Пожелай мне
Название: Пожелай мне
Автор: cassiulia
Вид: фик
Жанр: ангст
Герои: Ягудин, Вейр, Жубер, Плющенко, второстепенные персонажи
Пейринг: зависит от наблюдательности и восприятия
Рейтинг: R
Предупреждение: слэш
Отказ от прав: все герои вымышлены, все сходства с реальными персонажами случайны.
Брат мой, брат
Огонь поднебесный,
Мне ответь - где ты отныне?
Молний ряд был тебе тесным,
А теперь - не тесно в камине?
«Нельзя. Лёгкое прикосновение к щеке и смех. Нельзя. Прямо в губы, будто поцелуй, только с ядом. Достаточно. Ты и так много получил в подарок. Туго натянутый поводок из бриллиантов. Думаешь, ты особенный? Думаешь, ты можешь всё? Шипение змей и лязг оков. Ну же, смирись и просто останься со мной, здесь, в моей любимой полутьме, рядом с моим любимым креслом. Не сопротивляйся. Покажи мне каждую ленту твоей души, разденься для меня. Нет, нет, нет, всё неправильно. Всё... должно быть иначе. Эта мысль бьётся, и я истекаю кровью, как будто поранил крылья о прутья клетки. Мне так больно и страшно. А впереди ледяная долина, покрытая золотым песком. Нет, нет, так же нельзя, так я не смогу. Не сможешь. Бархатные раскаты грома и раскрывающиеся цветы. Ты теперь ничего не стоишь, теперь ты в моих руках, сегодня ночью ты у меня на тарелочке. Да. Ты опускаешь голову и притягиваешь колени к груди, и вдруг становится так легко дышать, а мысли такие ясные и полны истомы. Вот так. Ласковые пальцы гладят лицо, проводят по губам. Сейчас. Твоё королевство ушло. Ты и так король, ты сделал всё, что было нужно. Ты получаешь подарки до сих пор. Мягкая мантия обнимает плечи, мех какого-то диковинного зверя согревает и утешает. Ты не разочаровал меня. Ну же, подойди ближе. Следуй за мной в самые тёмные круги ада. Зачем ты страдаешь? Зачем винишь себя? Иди ко мне, и ты больше никогда не вспомнишь, что такое боль и отчаяние. Зачем тебе Господь? Оставь всё и открой свои затуманенные горем глаза. Всем плевать на покорённую силу. Белая лошадь с диким криком встаёт на дыбы, и в небе проносятся облака. Солнце садится, и ты тянешь руку к уходящему свету, но ничего не выходит. Твои руки привязаны к ручкам кресла. Ты рычишь и ревёшь в голос, чего не делал уже давно. Но никто тебя не услышит. Никто никогда тебя не услышит и не спасёт...»
Ты кричишь и просыпаешься. Мокрый, дрожащий, невидящий, новорождённый. Сон. Это просто сон.
Начинает плакать ребёнок. Она вскакивает и хочет пойти к нему, успокоить, приласкать, но ты останавливаешь её и идёшь сам.
- Детка, - шепчешь, прижимая её к себе и пытаясь успокоиться. - Прости, что разбудил тебя, прости...
Она затихает и лишь негромко посапывает. Сердце стучит как ненормальное. Надо будет поменять таблетки. Интересно, как быстро разовьётся зависимость? Если бы врач знал, какую дозу я принимаю и чем запиваю, давно отправил бы в соответствующую инстанцию.
Женщина в лёгкой шёлковой ночной рубашке стоит в дверях детской комнаты. Темно, и мне не надо видеть её лица, чтобы понять: она боится. Меня, моего состояния, моего нежелания принять помощь.
- Иди спать, - она вздрагивает и как-то горбится от моих таких простых слов, которые прозвучали холодно и равнодушно. Но мне всё равно. Я в цепях добровольно, поэтому имею право. «В горе и в радости...» Блять... Я схожу с ума от тоски и беспомощности. От силы снов и её вечно влажных глаз. От его капризов и вечных разъездов, от его вечных измен.
- Алёша... Я...
- Ложись, я побуду здесь.
Шепчу моей маленькой славной девочке на ушко:
- Последний мой танец - тебе одному, со смертью в руках и в крови...
Надеюсь, когда-нибудь тебя будут мучить такие же кошмары, любовь моя. Моя любовь с глазами цвета неба, в которое я больше никогда не смотрю.
Брат мой, брат,
Душа водопада,
Мне ответь - где твоя радость?
Как же так наполнилось ядом
То, что пело, то, что смеялось?
Красивая старинная рама долго не поддаётся, но любые усилия рано или поздно будут вознаграждены. Ночной воздух совершенно особенный. А в такую ночь... В такую ночь просто хочется жить. Пахнет травами и лилиями. Ночь прекрасна в своей скорби и богатом одеянии. А вообще, как из окна элитной многоэтажки может пахнуть солнечной травой? Ночь, когда можно пережить всё что угодно. Ночь, которая всё простит. Кто-то сказал, что только люди, в которых больше тьмы, чем света, ночью становятся сильнее. Я думаю, этот кто-то не ошибся.
- Джонни, мать его, звезда Вейр... - зло улыбаюсь в оглушающую пустоту окна.
- Ты разговариваешь сам с собой? - бархатный шёпот у самого уха. Чёрт, я никогда не слышу, как он подходит.
- Ну ты же оставил меня здесь одного... - капризные нотки, но он чувствует, что сегодня всё не так.
- Скучаешь, детка? Пойдём вниз, там такооооое...
Разворачиваюсь к мужчине и тут же попадаю в плен его рук. Захочешь - не вырвешься.
- Роберррррто...
- Что, детка?
- Ты будешь скучать по мне, когда бросишь?
- Что ты курил?
- Что ты будешь вспоминать?
Карие глаза, совсем тёмные в полутьме глядят удивлённо и слегка настороженно.
- Я... Буду вспоминать, что ты украшал мою жизнь.
- Налей мне выпить...- немного помолчав: - Это был хороший ответ.
Он наливает виски в стакан и кидает туда несколько кусочков льда. Подходит ко мне вплотную и делает небольшой глоток. Я не могу оторвать взгляд от его губ. Он весь как магическое, незнакомое мне животное, красивый и хищный, мой приз за хорошее поведение.
- Отдай стакан, извращенец...
- Не увлекайся, детка, - отдавая напиток, он слегка дотрагивается до моих пальцев, и я слетаю с катушек.
- Тебе звонили насчёт шоу? Поэтому ты сидишь в темноте и ненавидишь весь мир? - легкая усмешка. Нормальный человек не может понять... Хм... Ненормального.
- Я не хочу в шоу.
- Ну да.
- Я ненавижу фигурное катание и тебя, потому что болтаешь лишнее.
Надо же, заметил. Миленько. Этого мне ещё не хватало. Жалости и понимания в глазах, полных любви и обожания. Мы скоро расстанемся.
- Мы скоро расстанемся.
Смотрит внимательно и начинает снимать пиджак.
- Но не сегодня ночью? - тихая усмешка. Ненавижу его такого... Такого... Идеального!
- Нет. Не сегодня...
Комната пахнет сигаретным дымом и любовью. А в небе сияют безжалостные холодные звёзды. Венок из роз больно сдавливает виски. И ангелы поют мне колыбельную.
А что буду помнить я, когда оставлю...
Брат мой, брат -
Молчание камня,
Мне ответь, где твоя сила?
Горных врат нет больше, а мне
Лишь остались скорбь да могила.
Оставайся такой же, наша тёмная звезда... Наша печальная звезда, с дорОгой, прошитой золотом и слезами. Играющий на сцене, хотя труппа никуда не годится. Сумасшедший, неистовый, это ведь и есть твоя любимая игра? Мы не хотим, чтобы ты менялся, нет, не хотим.
Брайан приоткрывает глаза. Уже утро... И если бы не тяжёлые портьеры, он проснулся бы намного раньше. Скула всё ещё горит и напоминает о чёртовой реальности. Да, надо пойти и извиниться. Но не сейчас. Может, немного позже.
Он прикусывает губу и погружается в воспоминания, от которых становится жарко и немного стыдно. Совсем чуть-чуть. Что они с ним вытворяли, как он вообще смог от них уехать? Что они ему шептали, а может, всё это ему приснилось? Да плевать, сейчас уже плевать. Пусть весь мир разобьётся на осколки, они этого стоят. Свобода этого стоит. Посмотри, - шептали они вдвоём - красивые, соблазнительные, опасные и мстительные, - Посмотри какой ты... Никого нет лучше и желаннее тебя.
А потом отравляли, пили до дна, терзали. Просили возвращаться скорее, не хотели отпускать, гладили по волосам в четыре руки, ласкали.
- Это рассвет нашей любви... - лёгкая улыбка, почти ухмылка.
Надо встать. Встать, привести себя в порядок и позвать, чтобы прибрали в комнате. Брайан делает сверхусилие, поднимается с кровати и тут же наступает на осколки. Раймонд устроила ему вчера настоящий разнос. Чего он только не наслушался, в чём только не обвинялся. Она шипела, угрожала, кричала, а когда накричалась, начала бить посуду. Вазы, о господи, этот хрусталь покупала ещё прабабушка, бокалы, фужеры, статуэтки... Брайан улыбается своим воспоминаниям, улыбается, чтобы не сдохнуть.
- Будь проклята твоя похоть, - сказала она, громко хлопнув дверью напоследок. - К кому ты прибежишь, когда они тебя бросят? Поиграются и бросят? Так вот. Знай, что я буду ждать тебя! Всегда буду ждать. Потому что никто, никто и никогда не любил тебя так, как я... - а потом она рыдала, и вешалась на шею, и просила прощения, и умоляла, обхватив меня за колени. И что-то умерло во мне в очередной раз. А что-то проснулось. - Ты позоришь семью, - кричала она. - Ты не выживешь без меня, глупый наивный мальчишка.
- Я выживу и прощу тебя, мама. Обязательно прощу. И верну себе корону. Как вернул свою любимую полутьму.
Он дотрагивается руками до книг в тяжёлых плетениях, ласкает пальцами гобелены, будто проверяя, вспоминая. Осколки так похожи... Так похожи на то, что в сердце. Что внутри. Желание снять кожу и оставить её здесь, в этой роскошной ненавистной комнате, в этой проклятой полутьме, сжигает и раздирает. Его хотят. Его любят. Его боготворят. Его не бросят. Прощение может подождать до завтра. Звонок мобильного возвращает его на землю.
- Алекс? Да... Нет, всё хорошо. Я просто спал. Скажи Эвжени, чтобы не параноил. Да. И я вас. До скорого...
Зачем ты держишь в себе эту боль? Зачем не хочешь, чтобы мы помогли, почему не принимаешь наших... утешений. Сны, звонки и работа до полуобморока, до полутьмы перед глазами, до белого шума в ушах. Они все больны, все они смертельно больны проклятым льдом и отравлены холодом. И никогда не согреться, никогда не слезть с этой иглы.
Это закат нашей любви...
Брат мой, брат -
Холодное сердце,
Что мне скажешь вместо ответа?
Как мешал боль с мёдом и перцем,
Как устал летать против ветра?
Музыка разрывает помещение, не даёт спрятаться никому. Сумасшедший бит и текст на грани фола: «Мы называем это господин и слуга... Давай поиграем в господина и слугу...» Как же всё болит. Но к этому легко привыкнуть. Если болит с того самого момента, когда себя помнишь. Он король этой ночи, эта ночь устроена в его честь. На танцполе можно не стыдиться чужих прикосновений, а просто закрыть глаза и двигаться. Неспешно покачивая бёдрами, запрокинув голову назад. Она стелет перед ним самые невиданные скатерти, предлагает самые изысканные угощения, самые сладкие запретные плоды. У меня кружится голова, и я даже думать не хочу о том, что она за всё это потребует. Я улыбаюсь. Но лучше никому не видеть ТАКОЙ радости.
- Когда ты так улыбаешься, мне почему-то кажется, что сейчас на танцпол внесут тело.
Хмыкаю.
- Всё хорошо.
- Ты напился крови младенцев? Или это были слёзы девственниц.
- Я тебя умоляю, можно без девственниц? Ради меня, а?
Он смеётся и пристально смотрит. Он такой же пьяный, как и я, иначе не стал бы фамильярничать.
- Чудище ты страшное, угрюмое, - смеётся и хлопает меня по плечу.
- Не отрицаю, - смеюсь тоже и поглубже забиваюсь в своё кресло. Чертовски удобное, надо будет разузнать, где такие делают...
- Пойдём наверх, там такииие девочки, и все для тебя.
- Я со своими мальчиками разобраться не могу... Какие. Нахрен. Девочки.
- Эй, эй, не кипятись, я просто так сказал, ну не злись, а? Давай, не буду тебе мешать, это... Созерцать, - смешок, и его как след простыл.
Вообще, люди пьют для того, чтобы расслабиться и забыть о насущных проблемах и своих мелких грешках. А я вот начинаю решать глобальные проблемы... Как быть хорошим отцом, мужем и любовником. Вот последнее - это отдельный пунктик. Галочка. Эти ненасытные твари. Всё время что-то придумывают. То дерутся, то мирятся, то объединяются против меня. И как я жил без всего этого? Прозябал...
Луч света рисует для меня пьяные узоры, и в толпе я вижу только два лица, которых здесь нет и быть не может. Глаза, одни зелёные, и усмешка, вечно манящая и задорная. А уж каков он в «печали»... По всему телу пробегают мурашки. И другие, синие, такие... невозможные. Я не смотрю на небо, чтобы лишний раз не думать. Чтобы щадить сердце. Избалованный и такой страстный, Алёшка... Закрываю глаза и если захочу, увижу воспоминание так ярко, что потом и не вспомню, было ли это, приснилось ли. Хочу укрыться пледом и заснуть на очень-очень долго. До весны.
Нежные руки обнимают меня, губы ласкают ушко:
- Женечка... Пора платить по счетам...
Последний танец - и я приму всю силу твоей любви.
Пожелай мне... Удачи.