Сделай что-нибудь
Название: Сделай что-нибудь
Автор: alada
Пейринг: Лайсачек/Вейр
Рейтинг: PG
Жанр: романс
Предупреждение: слэш
Примечание: написано по заявке Джин на Октобер-фест
Отказ от прав: Все герои вымышлены, все сходства с реальными персонажами случайны
Потому что своей первой любви ты простишь всё. (с)
Джонни то и дело закатывает глаза, выгибает правую бровь под неестественным углом, фыркает. И на всё у него один ответ: «Ну что ты понимаешь, Эван?!» А Эван всё прекрасно понимает. Уж явно лучше, чем сам Джонни… Вот у того реальные проблемы с пониманием. Нормальные люди не понимают Джонни, тот, в свою очередь, отказывается понимать нормальных людей. Если бы Эвана кто спросил, он сказал бы, что Джону Грею стоит написать дополнение к своему бестселлеру «Мужчины с Марса, женщины с Венеры». Что-то вроде «Мужчины с Марса, женщины с Венеры, Джонни Вейр с Луны». Но мнением Эвана по этому поводу никто не интересуется, так что он предпочитает помалкивать и согласно кивать: «Конечно, Джонни, ну что я могу понимать».
***
После стольких лет игры в «холодно-горячо», после стольких столкновений на льду и вне его, после стольких битв: до первой крови или до последней её капли… после всего Эван неожиданно допущен в круг самых близких. То есть ближе не бывает. В этом есть масса привилегий, куда без них. Например, теперь Эвана можно разбудить в три часа ночи и возмущённо реветь: «Он не взял трубку, когда я ему позвонил!». Эвану очень хочется ответить: «А я взял. Давай поговорим об этом?» Но он молча выслушивает Джонни, согласно хмыкает, сочувствует и изо всех сил старается не уснуть с трубкой у уха, потому что не простит ведь. Ещё Эвану можно рассказывать о новых увлечениях, можно критиковать его костюмы и манеры, подкалывать на тему возвращения в большой спорт и не получать сдачи. Эван всегда оказывается в нужный момент у телефона, в скайпе или на пороге дома Вейров. «Знаешь, совершенно случайно попал в Нью-Джерси. Да, пролетал мимо. В каком голубом вертолёте? Что за намёки? А, русский мультфильм, чебурашка… Нет, даже слышать не хочу». Зачем это Эвану? О, ну тут всё просто. Ради возможности видеть Джонни без маски. Вот так банально, да. Эван жадный. Ему хочется, чтобы слёзы Джонни, смех Джонни, его улыбки (не оскалы в свете прожекторов, нет), привычка заправлять выбивающиеся прядки за ухо, вьющиеся после душа волосы, то, как он греет ладони об утренний кофе, сидя перед монитором и жалуясь на несправедливость жизни - чтобы всё это богатство принадлежало только ему, Эвану. А если не только ему, то, по крайней мере, и ему тоже. Зачем это Джонни? Эван не знает. «Лучших подружек» Вейру хватает, в «мужчинах мечты» ходят совсем другие личности. Эван предпочитает не задумываться об этом, потому что подсознание услужливо подсовывает наиболее приятные варианты ответа на вопрос. Наиболее приятные и максимально несбыточные. Эван ни на что не претендует. Он бы, конечно, попробовал, но это самый верный способ потерять Джонни. А это последнее, чего Эван хочет в этой жизни. Иногда ему кажется, что Джонни от него чего-то ждёт. Ждёт каких-то самых важных слов, жизненно необходимых действий. И Эвану нестерпимо хочется произнести вслух то, что вертится на языке и неуёмно стучит в висках. Но сказать всегда оказывается страшнее, чем не сказать. И слова о том, что «лучше сделать и пожалеть раз, чем не сделать и жалеть всю жизнь» не имеют смысла. Потому что, если это окажется ошибкой, он не станет жалеть. Он просто пойдёт и выйдет в окно. Чтобы лежать бессмысленной лепёшкой на асфальте и ни о чём не жалеть, ни о чём. Эван всё для себя решил и предпочитает не думать слишком много о том, как прожить всю оставшуюся жизнь с нереализованным ядерным зарядом посреди души.
***
Есть, впрочем, кое-что, чего Эван не учитывает. Например, воздействие алкоголя на его привыкший к здоровому образу жизни организм. И то, какой неожиданный эффект оказывают ром с колой на ясность сознания. Наверное, поздновато в 26 лет впервые знакомиться с такими симптомами сильного алкогольного опьянения как «что у трезвого на уме…» и «дай-ка я наберу его номер…»? У Джонни в три часа ночи крайне недовольный голос, но он всё же берёт трубку, и хмельному Эвану это кажется воистину прекрасным знаком. Он говорит, и говорит, и говорит. Слова льются из него неудержимым потоком, все плотины снесло нахрен, трудолюбивым бобрам впору повеситься от отчаяния. Эван несёт какой-то дикий бред о том, как славно было бы просыпаться по утрам вместе, ходить в зоопарк и смеяться над тем, что каждый пингвин там похож на Эвана, а павлин, то есть, конечно, лебедь - на Джонни, кормить уток в Центральном Парке Нью-Йорка, учить японский, отвечать на письма фанатов, съездить на Бали, научиться входить в нирвану и выходить оттуда, дуть друг другу на ссадины и горячий кофе, отмечать вместе Рождество и эту стрёмную русскую Масленицу, завести побольше детей и собак, а потом умереть в один день и час. На этом фонтан Эвана иссякает, и он думает, что Джонни молчит, а, значит, вполне возможно, уже уснул. Ещё он думает, что это было бы к лучшему. И снова ошибается. «Ну, так сделай уже что-нибудь», - тихо и устало просит Джонни. Короткие гудки сообщают о брошенной на том конце трубке, и Эван думает, что это, кажется, идеальный момент для того, чтобы улететь в Нью-Джерси ближайшим рейсом, пусть даже и на голубом вертолёте. Потому что своей первой любви ты простишь всё. Даже десять лет ожидания.
Автор: alada
Пейринг: Лайсачек/Вейр
Рейтинг: PG
Жанр: романс
Предупреждение: слэш
Примечание: написано по заявке Джин на Октобер-фест
Отказ от прав: Все герои вымышлены, все сходства с реальными персонажами случайны
Потому что своей первой любви ты простишь всё. (с)
Джонни то и дело закатывает глаза, выгибает правую бровь под неестественным углом, фыркает. И на всё у него один ответ: «Ну что ты понимаешь, Эван?!» А Эван всё прекрасно понимает. Уж явно лучше, чем сам Джонни… Вот у того реальные проблемы с пониманием. Нормальные люди не понимают Джонни, тот, в свою очередь, отказывается понимать нормальных людей. Если бы Эвана кто спросил, он сказал бы, что Джону Грею стоит написать дополнение к своему бестселлеру «Мужчины с Марса, женщины с Венеры». Что-то вроде «Мужчины с Марса, женщины с Венеры, Джонни Вейр с Луны». Но мнением Эвана по этому поводу никто не интересуется, так что он предпочитает помалкивать и согласно кивать: «Конечно, Джонни, ну что я могу понимать».
***
После стольких лет игры в «холодно-горячо», после стольких столкновений на льду и вне его, после стольких битв: до первой крови или до последней её капли… после всего Эван неожиданно допущен в круг самых близких. То есть ближе не бывает. В этом есть масса привилегий, куда без них. Например, теперь Эвана можно разбудить в три часа ночи и возмущённо реветь: «Он не взял трубку, когда я ему позвонил!». Эвану очень хочется ответить: «А я взял. Давай поговорим об этом?» Но он молча выслушивает Джонни, согласно хмыкает, сочувствует и изо всех сил старается не уснуть с трубкой у уха, потому что не простит ведь. Ещё Эвану можно рассказывать о новых увлечениях, можно критиковать его костюмы и манеры, подкалывать на тему возвращения в большой спорт и не получать сдачи. Эван всегда оказывается в нужный момент у телефона, в скайпе или на пороге дома Вейров. «Знаешь, совершенно случайно попал в Нью-Джерси. Да, пролетал мимо. В каком голубом вертолёте? Что за намёки? А, русский мультфильм, чебурашка… Нет, даже слышать не хочу». Зачем это Эвану? О, ну тут всё просто. Ради возможности видеть Джонни без маски. Вот так банально, да. Эван жадный. Ему хочется, чтобы слёзы Джонни, смех Джонни, его улыбки (не оскалы в свете прожекторов, нет), привычка заправлять выбивающиеся прядки за ухо, вьющиеся после душа волосы, то, как он греет ладони об утренний кофе, сидя перед монитором и жалуясь на несправедливость жизни - чтобы всё это богатство принадлежало только ему, Эвану. А если не только ему, то, по крайней мере, и ему тоже. Зачем это Джонни? Эван не знает. «Лучших подружек» Вейру хватает, в «мужчинах мечты» ходят совсем другие личности. Эван предпочитает не задумываться об этом, потому что подсознание услужливо подсовывает наиболее приятные варианты ответа на вопрос. Наиболее приятные и максимально несбыточные. Эван ни на что не претендует. Он бы, конечно, попробовал, но это самый верный способ потерять Джонни. А это последнее, чего Эван хочет в этой жизни. Иногда ему кажется, что Джонни от него чего-то ждёт. Ждёт каких-то самых важных слов, жизненно необходимых действий. И Эвану нестерпимо хочется произнести вслух то, что вертится на языке и неуёмно стучит в висках. Но сказать всегда оказывается страшнее, чем не сказать. И слова о том, что «лучше сделать и пожалеть раз, чем не сделать и жалеть всю жизнь» не имеют смысла. Потому что, если это окажется ошибкой, он не станет жалеть. Он просто пойдёт и выйдет в окно. Чтобы лежать бессмысленной лепёшкой на асфальте и ни о чём не жалеть, ни о чём. Эван всё для себя решил и предпочитает не думать слишком много о том, как прожить всю оставшуюся жизнь с нереализованным ядерным зарядом посреди души.
***
Есть, впрочем, кое-что, чего Эван не учитывает. Например, воздействие алкоголя на его привыкший к здоровому образу жизни организм. И то, какой неожиданный эффект оказывают ром с колой на ясность сознания. Наверное, поздновато в 26 лет впервые знакомиться с такими симптомами сильного алкогольного опьянения как «что у трезвого на уме…» и «дай-ка я наберу его номер…»? У Джонни в три часа ночи крайне недовольный голос, но он всё же берёт трубку, и хмельному Эвану это кажется воистину прекрасным знаком. Он говорит, и говорит, и говорит. Слова льются из него неудержимым потоком, все плотины снесло нахрен, трудолюбивым бобрам впору повеситься от отчаяния. Эван несёт какой-то дикий бред о том, как славно было бы просыпаться по утрам вместе, ходить в зоопарк и смеяться над тем, что каждый пингвин там похож на Эвана, а павлин, то есть, конечно, лебедь - на Джонни, кормить уток в Центральном Парке Нью-Йорка, учить японский, отвечать на письма фанатов, съездить на Бали, научиться входить в нирвану и выходить оттуда, дуть друг другу на ссадины и горячий кофе, отмечать вместе Рождество и эту стрёмную русскую Масленицу, завести побольше детей и собак, а потом умереть в один день и час. На этом фонтан Эвана иссякает, и он думает, что Джонни молчит, а, значит, вполне возможно, уже уснул. Ещё он думает, что это было бы к лучшему. И снова ошибается. «Ну, так сделай уже что-нибудь», - тихо и устало просит Джонни. Короткие гудки сообщают о брошенной на том конце трубке, и Эван думает, что это, кажется, идеальный момент для того, чтобы улететь в Нью-Джерси ближайшим рейсом, пусть даже и на голубом вертолёте. Потому что своей первой любви ты простишь всё. Даже десять лет ожидания.