Из столичной почты
Чтоб не напрягать глаза - расшифровка под катом.
Я принадлежу к тем, кого в очередях не любят: я за справедливость...
В магазине «Продукты» на улице Герцена давали сосиски. Очередь была ужасная! Вилась, плелась, переплеталась - стояли друг за другом берлинской стеной. Понятно: сосиски. Сосиски нужны всем. Давно не видели. И вот что я заметила: очередь движется вроде бы быстро, но не уменьшается. Оказывается, одни и те же люди, человек пять-шесть, купят свои полкило - и снова в очередь. Я подняла этот вопрос: на глазах у всех идет форменная скупка!
Продавцы меня не поддержали:
- А нам какое дело? Мы покупателей в лицо запоминать не обязаны!
Но разве так уж и не обязаны? По правилам торговли, может быть, и не обязаны, но ведь в тех правилах ни слова нет о ситуации повального дефицита продуктов, ситуации, в которой оказались все мы. Если бы продавцам велели приготовиться к новым условиям, то возле прилавков не вспыхивало бы драк. Да и самих очередей могло бы не быть и, кстати, спекуляции, с которой от отчаяния перестала бороться милиция. Даже в самом нашем крупном магазине, в ГУМе, спекуляция идет открыто и безбоязненно...
Давали мужские сорочки. Тут же, рядом с секцией на втором этаже, эдак облокотясь о балконный парапетик, стояли десятки людей с теми же самыми сорочками в руках и предлагали их купить не за 14.50, а уже за 25 рублей. Заранее согласна с теми, кто скажет, что это - прекрасно. Это якобы предприимчивость, которую в человеке нужно пробуждать, предприимчивость возводит небоскребы и рождает прочие прекрасные проекты века. Только я все же спросила двух продавщиц, которые впускали покупателей в секцию партиями, почему они допускают, чтобы рядом, у них на глазах, шла альтернативная торговля по «предприимчивым» ценам? Продавщицы вежливо послали меня... искать милиционера. Что ж, я пошла. Нашла. У выхода из ГУМа. Задрали мы с ним головы, смотрим на галерею, где идет вольная торговля рубашками. И он мне говорит (очень интеллигентно, сам в очках):
- Спекуляция-то это вроде бы спекуляция. А с другой стороны, и не спекуляция: хотите брать за 25 рублей - берите, не хотите - не берите. Свобода выбора. Да вы, говорит, так не переживайте, там наши люди в штатском ходят...
Если ходят, как и я, в штатском, что же, спрашивается, не видят того, что я? Купить сорочку за 14.50 и, не отходя от секции, продавать ее за 25 рублей - предприимчивость? Да какая в этом такая уж высокая предприимчивость? Стыд и совесть нужно потерять, чтобы так поступить. А если это считать предприимчивостью, то почему же столь не предприимчивы наши торговые руководители? Ведь ничегошеньки придумать не могут, чтобы мы, покупатели, за всякой мелочью не выстраивались в очередь. В тех очередях идет борьба за место, происходят драки, хорошие люди начинают ненавидеть друг друга... Все из-за того, что торгующих, как специально, мало, а нас, покупающих, становится много. Немножко предприимчивости, побольше продавцов - и очередей ведь не будет!..
Мало того, что сосиски скупали так же открыто, как сорочки, - пакетами, но, по сговору с продавщицами, шли косяком их подруги из соседней парикмахерской: даже своих халатов, усыпанных волосиками, не снимая. Очередь, привыкшая к любым несправедливостям, не только не молчала, но еще и на меня напала:
- Не мешайте, гражданка, продавцам отпускать товар! Только отвлекаете!
Это я-то отвлекаю!..
А когда дошла и моя очередь, и я, послушно предъявив «визитку», приобрела свои «полкило в руки», продавщицы, глядя прямо на меня, сказали, обращаясь ко мне в третьем лице, чтобы оскорбить посильнее:
- А этой не стоило и давать.
Вот такие сосиски...
Г. НОВИКОВА, Москва
Журнал Столица номер 03 за 1991 год.