Об идиотских ситуациях
‘Do you know, I found such a quantity of stories about idiotic occurrences in a back issue of a recently friended journal,’ Bear began, […]; ‘and it’s a very curious thing, I think-almost every story was about getting locked out in some way. Do you know why they’re so fond of being locked out, all about here?’
He spoke to himself, and his answer was a little wide of the mark. ‘As to being locked out,’ he said, very slowly and solemnly, putting his paws close to the keyboard, ‘our Ursine Beariness knows a lovely story-all in prose-all about getting locked out in a most idiotic manner. Shall we repeat it? It would be such a treat!’
Это было в начале моего второго года учебы в Штатах. Я вернулся с каникул за несколько дней до начала учебного года (так уж сложились полеты), и общежитие, в котором мне предстояло жить, еще не открылось. Где и как я проживу эти несколько дней, я не знал, но надеялся на этого, напарника Юноны (нет, не Юпитера).
Когда я приехал, в университетском городке не было почти никого. Разве что там был мой знакомый (назовем его Светонием), у которого хранились мои вещи. Он жил в общежитии в периферийной части городка, которая не закрывалась на каникулы, снимал там с еще пятью магистрантами этакую квартирку (с лестницы входишь в гостиную с кухонькой, а дальше два санузла и шесть маленьких комнаток).
Отдохнув с дороги у Светония, я отправился гулять. И тут вдруг встретил еще одного, более шапочного знакомого (этого назовем Петронием), жившего по соседству. Разговорились, причем выяснилось, что Петроний как раз собрался уезжать, а мне негде жить.
- Так ты можешь пожить в моей комнате, - сказал он. - Там до начала учебного года не будет нового жильца, и в другой комнате тоже. Только двери не давай запираться, а то мне надо сдать сейчас ключи.
Он жил в квартире иного рода: две большие комнаты, каждая со своим выходом на свою лестницу, а между ними общая кухня и санузел.
Мы пошли в его комнату, где он меня оставил, попрощался со мной и пошел выписываться, а я заблокировал замок бумажкой, чтобы дверь не заперлась, и пошел, довольный, к Светонию за постельным бельем.
И вроде даже хорошо выспался, но наутро, уже выйдя на лестницу, зачем-то решил поэкспериментировать с замком. А что, правда ему нужна эта бумажка? Нельзя ли просто как-нибудь так нажать на язычок, ну вот, аккуратно прикрыть …
Щелк!
В первое мгновение я не поверил. Схватил ручку, попытался ее туда, сюда …
Ан нет. Намертво.
Хорошего в этом во всем, скажем прямо, было довольно мало. А плохого много, причем с трех сторон. Во-первых, плакали мои планы насчет спокойного житья в этой квартире до начала учебного года. Во-вторых, было вполне вероятно, что я навсегда лишился простыни, подушки и одеяла (денежная затрата невелика, но даже съездить и купить новые - дело не самое легкое). В-третьих же и худших, сильно упала самооценка: как можно было быть таким идиотом?
А выходить из положения надо. Спрашивается только, куда из него выходить.
Я пошел к Светонию пожаловаться и посоветоваться, но на стук не ответил никто. В общем понятно, время не раннее, у людей дела.
Между тем я знал, что в таких ситуациях принято обращаться в полицию. Туда я и пошел. Моя полиция меня бережет, полицейский - друг человека, особенно когда тому очень надо попасть в комнату, где, строго говоря, ему не следует находиться, но зря ли я надеюсь на того, как его, напарника Юноны? К тому же полиция мне была не чужим местом, а наоборот, как бы домом родным: она располагалась в одном здании с факультетом информатики, где я провел много часов дневных, а ночных еще больше.
- Здравствуйте, - сказал я служителю закона. - Отопрете мне дверь в комнату? Такое дело, замок …
- Конечно, о чем разговор, - ответил он. - Сейчас поедем. Это где?
Я ответил.
- А имя? - Он потянул руку к тетрадке.
Я ответил опять (на автомате) и увидел, что он просматривает список.
- Меня там, наверное, нет, - начал я осторожно, чуя неладное. - Дело в том, что я должен был приехать послезавтра …
- А-а, ну тогда мы ничего не можем, - возразил человек в форме, захлопывая тетрадку. - И речи не может быть о том, чтобы кого-то впустить раньше времени.
Ну нет так нет. Жаль, что не получилось, но законы надо уважать.
Я пошел обратно к квартире Светония. На стук снова никто не ответил, и я прижался мордой к окну, чтобы посмотреть, нет ли в каком-нибудь далеком углу кого-нибудь из его соседей, чтобы ему махнуть рукой, хотя я их знал не очень хорошо, все равно пришлось бы долго объясняться.
В это время подошел человек латиноамериканской внешности, судя по всему, из числа работавших при общежитиях. Там их много было.
- Хотите войти сюда? - полюбопытствовал он.
- Тут приятель мой живет, - принялся я объяснять, - у него мои вещи, и я хочу посмотреть, тут ли он …
- Так может, открыть дверь? Вот у меня ключи, - ответил гишпанец и достал из кармана порядочную связку. - Могу отпереть. Только скажите.
- А там точно есть ключи от этой квартиры?
- От всех в районе есть. - Звякали они внушительно, это точно.
- А другую можно отпереть?
- Не вопрос!
И последовал за мной к двери комнаты Петрония.
Никогда ни до этого, ни после я не видел человека, который так гордился бы орудием своего труда и своей способностью им пользоваться, как этот парень - связкой ключей.
А я всю ту неделю давил тягу к экспериментам в себе.Кстати о гордости …
Уже под конец того учебного года, в середине мая, гуляя по тропинке тихим вечером, я встретил двух знакомых девиц. Как оказалось, они направлялись на факультет информатики, причем не как-нибудь, а ко мне, причем не просто так, а чтобы вручить мне подарок ко дню рождения.
Им оказалась особая бутылка пива.
Оно и хорошо, а внимание еще лучше. «Ну тогда пошли на факультет! Сейчас же» - крикнул я и зашагал во главе колонны, не замечая ни возрастающего смущения за спиной, ни его кульминацию, когда мы вошли в здание.
Только потом я узнал, в чем было дело. У меня за два года так и не получилось отнестись серьезно к штатским сумасбродствам насчет алкоголя, доходящим, в частности, до почти что запрета его на территории университета. Я вошел в здание факультета через вход, где располагалась полиция (ближе просто был), держа в руке торжественно, как факел, распакованную бутылку пива.
Одна из девиц, кстати, была негритянкой. Я до того не знал, как бледнеют негры. Это очень интересно.
He spoke to himself, and his answer was a little wide of the mark. ‘As to being locked out,’ he said, very slowly and solemnly, putting his paws close to the keyboard, ‘our Ursine Beariness knows a lovely story-all in prose-all about getting locked out in a most idiotic manner. Shall we repeat it? It would be such a treat!’
Это было в начале моего второго года учебы в Штатах. Я вернулся с каникул за несколько дней до начала учебного года (так уж сложились полеты), и общежитие, в котором мне предстояло жить, еще не открылось. Где и как я проживу эти несколько дней, я не знал, но надеялся на этого, напарника Юноны (нет, не Юпитера).
Когда я приехал, в университетском городке не было почти никого. Разве что там был мой знакомый (назовем его Светонием), у которого хранились мои вещи. Он жил в общежитии в периферийной части городка, которая не закрывалась на каникулы, снимал там с еще пятью магистрантами этакую квартирку (с лестницы входишь в гостиную с кухонькой, а дальше два санузла и шесть маленьких комнаток).
Отдохнув с дороги у Светония, я отправился гулять. И тут вдруг встретил еще одного, более шапочного знакомого (этого назовем Петронием), жившего по соседству. Разговорились, причем выяснилось, что Петроний как раз собрался уезжать, а мне негде жить.
- Так ты можешь пожить в моей комнате, - сказал он. - Там до начала учебного года не будет нового жильца, и в другой комнате тоже. Только двери не давай запираться, а то мне надо сдать сейчас ключи.
Он жил в квартире иного рода: две большие комнаты, каждая со своим выходом на свою лестницу, а между ними общая кухня и санузел.
Мы пошли в его комнату, где он меня оставил, попрощался со мной и пошел выписываться, а я заблокировал замок бумажкой, чтобы дверь не заперлась, и пошел, довольный, к Светонию за постельным бельем.
И вроде даже хорошо выспался, но наутро, уже выйдя на лестницу, зачем-то решил поэкспериментировать с замком. А что, правда ему нужна эта бумажка? Нельзя ли просто как-нибудь так нажать на язычок, ну вот, аккуратно прикрыть …
Щелк!
В первое мгновение я не поверил. Схватил ручку, попытался ее туда, сюда …
Ан нет. Намертво.
Хорошего в этом во всем, скажем прямо, было довольно мало. А плохого много, причем с трех сторон. Во-первых, плакали мои планы насчет спокойного житья в этой квартире до начала учебного года. Во-вторых, было вполне вероятно, что я навсегда лишился простыни, подушки и одеяла (денежная затрата невелика, но даже съездить и купить новые - дело не самое легкое). В-третьих же и худших, сильно упала самооценка: как можно было быть таким идиотом?
А выходить из положения надо. Спрашивается только, куда из него выходить.
Я пошел к Светонию пожаловаться и посоветоваться, но на стук не ответил никто. В общем понятно, время не раннее, у людей дела.
Между тем я знал, что в таких ситуациях принято обращаться в полицию. Туда я и пошел. Моя полиция меня бережет, полицейский - друг человека, особенно когда тому очень надо попасть в комнату, где, строго говоря, ему не следует находиться, но зря ли я надеюсь на того, как его, напарника Юноны? К тому же полиция мне была не чужим местом, а наоборот, как бы домом родным: она располагалась в одном здании с факультетом информатики, где я провел много часов дневных, а ночных еще больше.
- Здравствуйте, - сказал я служителю закона. - Отопрете мне дверь в комнату? Такое дело, замок …
- Конечно, о чем разговор, - ответил он. - Сейчас поедем. Это где?
Я ответил.
- А имя? - Он потянул руку к тетрадке.
Я ответил опять (на автомате) и увидел, что он просматривает список.
- Меня там, наверное, нет, - начал я осторожно, чуя неладное. - Дело в том, что я должен был приехать послезавтра …
- А-а, ну тогда мы ничего не можем, - возразил человек в форме, захлопывая тетрадку. - И речи не может быть о том, чтобы кого-то впустить раньше времени.
Ну нет так нет. Жаль, что не получилось, но законы надо уважать.
Я пошел обратно к квартире Светония. На стук снова никто не ответил, и я прижался мордой к окну, чтобы посмотреть, нет ли в каком-нибудь далеком углу кого-нибудь из его соседей, чтобы ему махнуть рукой, хотя я их знал не очень хорошо, все равно пришлось бы долго объясняться.
В это время подошел человек латиноамериканской внешности, судя по всему, из числа работавших при общежитиях. Там их много было.
- Хотите войти сюда? - полюбопытствовал он.
- Тут приятель мой живет, - принялся я объяснять, - у него мои вещи, и я хочу посмотреть, тут ли он …
- Так может, открыть дверь? Вот у меня ключи, - ответил гишпанец и достал из кармана порядочную связку. - Могу отпереть. Только скажите.
- А там точно есть ключи от этой квартиры?
- От всех в районе есть. - Звякали они внушительно, это точно.
- А другую можно отпереть?
- Не вопрос!
И последовал за мной к двери комнаты Петрония.
Никогда ни до этого, ни после я не видел человека, который так гордился бы орудием своего труда и своей способностью им пользоваться, как этот парень - связкой ключей.
А я всю ту неделю давил тягу к экспериментам в себе.Кстати о гордости …
Уже под конец того учебного года, в середине мая, гуляя по тропинке тихим вечером, я встретил двух знакомых девиц. Как оказалось, они направлялись на факультет информатики, причем не как-нибудь, а ко мне, причем не просто так, а чтобы вручить мне подарок ко дню рождения.
Им оказалась особая бутылка пива.
Оно и хорошо, а внимание еще лучше. «Ну тогда пошли на факультет! Сейчас же» - крикнул я и зашагал во главе колонны, не замечая ни возрастающего смущения за спиной, ни его кульминацию, когда мы вошли в здание.
Только потом я узнал, в чем было дело. У меня за два года так и не получилось отнестись серьезно к штатским сумасбродствам насчет алкоголя, доходящим, в частности, до почти что запрета его на территории университета. Я вошел в здание факультета через вход, где располагалась полиция (ближе просто был), держа в руке торжественно, как факел, распакованную бутылку пива.
Одна из девиц, кстати, была негритянкой. Я до того не знал, как бледнеют негры. Это очень интересно.