Потребность в оправдании убийства
Оригинал взят у master7009 в Потребность в оправдании убийства
…Эрнст тихим ровным голосом рассказывал об ужасах, недоступных человеческому пониманию. О людях, которых убивают как скот - систематически и хладнокровно - только потому, что они не той национальности. Об оврагах, которые используют в качестве могил; о целых местностях, превратившихся в огромные кладбища; о массовых убийствах, когда смерть отдельного человека теряет значение. О бульдозерах, которые снова и снова разравнивают землю, уминая груды разлагающихся тел. Он сказал, что эту работу выполняют не только люди Гиммлера, но также военнослужащие строевых частей. Плох ясно дал понять, сказал он, что это не какое-то чудовищное отклонение от плана. Это и есть план.
Анита Мейсон. Ангел Рейха
Мы с вами сейчас являемся очевидцами того, как фашизм снова поднимает голову, обретая явные черты в клубах чёрного дыма радикального оппозиционного протеста на Украине. Под крики об интересах украинской нации страну втягивают в зону турбулентности, о которой так любит порассуждать З. Бжезинский, разглагольствуя на тему «глобального пробуждения». Только какие тёмные энергии собираются пробудить тяжелые силы демократии, он тогда не уточнял. После череды всевозможных цветных революций, на этот раз уже становится понятна цель устроителей нового мирового порядка.
Запад, направляя политические процессы, втягивает Украину в воронку, способную уничтожить её государственность. Украинских граждан толкают на противостояние друг другу. При этом наращивается правое националистическое крыло протеста. Риторика и действия вождей «правого сектора» оппозиции не оставляет сомнений в том, что они готовы идти до конца.
Не стоит думать, что весь этот мрак не окажется на территории России. Именно этого добиваются организаторы мироустроительных процессов. Наше общество уже давно неоднородно. Тем более это проявилось после событий 2012 года на Болотной и Сахарова, когда раскол был окончательно оформлен. Политические протесты у нас в стране наверняка будут накачивать фашистской составляющей, тем более что наша доморощенная оппозиция всячески поддерживает украинский протест. Оснований и предпосылок для этого вполне достаточно. В этом как раз проявляется цинизм, тех, кто любыми способами добивается уничтожения нашей страны.
Эти же силы работают и в другом направлении, напрямую связанным с обелением фашизма. В последнее время на различных уровнях наблюдаются тенденции, направленные на реабилитацию фашизма. Причём это делается наряду с попытками уровнять фашистскую и коммунистическую идеологию для того, что бы устроить над коммунизмом судилище «Нюрнберг - 2». Вот, только те, кто собирается это сделать, видимо, не хотят даже задуматься о том, что эти две идеологии имеют абсолютные отличия. Здесь я хочу затронуть лишь одно из них, но даже этого будет достаточно, что бы заткнуть эти грязные рты, очерняющие коммунистические идеи.
Итак, одним из основополагающих принципов фашистской идеологии является расовое неравенство. Целые нации и народы были объявлены неполноценными. Таким образом, оправдывалось господство одной нации над другими.
А что же в СССР, где победила коммунистическая идея? Ведь, как уже становится ясно, этот вопрос имеет чрезвычайно актуальное значение в современном мире. Здесь всё, как раз, ровно наоборот. Дружба народов явилась основой нового крепкого, набирающего мощь, государства. Представители всех национальностей были равны, каждый народ имел возможность свободно развиваться и сохранять свою самобытность. Одного этого уже достаточно для того, что бы дискредитировать идею проведения «Нюрнберга - 2». Но, как я понимаю, любителям обвинять СССР этого будет мало. Поэтому стоит развить эту тему намного шире.
Нацистская Германия за основу своей пропаганды взяла утверждение о недостатке у немецкого народа «жизненного пространства». Наряду с идеей превосходства германской нации, это дало возможность развязать против СССР невиданную по своей жестокости войну. У немецко-фашистских захватчиков, поставивших своей целью мировое господство, имелась потребность в оправдании убийства людей на территориях стран, которые они собирались поработить. И они его получили, оформив идею о превосходстве арийской расы.
Вот, что пишет российский исследователь расизма Владимир Малахов: «Движущая сила расизма лежит не в интеллектуальной, а в политической плоскости, его аргументы черпаются не в сфере науки, а в сфере идеологии. Мотив активности расистов - легитимация господства...».
Вы понимаете, на что делается упор фашистами? На оправдание своего господства, на оправдание возможности убивать, на оправдание построения национального государства, дающего возможность полноценно развиваться только одной нации! Расизм был выдвинут как идея, которая давала возможность оправдать применение беспрецедентно жестоких способов при колонизации территорий для своего «жизненного пространства».
Уже в конце войны писатель Константин Симонов специально встречался в Германии с простыми немцами, что бы попытаться понять, почему так всё произошло. В своих «Дневниках писателя» он пишет:
«Вздором было бы, конечно, считать, что сами немцы потеряли все человеческое. Вовсе нет. У них в абсолютной сохранности все нормальные человеческие чувства по отношению к своим, к немцам. И среди них, наверное, не больше садистов или прирожденных убийц, чем во всяком другом народе. И среди них достаточное количество добродушных, сентиментальных, мягких людей. Но все это проявляется по отношению к людям, то есть к немцам. И в этом-то и заключается самое страшное - они за годы войны мысленно поставили нас вне пределов действия человеческих законов. Никто не назовет садистом или убийцей человека, который из восьми родившихся у суки щенят потопит шесть. Но в фашистской Германии попробовали перенести эту процедуру на нас, на человечество, расположенное за ее границами. И я думаю о том немце, который с нами, людьми других наций, поступал, как с этими щенками, и перетопил бы всех, кого считал нужным, если бы победил. А сейчас он лишен этой возможности. Почва фашизма выбита у него из-под ног, и он опять кажется мне вполне нормальным человеком. Но в то же время хочу и никак не могу отделаться от чувства: а вдруг, если бы он и сейчас мог, он бы и сейчас перетопил?»
Они не только попробовали это сделать. Они это воплощали на протяжении всего периода войны против Советского Союза. Наш народ подвергся страшным испытаниям и те, кто хочет каким-то образом приуменьшить степень злодеяний немецко-фашистских захватчиков, по сути сам совершает преступление, оскверняя память об убитых и замученных советских мирных жителей и военнопленных, попавших в руки к фашистскому зверью.
Вам это ничего не напоминает? Ведь чувствуется проявление некой связи между событиями на украинском майдане и событиями не такого уж и далёкого прошлого. Есть и неоправданная жестокость, есть штурмовики, есть пытки, имеется националистическая риторика, имеются ультимативные требования, есть и руки, взметнувшиеся в римском приветствии. А это мы один раз уже проходили и совсем не хочется повторять.
Давайте, что бы не совершать ошибки, не выучив уроки истории, вспомним кое что из пройденного материала, освежив память о прошлом. К тому же могу предположить, что для определённого числа людей всё ещё нужны более сильные аргументы и доказательства.
Далее, что бы дать пищу для размышлений, хочу обратиться к материалам книги А. Дюкова «За что сражались советские люди» и привести примеры того, что было сделано фашистами с нашими солдатами, попавшими в плен.
…
Впрочем, германское командование сразу отметило одну особенность, отличавшую «кессельшлахт» в России от такой же операции на Западе. Если на Западе попавшие в окружение части противника немедленно сдавались, то на Восточном фронте они продолжали упорное, хотя и зачастую бессмысленное сопротивление.
«Пленных было очень много, - вспоминал о кампаниях в Польше и Франции командир танкового подразделения лейбштандарта СС гауптштурмфюрер Авенир Беннигсен. - Отношение к ним было с нашей стороны почти рыцарское. Солдат часто отпускали домой, а офицеров депортировали практически без охраны. Если с польскими офицерами отношения были почти товарищеские, то с французами и подавно. Все строили из себя джентльменов...»
На Восточном фронте все было совсем по-другому.
«Мы не наблюдали массовой капитуляции, - писал в отчете генерал Герман Гейер, чей 9-й армейский корпус участвовал в создании и ликвидации Белостокского котла. - Однако число пленных было огромно. До 9 июля IX корпус захватил более 50 000 русских - несмотря на то, что в некоторых случаях они сражались весьма мужественно и ожесточенно...»
…
Исходя из общих принципов истребительной войны, нацистское командование предпочло бы вообще не брать в плен русских. То, что именно это наиболее желательно, солдатам вермахта объясняли заблаговременно.
Рядовой одной из частей наступавшей в Прибалтике 16-й армии генерала Эрнста фон Буша вспоминал о том, как их инструктировали перед боями: «Мой капитан Финзельберг за два дня до ввода нашей роты в бой прочитал доклад о Красной Армии... Потом он заявил, что пленных приказано не брать, поскольку они являются лишними ртами и вообще представителями расы, искоренение которой служит прогрессу».
…
Приказ командования 60-й моторизированной пехотной дивизии, изданный уже ближе к осени, гласил: «Русские солдаты и младшие командиры очень храбры в бою, даже отдельная маленькая часть всегда принимает атаку. В связи с этим нельзя допускать человеческого отношения к пленным».
…
Под Великими Луками в плен к немцам попал красноармеец Д. Е. Быстряков. Вот сцена, свидетелем которой он стал:
«Нас всех вывели из амбара и построили в одну шеренгу. Затем немецкие солдаты вывели из строя капитана и двух красноармейцев. Перед строем немецкие солдаты стали стрелять в упор в капитана, прострелили ему правую, затем левую руку, затем левую ногу и правую ногу. Когда капитан упал, один из немецких солдат нагнулся и ножом отрезал у него нос, затем уши и концом ножа выколол глаза. Тело капитана судорожно содрогалось, тогда другой солдат выстрелил ему в грудь и убил его».
…
С ранеными все было просто; их добивали прямо на поле боя или в госпитале, если таковой удавалось захватить. Как мы помним, на то солдатам вермахта были даны специальные указания; так, например, рыцарственный генерал Гудериан в приказе по 2-й танковой группе указывал, что «с ранеными русскими нечего возиться - их надо просто приканчивать на месте».
…
Подобные преступления совершались на всем протяжении от Черного до Балтийского моря в течение всей войны. 1 августа 1942 года после боя в станице Белая Глина Краснодарского края осталось много раненых красноармейцев. По словам местной жительницы В. Иващенко, сразу же после боя немецкий офицер пристрелил всех раненых, лежащих возле ее дома. Всего в станице немцы убили около 50 раненых.
С точки зрения нацистов, это было даже гуманно. В конце концов, речь шла о представителях низшей расы, заведомо потерявших трудоспособность; их уничтожение становилось почти что эвтаназией, избавлением от мучений.
…
Еще перед нападением на СССР солдат вермахта инструктировали:
«Если вы по пути встретите русских комиссаров, которых можно узнать по советской звезде на рукаве, и русских женщин в форме, то их немедленно нужно расстреливать. Кто этого не сделает и не выполнит приказа, тот будет привлечен к ответственности и наказан».
…
Для носивших военную форму советских девчонок - связисток, врачей, медсестер, телефонисток - попасть в плен к немцам было много хуже смерти.
Писательница Светлана Алексиевич многие годы собирала свидетельства прошедших войну женщин; в ее пронзительной книге - вероятно, одной из лучших в жанре «устной истории» - мы найдем свидетельства и об этой по-настоящему страшной странице войны.
«В плен военных женщин немцы не брали... Сразу расстреливали. Водили перед строем своих солдат и показывали: вот, мол, не женщины, а уроды. Русские фанатички! И мы всегда последний патрон для себя держали - умереть, но не сдаться в плен, - рассказывала писательнице одна из респонденток. - У нас попала в плен медсестра. Через день, когда мы отбили ту деревню, нашли ее: глаза выколоты, грудь отрезана... Ее посадили на кол... Мороз, и она белая-белая, и волосы все седые. Ей было девятнадцать лет. Очень красивая...».
…
Под Новгород-Северским при конвоировании колонны военнопленных в лагерь немцы отобрали около 1000 человек больных и истощенных, которые не могли идти пешком, поместили всех в сарай и заживо сожгли
…
Германский унтер-офицер Гельмут Пабст зафиксировал в дневнике реакцию жителей Смоленска на эти столь хладнокровные, сколь и бессмысленные зверства: «По другой стороне улицы стояли и плакали женщины. Не так часто видишь слезы: как правило, они не являются частью русского характера».
Другой немецкий офицер, заместитель начальника диверсионного отдела «Абвер-II» при группе армий «Юг» обер-лейтенант Теодор Оберлендер - тот самый, под чьим чутким руководством украинские националисты из «Нахтигаля» устроили резню во Львове, - так описывал реакцию населения на «марши смерти»:
«Настроение населения в большинстве случаев уже через несколько недель после оккупации территории нашими войсками значительно ухудшалось... Расстрелы в деревнях и крупных населенных пунктах выбившихся из сил пленных и оставление их трупов на дороге - этих фактов население понять не может».
…
Никакой помощи раненым и больным военнопленным не оказывалось; красноармейцев колоннами гнали на запад. В день их заставляли проходить 25-40 километров и так - на протяжении нескольких недель. Еды выдавалось по сто граммов хлеба в день, да и той не хватало на всех. Неудивительно, что при таких условиях многие погибали. Тех, кто оказывал малейшее сопротивление, расстреливали. Тех, кто не мог идти от голода или от ран, тоже расстреливали. Командир действовавшей в Белоруссии 403-й охранной дивизии фон Дитфурт с холодной иронией палача назвал эти убийства «выстрелами облегчения».
…
На Востоке пешие марши служили одной цели: истреблению пленных. «Все происходило постепенно, - вспоминал ополченец Николай Обрыньба. - Теперь я понимаю, что немцы двигались постепенно, чтобы нас «переработать». Нельзя было всех расстрелять... Продержав в лагере и ослабив военнопленных, чтобы мы не могли разбежаться во время перегона, нас, обессилевших, отправляли дальше по этапу... Я с ужасом наблюдал, как доводили здоровых людей до полного бессилия и смерти. Каждый раз перед этапом выстраивались с двух сторон конвоиры с палками, звучала команда: «Все бегом!» Толпа бежала, и в это время на нас обрушивались удары. Прогон один-два километра, и раздавалось: «Стой!» Задыхающиеся, разгоряченные, обливаясь потом, мы останавливались, и нас в таком состоянии держали на холодном, пронизывающем ветру по часу под дождем и снегом. Эти упражнения повторялись несколько раз, в результате на этап выходили самые выносливые, многие наши товарищи оставались лежать, звучали одиночные сухие выстрелы, это добивали тех, кто не смог подняться».
Часть захваченных под Вязьмой военнопленных погнали к Днепру. Там длинную колонну военнопленных выстроили на берегу и приказали встать на колени.
«Мы недоумевающе опустились, - вспоминал один из красноармейцев. - Я стоял четвертым от воды, но, когда мы опустились, почувствовал, как промокли брюки на коленях. Немец закричал:
- Шлафен!
По колонне пронеслось: спать. А как спать? Песок был мокрый и оседал под тяжестью людей, выступала ледяная вода.
К ночи ударил мороз, и наши колени примерзли.
Так, на коленях, в этом ледяном крошеве из снега, песка и воды, мы простояли всю ночь. Кто вставал или ложился - пристреливали.
К утру многие замерзли насмерть, другие не смогли подняться, разогнуть колени, их добивали из автоматов»
…
Это было только начало; в середине октября на участке дороги Ярцево - Смоленск произошло одно из самых массовых убийств военнопленных во время этапа. Немецкие конвоиры без всякого повода расстреливали, сжигали военнопленных, загоняя их в стоящие у дороги разбитые советские танки, которые поливались горючим. Пытавшихся выскочить из горящих танков тут же добивали. Ряды и фланги колонны «ровнялись» автоматными и пулеметными очередями. Немецкие танки давили пленных гусеницами. На повороте с автомагистрали Москва - Минск на Смоленск скопилось несколько больших колонн военнопленных, по которым немцы открыл огонь из винтовок и автоматов. Когда уцелевшие двинулись по шоссе на Смоленск, то «идти по нему 12 км было невозможно, не спотыкаясь на каждом шагу о трупы».
…
«До того, как разразились эпидемии, речь шла в большинстве случаев об убитых людях, - показал впоследствии рядовой охранник Бингель. - Убитых как во время раздачи пищи, так и в рабочее время. И вообще людей убивали в течение всего дня».
Эта фраза - «людей убивали в течение всего дня» - с ужасающей постоянностью повторится в описании всех пересыльных лагерей.
…
19 сентября 6-я армия форсировала Днепр по обе стороны Киева, замкнув кольцо вокруг города. Киев был взят; отступавшие советские войска - сжаты со всех сторон. По немецким данным, в плен попало 665 тысяч человек.
Вскоре один из героев Киевского сражения, командующий 6-й армией Вальтер фон Рейхенау издал приказ: «Снабжение питанием мирных граждан и военнопленных является ненужной гуманностью».
…
Вот типичные показания одного из палачей, обер-ефрейтора Ле-Курта:
«До пленения меня войсками Красной Армии... служил я в 1-й самокатной роте 2-го авиапехотного полка 4-й авиапехотной дивизии при комендатуре аэродромного обслуживания «E 33/XI» лаборантом. Кроме фотоснимков я выполнял и другие работы в свободное время, то есть я вместе с солдатами занимался в свободное от работы время ради своего интереса расстрелом бойцов Красной Армии и мирных граждан. Мной делались отметки в отдельной книге, сколько я расстрелял военнопленных и мирных граждан...
Германское командование всячески поощряло расстрелы и убийства советских граждан. За хорошую работу и службу в немецкой армии... мне досрочно, 1 ноября 1941 г., присвоили звание обер-ефрейтора, которое мне должны были присвоить 1 ноября 1942 г., наградили «Восточной медалью»
…
Под Владимиром-Волынским к расстрелу приговорили семерых высших офицеров РККА. Они не шли на сотрудничество и даже пытались бежать; их участь была ясна. Расстрельная команда стояла в ожидании; штатный фотограф приготовился снимать экзекуцию. На стоявших у стены советских офицеров было страшно смотреть. «Раненые, жутко избитые, они стояли, поддерживая друг друга, - вспоминал один из очевидцев событий. - Унтер пытался завязать им глаза, но они срывали черные повязки. Тогда им было приказано повернуться лицом к стене, но опять ничего не вышло. Офицер крикнул солдатам: «На колени их!» Но, цепляясь за стену, они поднимались опять и опять. И тогда присутствовавший генерал почти крикнул в лицо унтеру: «Я хотел бы, чтобы так встречали смерть наши солдаты». И пошел к выходу вместе с другими офицерами»
…
В феврале 1942 года на совещании в управлении военной экономики ОКВ директор управления по использованию рабочей силы в своем докладе заявил следующее:
«3,9 млн русских находилось в нашем распоряжении, в настоящее время их осталось около 1,1 млн. Только в ноябре - январе 1942 г. умерло около 500 тыс. русских».
Здесь речь идет не только о красноармейцах, а обо всех советских людях, которых загоняли в лагеря для военнопленных. Однако несомненным остается одно: за восемь месяцев в этих лагерях были уничтожены около двух с половиной миллионов человек, причем в это число не входят сотни тысяч тех, кто был расстрелян сразу после боя или погиб во время перевозки.
Более страшной трагедии мир еще не знал.
_____________________________________
Это всего лишь небольшая часть из всех фактов злодеяний фашистов.
Это надо знать.
Об этом надо помнить.
Фашизм вновь должен быть остановлен.
Использованы материалы статьи Апология людоедства газеты «Суть времени»
…Эрнст тихим ровным голосом рассказывал об ужасах, недоступных человеческому пониманию. О людях, которых убивают как скот - систематически и хладнокровно - только потому, что они не той национальности. Об оврагах, которые используют в качестве могил; о целых местностях, превратившихся в огромные кладбища; о массовых убийствах, когда смерть отдельного человека теряет значение. О бульдозерах, которые снова и снова разравнивают землю, уминая груды разлагающихся тел. Он сказал, что эту работу выполняют не только люди Гиммлера, но также военнослужащие строевых частей. Плох ясно дал понять, сказал он, что это не какое-то чудовищное отклонение от плана. Это и есть план.
Анита Мейсон. Ангел Рейха
Мы с вами сейчас являемся очевидцами того, как фашизм снова поднимает голову, обретая явные черты в клубах чёрного дыма радикального оппозиционного протеста на Украине. Под крики об интересах украинской нации страну втягивают в зону турбулентности, о которой так любит порассуждать З. Бжезинский, разглагольствуя на тему «глобального пробуждения». Только какие тёмные энергии собираются пробудить тяжелые силы демократии, он тогда не уточнял. После череды всевозможных цветных революций, на этот раз уже становится понятна цель устроителей нового мирового порядка.
Запад, направляя политические процессы, втягивает Украину в воронку, способную уничтожить её государственность. Украинских граждан толкают на противостояние друг другу. При этом наращивается правое националистическое крыло протеста. Риторика и действия вождей «правого сектора» оппозиции не оставляет сомнений в том, что они готовы идти до конца.
Не стоит думать, что весь этот мрак не окажется на территории России. Именно этого добиваются организаторы мироустроительных процессов. Наше общество уже давно неоднородно. Тем более это проявилось после событий 2012 года на Болотной и Сахарова, когда раскол был окончательно оформлен. Политические протесты у нас в стране наверняка будут накачивать фашистской составляющей, тем более что наша доморощенная оппозиция всячески поддерживает украинский протест. Оснований и предпосылок для этого вполне достаточно. В этом как раз проявляется цинизм, тех, кто любыми способами добивается уничтожения нашей страны.
Эти же силы работают и в другом направлении, напрямую связанным с обелением фашизма. В последнее время на различных уровнях наблюдаются тенденции, направленные на реабилитацию фашизма. Причём это делается наряду с попытками уровнять фашистскую и коммунистическую идеологию для того, что бы устроить над коммунизмом судилище «Нюрнберг - 2». Вот, только те, кто собирается это сделать, видимо, не хотят даже задуматься о том, что эти две идеологии имеют абсолютные отличия. Здесь я хочу затронуть лишь одно из них, но даже этого будет достаточно, что бы заткнуть эти грязные рты, очерняющие коммунистические идеи.
Итак, одним из основополагающих принципов фашистской идеологии является расовое неравенство. Целые нации и народы были объявлены неполноценными. Таким образом, оправдывалось господство одной нации над другими.
А что же в СССР, где победила коммунистическая идея? Ведь, как уже становится ясно, этот вопрос имеет чрезвычайно актуальное значение в современном мире. Здесь всё, как раз, ровно наоборот. Дружба народов явилась основой нового крепкого, набирающего мощь, государства. Представители всех национальностей были равны, каждый народ имел возможность свободно развиваться и сохранять свою самобытность. Одного этого уже достаточно для того, что бы дискредитировать идею проведения «Нюрнберга - 2». Но, как я понимаю, любителям обвинять СССР этого будет мало. Поэтому стоит развить эту тему намного шире.
Нацистская Германия за основу своей пропаганды взяла утверждение о недостатке у немецкого народа «жизненного пространства». Наряду с идеей превосходства германской нации, это дало возможность развязать против СССР невиданную по своей жестокости войну. У немецко-фашистских захватчиков, поставивших своей целью мировое господство, имелась потребность в оправдании убийства людей на территориях стран, которые они собирались поработить. И они его получили, оформив идею о превосходстве арийской расы.
Вот, что пишет российский исследователь расизма Владимир Малахов: «Движущая сила расизма лежит не в интеллектуальной, а в политической плоскости, его аргументы черпаются не в сфере науки, а в сфере идеологии. Мотив активности расистов - легитимация господства...».
Вы понимаете, на что делается упор фашистами? На оправдание своего господства, на оправдание возможности убивать, на оправдание построения национального государства, дающего возможность полноценно развиваться только одной нации! Расизм был выдвинут как идея, которая давала возможность оправдать применение беспрецедентно жестоких способов при колонизации территорий для своего «жизненного пространства».
Уже в конце войны писатель Константин Симонов специально встречался в Германии с простыми немцами, что бы попытаться понять, почему так всё произошло. В своих «Дневниках писателя» он пишет:
«Вздором было бы, конечно, считать, что сами немцы потеряли все человеческое. Вовсе нет. У них в абсолютной сохранности все нормальные человеческие чувства по отношению к своим, к немцам. И среди них, наверное, не больше садистов или прирожденных убийц, чем во всяком другом народе. И среди них достаточное количество добродушных, сентиментальных, мягких людей. Но все это проявляется по отношению к людям, то есть к немцам. И в этом-то и заключается самое страшное - они за годы войны мысленно поставили нас вне пределов действия человеческих законов. Никто не назовет садистом или убийцей человека, который из восьми родившихся у суки щенят потопит шесть. Но в фашистской Германии попробовали перенести эту процедуру на нас, на человечество, расположенное за ее границами. И я думаю о том немце, который с нами, людьми других наций, поступал, как с этими щенками, и перетопил бы всех, кого считал нужным, если бы победил. А сейчас он лишен этой возможности. Почва фашизма выбита у него из-под ног, и он опять кажется мне вполне нормальным человеком. Но в то же время хочу и никак не могу отделаться от чувства: а вдруг, если бы он и сейчас мог, он бы и сейчас перетопил?»
Они не только попробовали это сделать. Они это воплощали на протяжении всего периода войны против Советского Союза. Наш народ подвергся страшным испытаниям и те, кто хочет каким-то образом приуменьшить степень злодеяний немецко-фашистских захватчиков, по сути сам совершает преступление, оскверняя память об убитых и замученных советских мирных жителей и военнопленных, попавших в руки к фашистскому зверью.
Вам это ничего не напоминает? Ведь чувствуется проявление некой связи между событиями на украинском майдане и событиями не такого уж и далёкого прошлого. Есть и неоправданная жестокость, есть штурмовики, есть пытки, имеется националистическая риторика, имеются ультимативные требования, есть и руки, взметнувшиеся в римском приветствии. А это мы один раз уже проходили и совсем не хочется повторять.
Давайте, что бы не совершать ошибки, не выучив уроки истории, вспомним кое что из пройденного материала, освежив память о прошлом. К тому же могу предположить, что для определённого числа людей всё ещё нужны более сильные аргументы и доказательства.
Далее, что бы дать пищу для размышлений, хочу обратиться к материалам книги А. Дюкова «За что сражались советские люди» и привести примеры того, что было сделано фашистами с нашими солдатами, попавшими в плен.
…
Впрочем, германское командование сразу отметило одну особенность, отличавшую «кессельшлахт» в России от такой же операции на Западе. Если на Западе попавшие в окружение части противника немедленно сдавались, то на Восточном фронте они продолжали упорное, хотя и зачастую бессмысленное сопротивление.
«Пленных было очень много, - вспоминал о кампаниях в Польше и Франции командир танкового подразделения лейбштандарта СС гауптштурмфюрер Авенир Беннигсен. - Отношение к ним было с нашей стороны почти рыцарское. Солдат часто отпускали домой, а офицеров депортировали практически без охраны. Если с польскими офицерами отношения были почти товарищеские, то с французами и подавно. Все строили из себя джентльменов...»
На Восточном фронте все было совсем по-другому.
«Мы не наблюдали массовой капитуляции, - писал в отчете генерал Герман Гейер, чей 9-й армейский корпус участвовал в создании и ликвидации Белостокского котла. - Однако число пленных было огромно. До 9 июля IX корпус захватил более 50 000 русских - несмотря на то, что в некоторых случаях они сражались весьма мужественно и ожесточенно...»
…
Исходя из общих принципов истребительной войны, нацистское командование предпочло бы вообще не брать в плен русских. То, что именно это наиболее желательно, солдатам вермахта объясняли заблаговременно.
Рядовой одной из частей наступавшей в Прибалтике 16-й армии генерала Эрнста фон Буша вспоминал о том, как их инструктировали перед боями: «Мой капитан Финзельберг за два дня до ввода нашей роты в бой прочитал доклад о Красной Армии... Потом он заявил, что пленных приказано не брать, поскольку они являются лишними ртами и вообще представителями расы, искоренение которой служит прогрессу».
…
Приказ командования 60-й моторизированной пехотной дивизии, изданный уже ближе к осени, гласил: «Русские солдаты и младшие командиры очень храбры в бою, даже отдельная маленькая часть всегда принимает атаку. В связи с этим нельзя допускать человеческого отношения к пленным».
…
Под Великими Луками в плен к немцам попал красноармеец Д. Е. Быстряков. Вот сцена, свидетелем которой он стал:
«Нас всех вывели из амбара и построили в одну шеренгу. Затем немецкие солдаты вывели из строя капитана и двух красноармейцев. Перед строем немецкие солдаты стали стрелять в упор в капитана, прострелили ему правую, затем левую руку, затем левую ногу и правую ногу. Когда капитан упал, один из немецких солдат нагнулся и ножом отрезал у него нос, затем уши и концом ножа выколол глаза. Тело капитана судорожно содрогалось, тогда другой солдат выстрелил ему в грудь и убил его».
…
С ранеными все было просто; их добивали прямо на поле боя или в госпитале, если таковой удавалось захватить. Как мы помним, на то солдатам вермахта были даны специальные указания; так, например, рыцарственный генерал Гудериан в приказе по 2-й танковой группе указывал, что «с ранеными русскими нечего возиться - их надо просто приканчивать на месте».
…
Подобные преступления совершались на всем протяжении от Черного до Балтийского моря в течение всей войны. 1 августа 1942 года после боя в станице Белая Глина Краснодарского края осталось много раненых красноармейцев. По словам местной жительницы В. Иващенко, сразу же после боя немецкий офицер пристрелил всех раненых, лежащих возле ее дома. Всего в станице немцы убили около 50 раненых.
С точки зрения нацистов, это было даже гуманно. В конце концов, речь шла о представителях низшей расы, заведомо потерявших трудоспособность; их уничтожение становилось почти что эвтаназией, избавлением от мучений.
…
Еще перед нападением на СССР солдат вермахта инструктировали:
«Если вы по пути встретите русских комиссаров, которых можно узнать по советской звезде на рукаве, и русских женщин в форме, то их немедленно нужно расстреливать. Кто этого не сделает и не выполнит приказа, тот будет привлечен к ответственности и наказан».
…
Для носивших военную форму советских девчонок - связисток, врачей, медсестер, телефонисток - попасть в плен к немцам было много хуже смерти.
Писательница Светлана Алексиевич многие годы собирала свидетельства прошедших войну женщин; в ее пронзительной книге - вероятно, одной из лучших в жанре «устной истории» - мы найдем свидетельства и об этой по-настоящему страшной странице войны.
«В плен военных женщин немцы не брали... Сразу расстреливали. Водили перед строем своих солдат и показывали: вот, мол, не женщины, а уроды. Русские фанатички! И мы всегда последний патрон для себя держали - умереть, но не сдаться в плен, - рассказывала писательнице одна из респонденток. - У нас попала в плен медсестра. Через день, когда мы отбили ту деревню, нашли ее: глаза выколоты, грудь отрезана... Ее посадили на кол... Мороз, и она белая-белая, и волосы все седые. Ей было девятнадцать лет. Очень красивая...».
…
Под Новгород-Северским при конвоировании колонны военнопленных в лагерь немцы отобрали около 1000 человек больных и истощенных, которые не могли идти пешком, поместили всех в сарай и заживо сожгли
…
Германский унтер-офицер Гельмут Пабст зафиксировал в дневнике реакцию жителей Смоленска на эти столь хладнокровные, сколь и бессмысленные зверства: «По другой стороне улицы стояли и плакали женщины. Не так часто видишь слезы: как правило, они не являются частью русского характера».
Другой немецкий офицер, заместитель начальника диверсионного отдела «Абвер-II» при группе армий «Юг» обер-лейтенант Теодор Оберлендер - тот самый, под чьим чутким руководством украинские националисты из «Нахтигаля» устроили резню во Львове, - так описывал реакцию населения на «марши смерти»:
«Настроение населения в большинстве случаев уже через несколько недель после оккупации территории нашими войсками значительно ухудшалось... Расстрелы в деревнях и крупных населенных пунктах выбившихся из сил пленных и оставление их трупов на дороге - этих фактов население понять не может».
…
Никакой помощи раненым и больным военнопленным не оказывалось; красноармейцев колоннами гнали на запад. В день их заставляли проходить 25-40 километров и так - на протяжении нескольких недель. Еды выдавалось по сто граммов хлеба в день, да и той не хватало на всех. Неудивительно, что при таких условиях многие погибали. Тех, кто оказывал малейшее сопротивление, расстреливали. Тех, кто не мог идти от голода или от ран, тоже расстреливали. Командир действовавшей в Белоруссии 403-й охранной дивизии фон Дитфурт с холодной иронией палача назвал эти убийства «выстрелами облегчения».
…
На Востоке пешие марши служили одной цели: истреблению пленных. «Все происходило постепенно, - вспоминал ополченец Николай Обрыньба. - Теперь я понимаю, что немцы двигались постепенно, чтобы нас «переработать». Нельзя было всех расстрелять... Продержав в лагере и ослабив военнопленных, чтобы мы не могли разбежаться во время перегона, нас, обессилевших, отправляли дальше по этапу... Я с ужасом наблюдал, как доводили здоровых людей до полного бессилия и смерти. Каждый раз перед этапом выстраивались с двух сторон конвоиры с палками, звучала команда: «Все бегом!» Толпа бежала, и в это время на нас обрушивались удары. Прогон один-два километра, и раздавалось: «Стой!» Задыхающиеся, разгоряченные, обливаясь потом, мы останавливались, и нас в таком состоянии держали на холодном, пронизывающем ветру по часу под дождем и снегом. Эти упражнения повторялись несколько раз, в результате на этап выходили самые выносливые, многие наши товарищи оставались лежать, звучали одиночные сухие выстрелы, это добивали тех, кто не смог подняться».
Часть захваченных под Вязьмой военнопленных погнали к Днепру. Там длинную колонну военнопленных выстроили на берегу и приказали встать на колени.
«Мы недоумевающе опустились, - вспоминал один из красноармейцев. - Я стоял четвертым от воды, но, когда мы опустились, почувствовал, как промокли брюки на коленях. Немец закричал:
- Шлафен!
По колонне пронеслось: спать. А как спать? Песок был мокрый и оседал под тяжестью людей, выступала ледяная вода.
К ночи ударил мороз, и наши колени примерзли.
Так, на коленях, в этом ледяном крошеве из снега, песка и воды, мы простояли всю ночь. Кто вставал или ложился - пристреливали.
К утру многие замерзли насмерть, другие не смогли подняться, разогнуть колени, их добивали из автоматов»
…
Это было только начало; в середине октября на участке дороги Ярцево - Смоленск произошло одно из самых массовых убийств военнопленных во время этапа. Немецкие конвоиры без всякого повода расстреливали, сжигали военнопленных, загоняя их в стоящие у дороги разбитые советские танки, которые поливались горючим. Пытавшихся выскочить из горящих танков тут же добивали. Ряды и фланги колонны «ровнялись» автоматными и пулеметными очередями. Немецкие танки давили пленных гусеницами. На повороте с автомагистрали Москва - Минск на Смоленск скопилось несколько больших колонн военнопленных, по которым немцы открыл огонь из винтовок и автоматов. Когда уцелевшие двинулись по шоссе на Смоленск, то «идти по нему 12 км было невозможно, не спотыкаясь на каждом шагу о трупы».
…
«До того, как разразились эпидемии, речь шла в большинстве случаев об убитых людях, - показал впоследствии рядовой охранник Бингель. - Убитых как во время раздачи пищи, так и в рабочее время. И вообще людей убивали в течение всего дня».
Эта фраза - «людей убивали в течение всего дня» - с ужасающей постоянностью повторится в описании всех пересыльных лагерей.
…
19 сентября 6-я армия форсировала Днепр по обе стороны Киева, замкнув кольцо вокруг города. Киев был взят; отступавшие советские войска - сжаты со всех сторон. По немецким данным, в плен попало 665 тысяч человек.
Вскоре один из героев Киевского сражения, командующий 6-й армией Вальтер фон Рейхенау издал приказ: «Снабжение питанием мирных граждан и военнопленных является ненужной гуманностью».
…
Вот типичные показания одного из палачей, обер-ефрейтора Ле-Курта:
«До пленения меня войсками Красной Армии... служил я в 1-й самокатной роте 2-го авиапехотного полка 4-й авиапехотной дивизии при комендатуре аэродромного обслуживания «E 33/XI» лаборантом. Кроме фотоснимков я выполнял и другие работы в свободное время, то есть я вместе с солдатами занимался в свободное от работы время ради своего интереса расстрелом бойцов Красной Армии и мирных граждан. Мной делались отметки в отдельной книге, сколько я расстрелял военнопленных и мирных граждан...
Германское командование всячески поощряло расстрелы и убийства советских граждан. За хорошую работу и службу в немецкой армии... мне досрочно, 1 ноября 1941 г., присвоили звание обер-ефрейтора, которое мне должны были присвоить 1 ноября 1942 г., наградили «Восточной медалью»
…
Под Владимиром-Волынским к расстрелу приговорили семерых высших офицеров РККА. Они не шли на сотрудничество и даже пытались бежать; их участь была ясна. Расстрельная команда стояла в ожидании; штатный фотограф приготовился снимать экзекуцию. На стоявших у стены советских офицеров было страшно смотреть. «Раненые, жутко избитые, они стояли, поддерживая друг друга, - вспоминал один из очевидцев событий. - Унтер пытался завязать им глаза, но они срывали черные повязки. Тогда им было приказано повернуться лицом к стене, но опять ничего не вышло. Офицер крикнул солдатам: «На колени их!» Но, цепляясь за стену, они поднимались опять и опять. И тогда присутствовавший генерал почти крикнул в лицо унтеру: «Я хотел бы, чтобы так встречали смерть наши солдаты». И пошел к выходу вместе с другими офицерами»
…
В феврале 1942 года на совещании в управлении военной экономики ОКВ директор управления по использованию рабочей силы в своем докладе заявил следующее:
«3,9 млн русских находилось в нашем распоряжении, в настоящее время их осталось около 1,1 млн. Только в ноябре - январе 1942 г. умерло около 500 тыс. русских».
Здесь речь идет не только о красноармейцах, а обо всех советских людях, которых загоняли в лагеря для военнопленных. Однако несомненным остается одно: за восемь месяцев в этих лагерях были уничтожены около двух с половиной миллионов человек, причем в это число не входят сотни тысяч тех, кто был расстрелян сразу после боя или погиб во время перевозки.
Более страшной трагедии мир еще не знал.
_____________________________________
Это всего лишь небольшая часть из всех фактов злодеяний фашистов.
Это надо знать.
Об этом надо помнить.
Фашизм вновь должен быть остановлен.
Использованы материалы статьи Апология людоедства газеты «Суть времени»