Мессия
Чёто я вспомнил, как в детстве, на какой-то турбазе, рано-рано утром, когда все сладко спали в своих домиках с открытыми окнами: впереди был целый день - сосны, солнце, речка - какая-то немолодая, но энергичная пара вставала ни свет, ни заря и радовалась жизни.
Он в семейных трусах, она в ситцевом купальнике в мелкий цветочек - шумно выбегали из своего домика и шумно делали зарядку:
- Раз, два, три, четыре!.. Еще раз!.. Раз, два, три, четыре!..
Потом шумно бегали вокруг домиков, высоко поднимая колени, шумно дыша и запыхано приговаривая:
- Раз-два, раз-два!.. Ух!..
А потом шумно убегали на речку и шумно окунались там и даже взвизгивали:
- Ух!.. Эх!.. Хорошо!..
А потом шумно прибегали и шумно растирались полотенцами:
- Эх!.. Ух! Здорово!..
А потом приветливо и солнечно, как в старых советских кинофильмах, начинали, улыбаясь, покрикивать в раскрытые окна домиков:
- Просыпайтесь, лежебоки! Утро какое!
- Хорош бока отлеживать! Зорьку проспали - так всю жизнь проспите! Скорей на речку!
И все смущенно поднимались и выползали из своих домиков готовить завтрак, хотя была еще только половина седьмого утра - а потом целый день ходили сонные и засыпали на пляже, сгорая под солнцем.
И так все гордились этой парой пожилых жизнелюбов и ставили их друг другу в пример - какие они славные физкультурники, пока не появился один толстый мужик, который в первое же свое утро на турбазе, когда хлопнула входная дверь и раздалось привычное:
- Эх!.. Ух!.. Раз-два!..
зло крикнул на весь сосновый бор прямо из кровати:
- Вы дадите людям поспать или нет, пидарасы?!
И сразу по утрам на турбазе воцарилось счастье: все стали лениво выползать из своих домиков к десяти утра, и хотя на людях все смотрели на толстого мужика осуждающе и с укоризной, никто не поспешил вставать в половине шестого, высоко поднимая колени, а некоторые женщины даже тайно делились с этим толстяком жаренными в сметане грибами, которые перед этим собирали здесь же, в бору.
André Alexin
Он в семейных трусах, она в ситцевом купальнике в мелкий цветочек - шумно выбегали из своего домика и шумно делали зарядку:
- Раз, два, три, четыре!.. Еще раз!.. Раз, два, три, четыре!..
Потом шумно бегали вокруг домиков, высоко поднимая колени, шумно дыша и запыхано приговаривая:
- Раз-два, раз-два!.. Ух!..
А потом шумно убегали на речку и шумно окунались там и даже взвизгивали:
- Ух!.. Эх!.. Хорошо!..
А потом шумно прибегали и шумно растирались полотенцами:
- Эх!.. Ух! Здорово!..
А потом приветливо и солнечно, как в старых советских кинофильмах, начинали, улыбаясь, покрикивать в раскрытые окна домиков:
- Просыпайтесь, лежебоки! Утро какое!
- Хорош бока отлеживать! Зорьку проспали - так всю жизнь проспите! Скорей на речку!
И все смущенно поднимались и выползали из своих домиков готовить завтрак, хотя была еще только половина седьмого утра - а потом целый день ходили сонные и засыпали на пляже, сгорая под солнцем.
И так все гордились этой парой пожилых жизнелюбов и ставили их друг другу в пример - какие они славные физкультурники, пока не появился один толстый мужик, который в первое же свое утро на турбазе, когда хлопнула входная дверь и раздалось привычное:
- Эх!.. Ух!.. Раз-два!..
зло крикнул на весь сосновый бор прямо из кровати:
- Вы дадите людям поспать или нет, пидарасы?!
И сразу по утрам на турбазе воцарилось счастье: все стали лениво выползать из своих домиков к десяти утра, и хотя на людях все смотрели на толстого мужика осуждающе и с укоризной, никто не поспешил вставать в половине шестого, высоко поднимая колени, а некоторые женщины даже тайно делились с этим толстяком жаренными в сметане грибами, которые перед этим собирали здесь же, в бору.
André Alexin