Интервью с основателем и издателем «Луркоморья»
Ты активно выступаешь против всех связанных с интернетом законов, которые принимаются в России. Почему тебя так сильно волнует эта тема, если ты не в России? «Лурку» нужно подчиняться?
Меня это волнует настолько, что я, как видишь, не в России. В какой-то момент я, конечно, мог сказать: всё, чуваки, я подчиняюсь всем вашим требованиям, «Лурк» больше не «Лурк», и спокойно жить дальше. Но это отдаёт чем-то нездоровым: не за это мы боролись.
Ты мог бы жить лучше, если бы остался в России и подчинился?
Это вопрос обычного конформизма. Даже если бы я закрыл «Лурк», припасённых скриншотов хватит ещё на пять лет - а пять лет это как раз срок давности по ст. 282. Если я закрываю «Лурк», у меня есть ещё года три на то, чтобы иметь проблемы с законом.
А тебя прессуют в сторону того, чтобы закрыть проект? Были громкие истории о блокировке сайта из-за определённых статей.
По факту мы подчиняемся, но при этом ничего не удаляем - мы блокируем доступ с русских айпишников. Любой, кто захочет, может узнать, как это обойти; мы действуем в рамках закона. Другой вопрос, что, как мы видим по истории с «Яндексом», государству эти законы по барабану. У них есть предписание работать с реестром - он же говнореестр, он же реестр запрещённых сайтов - но они работают по непосредственным запретам. Вот, запретили «Кинопоиск», «Википедию» и «Яндекс» в обход всяких Роскомнадзоров.
Но так как это госструктура, то Роскомнадзор даже возмутиться не может: что это было, почему поперёк нас.
Максим Ксензов (замруководителя Роскомнадзора - прим. TJournal) пытался возмущаться, но непублично.
Ну вот в публичном поле они не имеют права на собственное мнение.
Меня это всё возмущает в том числе потому, что я неплохо знаю историю медиа. Я в своё время изучал маккартизм и сопутствующие с ним телодвижения США в 1950-х годах: все эти комиссии по расследованию антиамериканской деятельности. Мы сейчас в России имеем ровно то же самое проявление, только в медиа.
В США в своё время с огромной медиакомпанией проредили фильмы и комиксы, приняв так называемый Кодекс Хейса. По этому кодексу в кино запрещалось изображать гомосексуализм, разведённые пары - ну то есть всё, что не является «духовными скрепами». Индустрия комиксов тоже была довольно свободной, в ней было много хоррора, и многих свободомыслящих просто выдавили с рынка - почти коммерческими методами. Некоторым актёрам был вынесен запрет на профессию.
До 1960-х годов в Америке царила довольно бурная реакция. Всё это кончилось движением хиппи и антивьетнамским бардаком.
Почему это похоже на наши реалии?
Ну, здравствуйте. «Дождь». Теперь надо либо демонстрировать лояльность, либо нафиг с пляжа.
После 2008 года в России осталось очень мало негосударственного бизнеса, и его всё меньше и меньше - даже на рынке стартапов.
(за окном у Давида раздаётся вой сирен)
У тебя там менты?
Ты не поверишь. Здесь всем - и ментам, и скорой помощи - пока они на службе, положено ехать с мигалками. Я живу недалеко от больнички, и тут каждый вечер такой парад.
Так вот, государство может диктовать, кого мы рекламируем, а кого не рекламируем.
Это происходит со «ВКонтакте»?
Со «ВКонтакте» не могу сказать, слишком рано смотреть. Явно выдавливают старую команду.
Свободомыслящего Дурова?
Специфически свободомыслящего. Я просто не очень люблю либертарианцев - взаимно, видимо, а Дуров очень либертарианец. Его выдавили - со всеми этим уголовными делами. Это всё способы нажать некоммерчески.
Был у меня один чувак, который хотел, чтобы его имя удалили из статьи. Статья была довольно милая, няшная, про то, как он в детстве пил пиво и проводил сатанинские ритуалы - какие-то его друзья написали эту статью.
Мальчик вырос и стал, условно, адвокатом Газпрома. Он попросил удалить, а мы ответили: эффект Барбары Стрейзанд, все дела, привет-привет. Он говорит: ну только имя удалите. Мы объясняем, что и это не дело. Следующее, что я помню - меня вызвали на допрос в ФСБ и сказали, что статья порочит честь, достоинство и что-то такое.
Сказали: чувак, это статья, нарушение не-пойми-чего, но, короче, так нельзя. Я говорю: у нас полно таких статей, вот, можете посмотреть… Этот сотрудник отдела «К» или «Э», я их не различаю, говорит: «Нет, я ничего открывать не буду, а то сейчас что-нибудь найду, придётся ещё дело возбуждать, проводить проверку. Я дело пока возбуждать не буду, вот тебе телефон этого чувака, но если что, сам понимаешь».
Вот тебе неэкономический способ давления - то, что называется «кошмарить бизнес». Эта мутная история с наездом на гаишника, с чем угодно. Все делают честные глаза и говорят: вот, видите, Дуров честно продал свою долю во «ВКонтакте», мы у него ничего не отжимали, не национализировали.
Точно так же провайдеры по своей воле выкинули «Дождь» из вещания: это, мол, экономическое дело. И точно также было при маккартизме: студии добровольно отказывались работать с актёрами.
Все как одна.
Все как одна. Только тогда это продвигали не Железняк с Мизулиной, а Маккарти и его какой-нибудь ручной психиатр Фредерик Вертхам.
Ты же долгое время работал журналистом в игровых изданиях. Как пересекалось «Луркоморье» и основная работа?
«Луркоморье» никогда не было моей основной работой: я для него только обеспечивал авторитет и принимал какие-то финальные решения: например, «нет, ребят, мы не будем это удалять» или наоборот «это лажа, мы это удалим».
А почему у тебя есть такое право?
Дело в моральном авторитете. Вопрос легитимности сейчас, кстати, очень многих волнует - почему кто-то легитимен, а кто-то нет. На мне смыкается несколько цепочек. У нас был луркоморский IRC-канал, люди с которого мне как-то более менее доверяли. Сооснователей было человек пять: кто-то занимался технической частью, кто-то был управляющим, а я занимался свободой слова.
Я себе в заслугу на «Лурке» ставлю только то, что когда появилась статья «Луркоёб», модераторы её быстро удалили, а я восстановил и сказал, что она должна быть. Если мы уж всех материм, то давайте и себя тоже.
Как получилось именно так, я не знаю.
То есть ты гарант свободы слова «Луркоморья» как интернет-площадки?
Примерно так. Но у нас anti-authority: есть ещё 3-4 человека, которые меня могут остановить, если я начинаю паниковать.
А кто эти люди?
Это наши админы, большинство из которых я даже не знаю. Это не шутка. Мы не собирались никогда ни в какое тайное общество, и я действительно не знаю части людей, которые рулят «Луркоморьем». Мне рекомендовали людей - мол, вот чувак себя активно проявляет, давай ему дадим банхаммер. Всё движение происходит снизу, я никогда никого не назначал.
Почему ты уехал из России?
Я вообще не хотел уезжать. Просто я мальчик мемоуязвимый и впечатлительный. Для журналистики в России настаёт очень плохо со всех сторон, именно очень плохо, чтобы не сказать полный пиздец. Перед выборами в это влили очень много денег. Дело даже не в свободе выражения мысли: на медиарынке просто кончились деньги.
Я всю жизнь был на медиарынке. В текущей ситуации я вынужден идти куда-нибудь на ВГТРК младшим помощником SMM-щика и бояться, как бы чего-нибудь не ляпнуть.
Стало как-то тоскливо. Я много читал воспоминания эмигрантов и тех, кто остался в России времён 1920-1930 годов, и замечаю, что всё начинает совпадать. Надо или прекращать деятельность Lurkmore, или ужимать, а через 5-7 лет понадобится совсем демонстрация лояльности.
Тенденции к улучшению пока не просматривается. Сейчас в России явно идёт реакция, но какие формы она приобретёт, пока неясно. Будет ли это revival-ом имени «Спутника и Погрома» Просвирнина и примкнувшего к нему Кашина, или это будет дальнейшее завинчивание гаек.
Полное интервью можно почитать здесь.