужчина поморщился от боли и легкой досады, в то время как в сознании возникла простая, вместе с тем ужасающая своей обыденностью мысль: «В следующий раз я сначала сниму с него коньки!»
Испугавшись собственных неправильных, пугающих, но отчего-то таких опьяняющих желаний, Алексей выбежал из душа. Закутавшись в плед и посадив под бок Лорика, он удобно устроился в кресле и открыл недавно подаренную книгу. Надпись на форзаце резанула по чувствам, и Алексей прикрыл глаза, восстанавливая дыхание и участившийся сердечный ритм. А затем решительно перевернул страницу и начал читать…
«Просто был такой фигурист Алексей Ягудин, и есть такой фигурист Евгений Плющенко», - уверенно заявлял Женя.
«Он был приземистый и мощный, физически сильнее меня. Это играло большую роль», - мужчина почти видел, с каким отрешённым и холодным выражением лица Плющенко произносил эту фразу.
«Ягудин бил меня исподтишка.» К горлу подкатил комок, и Алексей почувствовал, как сложно стало дышать…
«Честно говоря, я обрадовался, когда Ягудин ушёл к Тарасовой. Очень обрадовался, и этого не скрываю.» Фигурист побледнел и отбросил мерзкую книжицу, как гремучую змею. «Лжец! Мерзкий лжец! Он с самого начала ненавидел меня! Я был всего лишь соперником, которого надо было победить! И он нашёл способ!»
Зарывшись пальцами в мягкую шерсть верного пса, Алексей глухо всхлипнул и откинул голову на спинку кресла: всё его тело содрогалось от беззвучных рыданий… И по лицу безудержным потоком струились непрошенные слёзы…
И он не знал, что где-то в северной столице, лёжа на животе и укрывшись с головой одеялом, в своей пустой одинокой квартире, горько плачет от боли и унижения такой обычно весёлый и уверенный в себе Олимпийский чемпион Евгений Плющенко.
Сейчас между ними тысячи километров, пропасть непонимания и стена недомолвок. И всё, что у них есть - это их слёзы…