Не собирался обсуждать решение суда, но поскольку ольгинские кукарекают в комментах по этому поводу, опубликую ответ
Дмитрия Кулебы:
3:1 в пользу Украины.
Для любого анализа следует понимать ключевые интересы сторон, с которыми они вступают в игру.
На данном этапе интерес России был в том, чтобы суд не принял к рассмотрению иск Украины так же, как он отклонил иск Грузии в 2008 году. Но суд признал наличие у него юрисдикции prima facie по обоим Конвенциям, которые стали предметом иска. Лично я не верил, что суд признает юрисдикцию Конвенции о финансировании терроризма, потому что это было бы впервые в истории и открывало для суда "ящик Пандоры". А Международный суд традиционно не рискует там, где может не рисковать. Поэтому суд меня приятно удивил.
Интерес Украины был в том, чтобы юрисдикция была установлена и против России были приняты временные меры. Относительно юрисдикции мы победили. По Конвенции о терроризме меры не установлены и к тому же суд откровенно намекнул, что всем надо выполнять Минские договоренности. По Конвенции о расовой дискриминации суд установил временные меры. Не все, которые мы просили, но установил. Впрочем, отсутствие временной меры не означает автоматически отсутствие нарушения.
Мы втягиваемся в судебный процесс - и это главный политико-юридический результат. Грубо говоря, вышли из группы в плей-офф. Далее будет ожесточенная борьба на каждом участке поля, то есть тягучая и долговременная юридическая работа.
Лично я считаю, что наши шансы в суде по Конвенции против расовой дискриминации выше, чем по Конвенции о финансировании терроризма. Но сам факт судебного процесса - принципиально важен, так как все это пазлы, которые в конечном итоге сложатся в юридическую ответственность России. А именно этого они ой как не хотят.
В сухом остатке на данном этапе со счетом 3:1 победила Украина, где 3 в нашу пользу - это признание судом юрисдикции prima facie Конвенции в отношении терроризма и юрисдикции Конвенции о дискриминации и временные меры по последней конвенции, а 1 в пользу России - это отсутствие временных мер по первой конвенции.