Танк «Илья Муромец»
Согласно сведениям из документальной повести И. Д. Диденко «Броневая метель», одному из танков КВ-1 27-го отдельного танкового батальона 82-й мотострелковой дивизии Западного фронта в конце 1941 года было присвоено почетное наименование «Илья Муромец» (ссылка). Экипаж этого танка был укомплектован танкистами-добровольцами Челябинского тракторного завода.
В дальнейшем, этот танк с этим же экипажем воевал в составе 22-й танковой бригады. В одном из документов 22-й ТБР с сайта Память народа нашелся и его заводской номер - 6756. Подробнее читаем в записи о танках КВ 22-й танковой бригады.
Нижеследующий фотоснимок экипажа танка «Илья Муромец» позаимствован с сайта Танкфронт, а подпись к нем приведена из повести «Броневая метель», в которой он тоже есть, но в худшем качестве. Снимок экипаж сделан летом - осенью 1942 года, но, судя по видимой части наименования на башне, на фоне другого КВ 22-й танковой бригады.
Танковый экипаж «Илья Муромец» занесен в книгу Почета ЦК ВЛКСМ. На снимке (слева направо) вверху: командир танка «КВ» Закир Хасанович Юсупов, механик-водитель Сергей Александрович Потапов, артиллерист Константин Дмитриевич Кочкин; внизу: заряжающий Сергей Константинович Шляхов и радист-пулеметчик Алексей Михайлович Кочергин.
Танк КВ-1 «Илья Муромец» из уже 100-й танковой бригады был безвозвратно потерян в бою 27 ноября 1942 года около деревни Прудки Зубцовского района Калиниской области, а механик-водитель младший сержант Шляхов Сергей Никитович в том бою погиб.
Ниже привожу текст отличной статьи челябинского историка Игоря Валентиновича Ковшова выпуска 2013 года под названием «К вопросу о первой роте добровольцев-танкистов с ЧТЗ». Кроме информации о добровольцах-танкистах и танке КВ-1 «Илья Муромец», в статье также рассказывается о особенностях подготовки экипажей тяжелых танков КВ-1 в 24-м отдельном учебном танковом батальоне в Челябинске.
После статьи будут мои незначительные комментарии к ней.
И.В. Ковшов, к. и. н., ст. преподаватель
кафедры философии, истории и права
Финансового университета при
Правительстве РФ, Челябинский филиал
К ВОПРОСУ О ПЕРВОЙ РОТЕ ДОБРОВОЛЬЦЕВ-ТАНКИСТОВ С ЧТЗ: ПО ДАННЫМ ПОСЛЕДНИХ АРХИВНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ
О первых уральских танковых добровольческих формированиях, в том числе и о первой роте добровольцев-танкистов ЧТЗ в свое время было написано немало [11;13;14;15;16]. Но в них и тогда были расхождения по количеству отправленных добровольцев (35, 41, 42 человека), танков, по статусу роты, утверждалось, что все боевые машины выпущены сверхплана [11, с. 14; 15, с.9; 16, с. 222].
Ставшие доступными сегодня материалы Центрального архива Министерства Обороны РФ позволяют установить истину и утверждать с документальной точностью, что первых добровольцев-танкистов было 13. Это - А. В. Бойков, З. Х. Юсупов, А. М. Кочергин, С. А. Потапов, В. М. Исупов, П. И., Никитин, И. Д. Журкин, В. И. Ермолин, Н. П. Чунихин, В. М. Ласауц, В. А. Кухарев, К. Д. Кочкин, С. С. Мельников [1, л. 58-64]. Установленное меньшее количество добровольцев ни в коей мере не умаляет патриотических начинаний южноуральцев. Они были первыми. А в наше время появилась возможность, уяснить при каких обстоятельствах проходило формирование этого добровольческого подразделения и даже выяснить судьбу большинства из них.
Так что надежда И. Д. Диденко, автора документальной повести «Броневая метель», высказанная им в начале 70-х гг. о том, что повествование о первых добровольцах ЧТЗ продолжится, реализовалась.
Группа первых добровольцев с Челябинского тракторного завода перед отправкой на фронт. На снимке (слева направо) сидят: Василий Алексеевич Кухарев, Павел Игнатьевич Никитин, Степан Степанович Мельников, Николай Петрович Чунихин; стоят: Сергей Александрович Потапов, Александр Васильевич Бойков, Закир Хасанович Юсупов, Константин Дмитриевич Кочкин, Иван Дмитриевич Журкин. Октябрь, 1941 год.
Действительно 19 июля 1941 г. партком ЧТЗ утвердил состав первого танкового отряда завода из 42 добровольцев, которые должны были войти в особую танковую бригаду имени Наркомата среднего машиностроения[9]. Однако формирование 121 и 122 танковых бригад имени Наркомата среднего машиностроения прошло в Подмосковье в августе 1941 г., без участия челябинцев, на базе расформированной 63 танковой бригады и частично из добровольцев-рабочих Московского и Горьковского автозаводов и Московского завода шарикоподшипников[12].
Поэтому руководство Челябинского учебного автобронетанкового центра (далее ЧУАБЦ), который осуществлял подготовку танковых экипажей для танков КВ-1, выпускаемых ЧТЗ, отобрало только 13 наиболее подготовленных добровольцев, которые были включены в состав 24 отдельного учебного танкового батальона (далее 24 ОУТБ). В документах ЧУАБЦ добровольцы именовались, как отряд народного ополчения ЧТЗ[1, л. 58-64].
Необходимо отметить, что отбор танкистов в экипажи танков КВ-1, ввиду их чрезвычайной ценности происходил особо. На тот момент кадры танкистов еще имелись в избытке, но остро не хватало новой боевой техники. Тщательно изучались все морально-деловые, физические и человеческие качества. На каждого составлялись подробные служебные, партийные, комсомольские характеристики. Личный состав ЧУАБЦ проходил через скрупулезное сито сотрудников особого отдела. Исключались лица, имевшие родственников осужденных по политическим и уголовным статьям, и когда-либо перенесшие венерические заболевания. Сам факт получения воинской танковой специальности и даже боевой опыт еще не гарантировал попадания в состав маршевой роты КВ.
Делалось все возможное, чтобы при любых обстоятельствах экипаж не бросил или не сдал дорогостоящую боевую машину врагу. По итогам обучения, когда окончательно формировались экипажи маршевой роты, составлялся акт, который утверждался специальным представителем Главного политического управления РККА при ЧУАБЦ, несшим персональную ответственность за каждого танкиста[1, л. 1-234].
На отборе заводчан-добровольцев ЧУАБЦ в танковые экипажи, конечно, сыграл и уровень их подготовленности (из 42 человек - 5 в армии никогда не служили, еще 3 не имели танковых специальностей) [9]. Но самым важным на тот момент стал острый дефицит высококвалифицированных специалистов на самом заводе в условиях стремительно растущего производства. Не случайно, с приходом к руководству ЧТЗ И. М. Зальцмана в начале октября 1941, началась решительная борьба за сохранение и увеличение опытных кадров в интересах производства.
Пользуясь правами заместителя наркома танковой промышленности, он изымал из учебных танковых частей наиболее ценные кадры. Именно это и объясняет, что абсолютное большинство из остальных 29 добровольцев проработали на заводе до конца войны. Лишь единицы из них попали на фронт, но позже и в составе других формирований.
24 ОУТБ, куда были распределены 13 отобранных добровольцев, обучал танковые экипажи и танковые маршевые роты из числа уже опытных и подготовленных танкистов по 15 дневной программе. Батальон дислоцировался непосредственно на территории завода в казармах полка НКВД охраны ЧТЗ. Курсанты изучали материальную часть КВ-1 непосредственно в цехах завода, участвуя в сборке и обкатке танков. Это было обязательной составной частью учебной программы. Тем более что 24 ОУТБ на тот момент располагал всего одним танком КВ-1[10].
Добровольцы вошли в состав 11-й маршевой танковой роты 24-го ОУТБ (по порядку отправки на фронт). Отдельного статуса рота не имела и была временным воинским формированием. В её составе было 3 танковых взвода по 2 боевых машины и танк командира роты. Всего 7 танков, по 5 человек в экипаже. Заводчане были распределены по 2-4 человека, так чтобы фронтовики, кадровые танкисты, коммунисты и комсомольцы составляли более половины экипажа.
Всего в роте насчитывалось 38 человек, из них 17 кадровых военных, в том числе 14 фронтовиков из 40-й, 53-й, 101-й танковых дивизий Западного и Юго-Западного фронтов. Среди командного состава - 3 лейтенанта из первого досрочного выпуска Чкаловского танкового училища.
Добровольцы-челябинцы составили 31% состава роты. Надо отметить, что кроме заводчан в роте было еще 6 уральцев (уроженцев Челябинской и Свердловской областей) призванных из запаса. Кроме того, для материально-технического обеспечения роте было дополнительно придано 2 тракториста с 2 тракторами С-65 из 13 запасного тракторного полка[1, л. 58-64].
В целом рота была подготовлена к концу сентября, однако насчитывала только 2 танка, что задержало отправку на фронт более чем на 2 недели. В ночь с 17 на 18 октября рота получила 5 недостающих КВ, не имея времени на их обкатку и пристрелку. Одна из машин имела неисправность - частичное заедание механизма башни, но угрожающая ситуация под Москвой заставила отправить роту на фронт в этот же день[1, л. 58].
В тот период, конечно, не могло идти речи о сверхплановых танках. Завод не выполнял даже довоенный план по танкам. Освоение массового производства шло тяжело, основная часть комплектующих приходилась на заводы Ленинграда и Харькова, которые находились в стадии эвакуации на Урал [2].
Под Москвой в Кубинке рота была распределена по разным воинским частям. Большая часть добровольцев (10 человек) и три танка КВ попали в 27 отдельный танковый батальон 82 мотострелковой дивизии. Один из экипажей полностью станет добровольческим (будущий легендарный танк «Илья Муромец»). Позднее, в его состав после гибели А. В. Бойкова войдет С. К. Шляхов, кадровый военный, но также прошедший обучение в 24 ОУТБ в составе другой маршевой роты. Судьба этой части добровольцев хорошо известна. В живых останутся В. И. Ермолин, А. М. Кочергин, С. А. Потапов М. [8; 14, с. 25-43; 15, с. 31-99].
Судьба экипажей остальных 4 танков, в том числе трех челябинцев-добровольцев - В. А. Исупова, П. И Никитина, И. Д. Журкина и входившего в их экипаж И. В. Вакуменко (челябинец, призван из запаса) долгое время была неизвестной. Архивные материалы позволяют её прояснить. Все они окажутся в составе 28 танковой бригады, так же принявшей участие в битве за Москву. Большинство из них погибнет или пропадет без вести еще в ноябре 1941 г. [3;4;5;6;7]. Формулировка «пропал без вести» равнозначная гибели, распространялась и на сгоревших в боевых машинах танкистов.
Если в составе 28 танковой бригады на 28 октября 1941 г. значилось еще 4 КВ, то на 16 ноября, лишь один [12, с. 40-45]. Это будет машина с челябинским экипажем. Она будет подбита в бою 19 ноября. Оставшийся один из экипажа, младший лейтенант И. Д. Журкин скончается от ран на уральской земле в эвакогоспитале №3861 15 января 1942 г. и похоронен на Михайловском кладбище г. Свердловска [3;5]. Остальные танкисты этого подразделения, которых судьба связала с южноуральцами, командир 11-й маршевой роты старший лейтенант Ф.А Кисляков и свердловчанин старший сержант В. Я. Дьячков погибнут в 1942 г. уже в составе 8 гвардейской отдельной танковой бригады и 22 танковой бригады. [4;6].
Первое уральское добровольческое танковое формирование 1941 г. пусть и в незначительном масштабе стало началом этого впоследствии массового патриотического движения. Это был первый опыт. Впереди будут 96-я танковая бригада имени Челябинского комсомола в 1942 г. и Уральский танковый добровольческий корпус в 1943 г.
Примечания
1. ЦАМО РФ, ф. 4849, оп. 1, д.3
2. ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 11371, д. 155, л. 4-5
3. ЦАМО РФ, ф. 56, оп. 12220, д. 17, л. 303
4. ЦАМО РФ, ф. 56, оп. 12220, д. 83, л. 29
5. ЦАМО РФ, ф. 58, оп. 818883, д. 680; д. 942, л. 54
6. ЦАМО РФ, ф. 58, оп. 818883, д. 394, л. 35
7. ЦАМО РФ, ф. 33, оп.563785, д.6, л.38
8. ЦАМО РФ, ф. 82 мсд, оп. 4140, д. 4, л. 378; оп. 5070, л. 181
9. ОГАЧО, ф. 124, оп. 1. Д. 220. л. 10-15
10. ОГАЧО, ф. 792, оп. 1, д.101, л. 24
11. Полетухин Ю.А. Добровольческие танковые формирования на Урале в годы Великой Отечественной войны (1941-1945): Автореферат дис. …канд. ист. наук. - Челябинск, 1994. - 20 с.
12. Битва за Москву. М.: Издательство «Стратегия КМ», 2002. - 407 с..
13. История Уральского военного округа. М., Воениздат, 1970. - 352 с
14. Ивановский Е. Ф. Атаку начинали танкисты. - М.: Воениздат, 1984. - 254 с.
15. Диденко И. Д. Докум. повесть о 35 танкистах с Челябинского тракторного завода. - Челябинск: Южно-Уральское кн. изд-во, 1975. - 103 с.
16. Летопись Челябинского тракторного (1929-1945гг.). М., Профиздат, 1972. - 376 с.
Текст статьи Игоря Ковшова я бессовестно подрезал на сайте «Братское захоронение в деревне Хомяки» (ссылка). Надеюсь автор статьи и администрация сайта будут не в большой претензии на меня за это.
Две фотографии (кликабельны) из Музея истории ЧТЗ, которыми я разбавил текст статьи, подрезаны на том же сайте (ссылка). Подпись к одном из снимков приведена из повести «Броневая метель».
И теперь мои дополнения к статье:
1. Автор пишет, что на начало октября 1941 года в 24-м ОУТБ был только один танк КВ, но это не совсем так. 4 июля 1941 года 24-му ОУТБ с ЧТЗ был выдан танк КВ-1 с зав. № 7485, 17 июля тут даже выдали КВ-1 с зав. № 6671, а 31 августа - с зав. № 6723. Так что танков было три, но, возможно, на тот момент в исправном состоянии был один.
2. Автор пишет, что 11-я рота к концу сентября уже имела два танка КВ, но это не совсем так. Все семь свои танков КВ-1 рота получила непосредственно перед отправкой на фронт, но у двух машин успели поверить пулеметы боем, а у пяти остальных танков просто произвели выверку нулевых линий.
3. Статья имеет качественно оформленный ссылочный аппарат, но к ссылкам 3 - 7, вероятно, все же следовало добавить указание на ОБД Мемориал. Ссылка 8 кривая. Опись 5070 из неё это 100 % опись АБТВ отдела фонда 5-й армии.
В дальнейшем, этот танк с этим же экипажем воевал в составе 22-й танковой бригады. В одном из документов 22-й ТБР с сайта Память народа нашелся и его заводской номер - 6756. Подробнее читаем в записи о танках КВ 22-й танковой бригады.
Нижеследующий фотоснимок экипажа танка «Илья Муромец» позаимствован с сайта Танкфронт, а подпись к нем приведена из повести «Броневая метель», в которой он тоже есть, но в худшем качестве. Снимок экипаж сделан летом - осенью 1942 года, но, судя по видимой части наименования на башне, на фоне другого КВ 22-й танковой бригады.
Танковый экипаж «Илья Муромец» занесен в книгу Почета ЦК ВЛКСМ. На снимке (слева направо) вверху: командир танка «КВ» Закир Хасанович Юсупов, механик-водитель Сергей Александрович Потапов, артиллерист Константин Дмитриевич Кочкин; внизу: заряжающий Сергей Константинович Шляхов и радист-пулеметчик Алексей Михайлович Кочергин.
Танк КВ-1 «Илья Муромец» из уже 100-й танковой бригады был безвозвратно потерян в бою 27 ноября 1942 года около деревни Прудки Зубцовского района Калиниской области, а механик-водитель младший сержант Шляхов Сергей Никитович в том бою погиб.
Ниже привожу текст отличной статьи челябинского историка Игоря Валентиновича Ковшова выпуска 2013 года под названием «К вопросу о первой роте добровольцев-танкистов с ЧТЗ». Кроме информации о добровольцах-танкистах и танке КВ-1 «Илья Муромец», в статье также рассказывается о особенностях подготовки экипажей тяжелых танков КВ-1 в 24-м отдельном учебном танковом батальоне в Челябинске.
После статьи будут мои незначительные комментарии к ней.
И.В. Ковшов, к. и. н., ст. преподаватель
кафедры философии, истории и права
Финансового университета при
Правительстве РФ, Челябинский филиал
К ВОПРОСУ О ПЕРВОЙ РОТЕ ДОБРОВОЛЬЦЕВ-ТАНКИСТОВ С ЧТЗ: ПО ДАННЫМ ПОСЛЕДНИХ АРХИВНЫХ ИССЛЕДОВАНИЙ
О первых уральских танковых добровольческих формированиях, в том числе и о первой роте добровольцев-танкистов ЧТЗ в свое время было написано немало [11;13;14;15;16]. Но в них и тогда были расхождения по количеству отправленных добровольцев (35, 41, 42 человека), танков, по статусу роты, утверждалось, что все боевые машины выпущены сверхплана [11, с. 14; 15, с.9; 16, с. 222].
Ставшие доступными сегодня материалы Центрального архива Министерства Обороны РФ позволяют установить истину и утверждать с документальной точностью, что первых добровольцев-танкистов было 13. Это - А. В. Бойков, З. Х. Юсупов, А. М. Кочергин, С. А. Потапов, В. М. Исупов, П. И., Никитин, И. Д. Журкин, В. И. Ермолин, Н. П. Чунихин, В. М. Ласауц, В. А. Кухарев, К. Д. Кочкин, С. С. Мельников [1, л. 58-64]. Установленное меньшее количество добровольцев ни в коей мере не умаляет патриотических начинаний южноуральцев. Они были первыми. А в наше время появилась возможность, уяснить при каких обстоятельствах проходило формирование этого добровольческого подразделения и даже выяснить судьбу большинства из них.
Так что надежда И. Д. Диденко, автора документальной повести «Броневая метель», высказанная им в начале 70-х гг. о том, что повествование о первых добровольцах ЧТЗ продолжится, реализовалась.
Группа первых добровольцев с Челябинского тракторного завода перед отправкой на фронт. На снимке (слева направо) сидят: Василий Алексеевич Кухарев, Павел Игнатьевич Никитин, Степан Степанович Мельников, Николай Петрович Чунихин; стоят: Сергей Александрович Потапов, Александр Васильевич Бойков, Закир Хасанович Юсупов, Константин Дмитриевич Кочкин, Иван Дмитриевич Журкин. Октябрь, 1941 год.
Действительно 19 июля 1941 г. партком ЧТЗ утвердил состав первого танкового отряда завода из 42 добровольцев, которые должны были войти в особую танковую бригаду имени Наркомата среднего машиностроения[9]. Однако формирование 121 и 122 танковых бригад имени Наркомата среднего машиностроения прошло в Подмосковье в августе 1941 г., без участия челябинцев, на базе расформированной 63 танковой бригады и частично из добровольцев-рабочих Московского и Горьковского автозаводов и Московского завода шарикоподшипников[12].
Поэтому руководство Челябинского учебного автобронетанкового центра (далее ЧУАБЦ), который осуществлял подготовку танковых экипажей для танков КВ-1, выпускаемых ЧТЗ, отобрало только 13 наиболее подготовленных добровольцев, которые были включены в состав 24 отдельного учебного танкового батальона (далее 24 ОУТБ). В документах ЧУАБЦ добровольцы именовались, как отряд народного ополчения ЧТЗ[1, л. 58-64].
Необходимо отметить, что отбор танкистов в экипажи танков КВ-1, ввиду их чрезвычайной ценности происходил особо. На тот момент кадры танкистов еще имелись в избытке, но остро не хватало новой боевой техники. Тщательно изучались все морально-деловые, физические и человеческие качества. На каждого составлялись подробные служебные, партийные, комсомольские характеристики. Личный состав ЧУАБЦ проходил через скрупулезное сито сотрудников особого отдела. Исключались лица, имевшие родственников осужденных по политическим и уголовным статьям, и когда-либо перенесшие венерические заболевания. Сам факт получения воинской танковой специальности и даже боевой опыт еще не гарантировал попадания в состав маршевой роты КВ.
Делалось все возможное, чтобы при любых обстоятельствах экипаж не бросил или не сдал дорогостоящую боевую машину врагу. По итогам обучения, когда окончательно формировались экипажи маршевой роты, составлялся акт, который утверждался специальным представителем Главного политического управления РККА при ЧУАБЦ, несшим персональную ответственность за каждого танкиста[1, л. 1-234].
На отборе заводчан-добровольцев ЧУАБЦ в танковые экипажи, конечно, сыграл и уровень их подготовленности (из 42 человек - 5 в армии никогда не служили, еще 3 не имели танковых специальностей) [9]. Но самым важным на тот момент стал острый дефицит высококвалифицированных специалистов на самом заводе в условиях стремительно растущего производства. Не случайно, с приходом к руководству ЧТЗ И. М. Зальцмана в начале октября 1941, началась решительная борьба за сохранение и увеличение опытных кадров в интересах производства.
Пользуясь правами заместителя наркома танковой промышленности, он изымал из учебных танковых частей наиболее ценные кадры. Именно это и объясняет, что абсолютное большинство из остальных 29 добровольцев проработали на заводе до конца войны. Лишь единицы из них попали на фронт, но позже и в составе других формирований.
24 ОУТБ, куда были распределены 13 отобранных добровольцев, обучал танковые экипажи и танковые маршевые роты из числа уже опытных и подготовленных танкистов по 15 дневной программе. Батальон дислоцировался непосредственно на территории завода в казармах полка НКВД охраны ЧТЗ. Курсанты изучали материальную часть КВ-1 непосредственно в цехах завода, участвуя в сборке и обкатке танков. Это было обязательной составной частью учебной программы. Тем более что 24 ОУТБ на тот момент располагал всего одним танком КВ-1[10].
Добровольцы вошли в состав 11-й маршевой танковой роты 24-го ОУТБ (по порядку отправки на фронт). Отдельного статуса рота не имела и была временным воинским формированием. В её составе было 3 танковых взвода по 2 боевых машины и танк командира роты. Всего 7 танков, по 5 человек в экипаже. Заводчане были распределены по 2-4 человека, так чтобы фронтовики, кадровые танкисты, коммунисты и комсомольцы составляли более половины экипажа.
Всего в роте насчитывалось 38 человек, из них 17 кадровых военных, в том числе 14 фронтовиков из 40-й, 53-й, 101-й танковых дивизий Западного и Юго-Западного фронтов. Среди командного состава - 3 лейтенанта из первого досрочного выпуска Чкаловского танкового училища.
Добровольцы-челябинцы составили 31% состава роты. Надо отметить, что кроме заводчан в роте было еще 6 уральцев (уроженцев Челябинской и Свердловской областей) призванных из запаса. Кроме того, для материально-технического обеспечения роте было дополнительно придано 2 тракториста с 2 тракторами С-65 из 13 запасного тракторного полка[1, л. 58-64].
В целом рота была подготовлена к концу сентября, однако насчитывала только 2 танка, что задержало отправку на фронт более чем на 2 недели. В ночь с 17 на 18 октября рота получила 5 недостающих КВ, не имея времени на их обкатку и пристрелку. Одна из машин имела неисправность - частичное заедание механизма башни, но угрожающая ситуация под Москвой заставила отправить роту на фронт в этот же день[1, л. 58].
В тот период, конечно, не могло идти речи о сверхплановых танках. Завод не выполнял даже довоенный план по танкам. Освоение массового производства шло тяжело, основная часть комплектующих приходилась на заводы Ленинграда и Харькова, которые находились в стадии эвакуации на Урал [2].
Под Москвой в Кубинке рота была распределена по разным воинским частям. Большая часть добровольцев (10 человек) и три танка КВ попали в 27 отдельный танковый батальон 82 мотострелковой дивизии. Один из экипажей полностью станет добровольческим (будущий легендарный танк «Илья Муромец»). Позднее, в его состав после гибели А. В. Бойкова войдет С. К. Шляхов, кадровый военный, но также прошедший обучение в 24 ОУТБ в составе другой маршевой роты. Судьба этой части добровольцев хорошо известна. В живых останутся В. И. Ермолин, А. М. Кочергин, С. А. Потапов М. [8; 14, с. 25-43; 15, с. 31-99].
Судьба экипажей остальных 4 танков, в том числе трех челябинцев-добровольцев - В. А. Исупова, П. И Никитина, И. Д. Журкина и входившего в их экипаж И. В. Вакуменко (челябинец, призван из запаса) долгое время была неизвестной. Архивные материалы позволяют её прояснить. Все они окажутся в составе 28 танковой бригады, так же принявшей участие в битве за Москву. Большинство из них погибнет или пропадет без вести еще в ноябре 1941 г. [3;4;5;6;7]. Формулировка «пропал без вести» равнозначная гибели, распространялась и на сгоревших в боевых машинах танкистов.
Если в составе 28 танковой бригады на 28 октября 1941 г. значилось еще 4 КВ, то на 16 ноября, лишь один [12, с. 40-45]. Это будет машина с челябинским экипажем. Она будет подбита в бою 19 ноября. Оставшийся один из экипажа, младший лейтенант И. Д. Журкин скончается от ран на уральской земле в эвакогоспитале №3861 15 января 1942 г. и похоронен на Михайловском кладбище г. Свердловска [3;5]. Остальные танкисты этого подразделения, которых судьба связала с южноуральцами, командир 11-й маршевой роты старший лейтенант Ф.А Кисляков и свердловчанин старший сержант В. Я. Дьячков погибнут в 1942 г. уже в составе 8 гвардейской отдельной танковой бригады и 22 танковой бригады. [4;6].
Первое уральское добровольческое танковое формирование 1941 г. пусть и в незначительном масштабе стало началом этого впоследствии массового патриотического движения. Это был первый опыт. Впереди будут 96-я танковая бригада имени Челябинского комсомола в 1942 г. и Уральский танковый добровольческий корпус в 1943 г.
Примечания
1. ЦАМО РФ, ф. 4849, оп. 1, д.3
2. ЦАМО РФ, ф. 38, оп. 11371, д. 155, л. 4-5
3. ЦАМО РФ, ф. 56, оп. 12220, д. 17, л. 303
4. ЦАМО РФ, ф. 56, оп. 12220, д. 83, л. 29
5. ЦАМО РФ, ф. 58, оп. 818883, д. 680; д. 942, л. 54
6. ЦАМО РФ, ф. 58, оп. 818883, д. 394, л. 35
7. ЦАМО РФ, ф. 33, оп.563785, д.6, л.38
8. ЦАМО РФ, ф. 82 мсд, оп. 4140, д. 4, л. 378; оп. 5070, л. 181
9. ОГАЧО, ф. 124, оп. 1. Д. 220. л. 10-15
10. ОГАЧО, ф. 792, оп. 1, д.101, л. 24
11. Полетухин Ю.А. Добровольческие танковые формирования на Урале в годы Великой Отечественной войны (1941-1945): Автореферат дис. …канд. ист. наук. - Челябинск, 1994. - 20 с.
12. Битва за Москву. М.: Издательство «Стратегия КМ», 2002. - 407 с..
13. История Уральского военного округа. М., Воениздат, 1970. - 352 с
14. Ивановский Е. Ф. Атаку начинали танкисты. - М.: Воениздат, 1984. - 254 с.
15. Диденко И. Д. Докум. повесть о 35 танкистах с Челябинского тракторного завода. - Челябинск: Южно-Уральское кн. изд-во, 1975. - 103 с.
16. Летопись Челябинского тракторного (1929-1945гг.). М., Профиздат, 1972. - 376 с.
Текст статьи Игоря Ковшова я бессовестно подрезал на сайте «Братское захоронение в деревне Хомяки» (ссылка). Надеюсь автор статьи и администрация сайта будут не в большой претензии на меня за это.
Две фотографии (кликабельны) из Музея истории ЧТЗ, которыми я разбавил текст статьи, подрезаны на том же сайте (ссылка). Подпись к одном из снимков приведена из повести «Броневая метель».
И теперь мои дополнения к статье:
1. Автор пишет, что на начало октября 1941 года в 24-м ОУТБ был только один танк КВ, но это не совсем так. 4 июля 1941 года 24-му ОУТБ с ЧТЗ был выдан танк КВ-1 с зав. № 7485, 17 июля тут даже выдали КВ-1 с зав. № 6671, а 31 августа - с зав. № 6723. Так что танков было три, но, возможно, на тот момент в исправном состоянии был один.
2. Автор пишет, что 11-я рота к концу сентября уже имела два танка КВ, но это не совсем так. Все семь свои танков КВ-1 рота получила непосредственно перед отправкой на фронт, но у двух машин успели поверить пулеметы боем, а у пяти остальных танков просто произвели выверку нулевых линий.
3. Статья имеет качественно оформленный ссылочный аппарат, но к ссылкам 3 - 7, вероятно, все же следовало добавить указание на ОБД Мемориал. Ссылка 8 кривая. Опись 5070 из неё это 100 % опись АБТВ отдела фонда 5-й армии.