"Доктор Гарин" - рецензия
Все, конечно, отметили, что роман этот - некий дайджест-энциклопедия "всего Сорокина", и это, конечно, так - тут и знакомые образы, и давно ставшие мемами "рёв и ползанье", "влипаро", и босхианские уродцы, девиантный секс, телесный низ, трипы, сатира, бред, фирменные упражнения в стилизациях, в общем, всё как полагается.
Но интересно другое. Роман "Доктор Гарин" кажется своеобразной инверсией "дорогого Владимира Георгиевича" на многих уровнях.
Судите сами.
Композиционно он чем-то похож на "Голубое Сало": клоны политиков вместо клонов писателей; фрагментарно-перескакивающее, как в лихорадочном сне, повествование; вставные тексты; обрывающиеся в никуда ответвления... Но клоны политиков здесь не жуткие порождения кошмара, а забавные и даже милые, пожалуй, намного милее их реальных прототипов. Им, как оказывается, лучшее место не в основе мира, а в барнаульском цирке - там же, где негру, колотящему фаллосом в гонг, чудным сексуальным актам, и прочему карнавалу.
Технологический процесс в концлагере чернышей, где изготовляют деревянные копии айфонов, по своей жестокой абсурдности подстать "Сердцам Четырёх", но его итог шокирует вовсе не мистической непонятностью, а наоборот - конкретностью идиотизма. Здесь, кажется, Сорокин прибегает к любимому приёму "овеществления метафоры", но как будто берёт в основу популярное с некоторых пор выражение "обратный карго-культ" (описывающее умственные вывихи иных жителей нашей Родины), и совершенно буквально и безжалостно его воплощает. В итоге получается не техногностический кошмар с жидкой матерью на ледяном поле, а печальный диагноз-гротеск в духе его вечного антагониста Виктора Олеговича (см. ритуал с черепом пёстрой коровы в Книге Оборотня).
Если редкая книга здесь используется как костёр - то чтобы согреться, а не получить извращённо-эстетский кайф. Если сосед по лагерю ведёт себя как стоик - то таким и окажется, а вовсе не каким-нибудь некрофилом или предателем...
Фирменные сорокинские языковые мутации и шаманские бормотания-заикания теперь не "взламывают дискурс" - наоборот, читая тексты пациента, Гарин, поначалу заинтересовавшийся ("а он не графоман!"), тем сильнее теряет интерес, чем больше там начинается-начинается вот-это-вот-самое, а уж после сцены с творожной горой, где вот он, родной-знакомый ВГС во всей красе, с отвращением бросает чтение.
И даже страничка из "Нормы" обнаруживается там, где ей, в общем-то, самое место - в деревенском сортире! То есть Сорокин, похоже, запускает наоборот свои механизмы, будто "проворачивает фарш назад", нормализуя (не в том смысле!) происходящее, будто излечивая его, вместе со своим героем-доктором.
"Голубое Сало" было, как мы помним, сном или бредом клонированного в будущем (в том же, кстати, мире, что и новые книги, с мормолоном и L-гармонией) Сталина - а заодно путешествием по кошмарному, ночному миру подсознания русской цивилизации, закончившемуся, понятно, бессмысленным ничем. А вот доктор Гарин, который, как видно, представляет в романе и самого автора, поэтапно выбирается из кошмаров, благодаря целительной силе любви.
Среди прочитанных рецензий поразила одна, написанная некой авторкой с прогрессивных позиций, презрительно поплевавшей в роман как в влажные фантазии озабоченного дедушки, герой которого только и делает, что трахает всех попадающихся на пути женщин. Удивительно, как можно было не заметить, что Гарин как раз ведёт себя совершенно вопреки пресловутой "объективации", и относится к своим причудливым партнёршам всё более человечно, гуманно, эмпатично... Впрочем, ладно.
Важно то, что доктор в конце-концов приходит, наконец, к свету - и совсем не к тому безжалостному, фашистскому свету, который искали ледяные люди из трилогии. Здесь, в финале романа, как раз и находится главная, поразительная инверсия, и главный шок. Всегдашний гностик Владимир Сорокин вместе со своим героем приходит к мысли: этот мир, какие бы дикости в нём не гноились - стоит того, чтобы жить.
Потому что он - Амо.Ра.Монт - лучший мир во Вселенной.
Мир, в котором Гарин вспомнил про Машу. И открыл глаза.
PS
Раз уж я, даже не пытаясь быть оригинальным, говоря о Сорокине, вспомнил его "литературного антипода", то скажу ещё вот что. Удивительным образом, Виктор Пелевин в своём последнем на данный момент романе тоже "опроверг себя". Столь же часто воспринимающийся как гностик, пессимист и циник, как и Сорокин, он пришёл к тому же выводу - этот мир стоит того, чтобы жить, и воссоздавать-обновлять его силой любви. Впрочем, не так уж и удивительно это совпадение, и дело тут, конечно, не в пресловутой "литературной дуэли". Просто и тот, и другой, я уверен, любят жизнь, и если раньше прибегали к методу "от противного", то сейчас этого "противного" вокруг так много, что дальше уже некуда.
Пора нашим рыцарям слова выйти с открытым забралом и обнажённым мечом.
