(no subject)
« Мой папа хочет быть счастливым. Он все время что-нибудь для этого предпринимает. Поэтому его профессия - предприниматель», - написала Катя и посмотрела в окно. Там стоял, как именинник, тополь, блестя новенькими глянцевыми листьями. Вдали, у самого горизонта синел лес, а ближе, вдоль оврага, виднелись крыши одноэтажных домов среди полупрозрачных зеленых крон. Катиной пятиэтажки - единственной в этом районе - отсюда видно не было. Зато было видно блестящую серебристую крышу дома Андрейки Поплавского, Катиного задушевного друга. В приоткрытое окно веяло теплым ветром, и где-то высоко-высоко раздавался свист стрижей - знак лета, знак свободы. Учебный год заканчивался, Галина Сергеевна, казалось, уже не знала, что задавать, поэтому сейчас все писали сочинение на тему «Моя семья».
«Папа всегда занят», - написала Катя, - «Он мало бывает дома».
Даже если бы он бывал дома чаще - все равно было бы мало. Мало его голоса, чуть хрипловатого, которым он говорил: «Как дела, котенок?», мало походов в парк, мало прикосновений к его руке. Папа объяснял, что если он будет сидеть дома, им будет нечего кушать и нечем платить за квартиру, и у Кати не будет всех этих замечательных вещей, которые ей так нравятся, и, кстати, в парк на карусели они тогда вообще не попадут. «Не буду работать - не будет нам счастья, Катерина!» - говорил он весело.
В отсутствие папы за Катей присматривала тетя Света. Она жила в той же пятиэтажке, в крайнем подъезде и на самом деле приходилась тетей Катиному папе, а Кате - двоюродной бабушкой. Но на бабушку тетя Света была не похожа вовсе: ходила в обтягивающих брючках, с длинными выбеленными волосами, и ресницы у нее всегда были густо накрашены и загнуты вверх. К ней часто приезжал на блестящей машине рыжий человек по имени Миша. Тетя Света говорила, что у них с Мишей «серьезные отношения» и при этом улыбалась загадочно и значительно. В те вечера, когда приезжал Миша, тетя Света кормила Катю ужином и провожала в Катину квартиру, на ходу убеждая, что Катя уже большая. Большая, и может засыпать одна. Засыпать, и ничего не бояться, ведь это только маленькие боятся, а Катя большая, стыдно бояться. Второклассница - и боится!
- Недоработка, - по-папиному отвечала Катя, и тетя Света принималась хохотать. Катерина спускалась по лестнице с тети Светиным плюшевым зайцем подмышкой. Заяц был тетиной реликвией, обычно она не разрешала с ним играть. Но для ответственного дела, когда человеку предстоит засыпать дома одному, он подходил как нельзя лучше - мягкий, уютный, с доброй улыбчивой мордой и шелковистыми ушами. Из Катиной квартиры тетя Света звонила папе: «Слава, я ее покормила, уроки приготовили, у меня Миша… Что значит опять?.. Что значит часто? Так, я не поняла!» Тетя Света уходила на кухню с трубкой, и оттуда доносилось приглушенно: «Я не поняла, мне может с ним вообще не встречаться? Мне может вообще все бросить? И с ребенком твоим сидеть сутками?» Катя шла за ней и останавливалась рядом, молча протянув руку. Тетя Света вкладывала в ее ладошку трубку. «Котенок, - по телефону голос папы был немного чужим - Котенок, я скоро приду. Ты ложись спать и ничего не бойся. Ничего не бойся, поняла?» «Поняла» - обреченно вздыхала Катя. «Ну давай…» - говорил папа. «Давай» - отвечала Катя. Тетя света уходила, Катя забиралась в постель и прижимала к себе зайца…
- Кантемирова! - голос Галины Сергеевны прозвучал близко и неожиданно. - Ты за окном нужные слова высматриваешь?
Класс хохотнул. Катя улыбнулась - это было бы очень неплохо, если бы за окном пролетали нужные для сочинения слова. Бегущей строкой, справа налево, как в новостях.
- Пиши-пиши, - сказала Галина Сергеевна. - А то опять сдашь пустой листочек.
Катя погрызла ручку и написала:
«Мамы у меня нет».
Маму Катя совсем не помнила. Однажды, когда она стала приставать к папе с расспросами, куда девалась мама - умерла или уехала в другой город - он резко ответил: «Нету мамы! Нету и все! И не спрашивай даже!» Лицо его стало каким-то незнакомым и очень несчастным. Чтоб таким его больше не видеть, Катя с тех пор про маму не спрашивала.
Но то, что мамы нет, было правдой только наполовину. Был у Кати секрет, о котором не знали ни тетя Света, ни Андрейка Поплавский, ни даже папа.
Однажды, когда тетя Света уехала к кому-то что-то праздновать, Катя сидела как обычно на расправленной кровати с зайцем в объятиях. Во всей квартире горел свет, окно было зашторено так, что ни клочка темноты не было видно, возле Кати лежал пульт, с помощью которого можно было в любой момент включить мультик про Шрека. Но покоя Кате не было. Она позвонила папе, нажав на трубке цифру «1», и услышав его «алло», сказала:
- Папа, я ничего не боюсь, кроме как засыпать одна. Почему же именно это мне и приходится делать чаще всего?
- Чтобы ты научилась преодолевать свой страх, - ответил мудрый папа.
- Пре-одолевать, - задумчиво протянула Катя. - А как?
- Включи мультик, я скоро приеду. Извини, котенок, я сейчас не могу долго говорить. Ничего не бойся, поняла? Давай.
Катя пожалела, что позвонила слишком рано, когда настоящий страх еще не начался. А начался он, когда закончился мультик.
Катя почувствовала, что в соседней, папиной комнате что-то происходит. Что-то невидимое и беззвучное, но очень страшное. Папина комната перестала быть папиной комнатой, а кухня перестала быть кухней. И все вещи перестали быть собой - они только притворялись привычными вещами, сохраняли свою знакомую форму, но уже было видно, что они не настоящие, что вот-вот сквозь них, как сквозь тонкую бумагу, вот-вот прорвется что-то чужое и враждебное. «Не делайте так, я не хочу!» - прошептала Катя. Заяц смотрел на нее круглым пластмассовым глазом, и уже не был милым зайцем, помогающим в трудные минуты, а был неживым набором плюша, ваты и пластмассы. Катя прижала его к груди, чтобы сохранить остатки одушевленности, и зашептала, зажмурясь: «мама-мама-мамочка-мама-мама-мамочка…».
И вдруг из темноты перед закрытыми глазами появилось склоненное над ней улыбающееся женское лицо - красивое, обрамленное золотыми волосами, сияющее от радости. За плечами женщины трепетал от ветра легкий белый плащ, будто крылья. От удивления Катя выдохнула весь воздух и забыла бояться. «Мама?» - спросила она шепотом и подумала, что это, наверное, все-таки не мама, но кто-то очень похожий на нее.
А потом они сидели вдвоем на берегу извилистой золотистой реки. Сидели рядышком и молчали. Было так спокойно, так радостно. А женщина сказала:
«Тебя пугает, что вещи вдруг начинают меняться. Ты взрослеешь, и твой взгляд меняется, ведь взрослые видят мир не так, как дети. Это бывает у всех. Все с этим соглашаются. Но ты не согласилась. Поэтому ты будешь взрослеть, но твой взгляд останется прежним».
Женщина Похожая на Маму повернулась и посмотрела на Катю с долгой-долгой улыбкой…
Утром папа сказал: «Я прихожу, а ты спишь в одежде поверх одеяла и улыба-аешься… Что снилось, котенок?» «Хорошее», - сказала Катя, отводя глаза.
Зазвенел звонок.
- Сдаем работы! - требовательно закричала Галина Сергеевна.
Катя, не торопясь, как можно красивее вывела:
«Я люблю своих родителей!»