Кризис и демократия в России (часть 6)
Глобальные паники абсурда и Россия
Наиболее глубокие представители экономической и других общественных наук признают, что в лице этого кризиса мир столкнулся с чем-то доселе неизвестным, с чем-то, что требует для своего описания и исследования иного инструментария, чем тот, которым располагает современное обществоведение.
Все чаще звучит мысль, что кризис - это эпидемия, которая не лечится экономическими методами. Леонид Григорьев, видимо, самый глубокий и компетентный российский экономист, в своей публичной лекции отмечает: «Одна из проблем заключается в том, что никто пока не понимает, почему именно в сентябре грохнуло». Он высказывает гипотезу, что «толчок мировой панике дали «плохие отчеты» за второй квартал 2008 года, которые пришли в сентябре». Ключевые слова здесь - мировая паника. Циклические кризисы сотрясают мир уже около двухсот лет с регулярностью 5 - 10 лет. В течение последних 150 лет прошли три больших экономических цикла Кондратьева.
Нынешний кризис - явление иного порядка. Он соотносится с циклическим кризисом как водородная бомба с атомной, т.е. обычный кризис стал запалом, включившим механизм того, гораздо большего и глубокого, что сейчас происходит в мире. У этого механизма несколько составляющих. Суть одного из них - «глобальные паники абсурда» - явление, возникшее сравнительно недавно и описанное болгарским социологом Андреем Райчевым.
Примеры «глобальных паник абсурда» - «паника миллениума» перед наступлением третьего тысячелетия, когда весь мир с ужасом ждал 2000-го года, всерьез считая, что этот юбилей Иисуса Христа как-то связан с глобальными электронными системами. Потом была «паника коровьего бешенства», в результате которой были уничтожены миллионы животных, разорены целые отрасли некоторых стран.
В питательной среде «глобальных паник» вырос терроризм. Глобальные паники как явление возникли благодаря соединению двух факторов: во-первых, глобальной мировой информационной среды, включающей в себя Интернет, мировые информагентства и телекомпании, и, во-вторых, трансформации «человека толпы», описанного Ортегой-и-Гассетом в теле- и интернето-управляемое животное. Благодаря этим факторам глобальная паника, в отличие от паники в эпоху Средневековья или даже в середине ХХ столетия, распространяется почти мгновенно по всему миру. Мир, по образному сравнению Мераба Мамардашвили, превратился в студень на тарелке. Любой импульс заставляет его колыхаться и проходит сквозь все студенистое тело.
Главное отличие панического поведения - неадекватность. Именно это показывают массовые опросы о восприятии кризиса Gallup International, который в конце 2008 года опросил 47 700 человек в 46 странах. Один из вопросов был: «Считаете ли Вы, что кризис может сделать Вас безработным?» Вот список лидеров мирового пессимизма, мировой «глобальной паники»:
Чехия - 58%
Перу - 55%
Камерун - 49%
Косово - 47%
Сербия - 46%
Филиппины - 45%
Македония - 42%
Турция - 41%
Колумбия - 40%
Ливан - 38%
Гонконг - 35%
Эти цифры плохо коррелируют с каждым из РЕАЛЬНЫХ показателей кризиса: с уровнем безработицы, с ее ростом, с темпами инфляции, с падением производства.
Внутри самого опроса также сплошные нестыковки: при ответах на вопрос: «Как изменится жизнь в Вашей стране в 2009 году?» - распределение настолько отличается от распределения ответа на вопрос, какие перспективы люди ожидают для себя лично, что кажется, что либо на эти вопросы отвечали разные респонденты, либо люди никак не связывают свою судьбу с судьбой страны.
Волна глобальной паники охватывает весь мир. Но в одних странах, используя метафору Мамардашвили, этот студень имеет внутри какой-то жесткий костяк и волна об него разбивается. А где-то студень так колышется, что может и с тарелки соскользнуть. Меньше всего пессимизма, по данным опросов Gallup International, в США и странах Западной Европы. Из развивающихся стран меньше других подвержен панике Китай. Очевидно, что внутренние «костяки-волнорезы», разбивающие волны паники, везде разные. Китайские политические власти просто запретили публиковать в СМИ и Интернете негативную информацию о национальных финансах и экономике. Западный «антипанический волнорез» сконструирован иначе. Его основой является публичное и плюралистическое обсуждение проблем, на основе которого публично принимается антикризисный план. Рационализация проблемы не оставляет места для паники, которая всегда имеет иррациональную основу.
Россия в этом плане оказалась беззащитна перед лицом кризиса как «глобальной паники абсурда». В стране отсутствует публичная политика, не было и нет публичного обсуждения антикризисных мер, которые в результате невнятны и неизвестны населению.
Российского уровня несвободы СМИ, слава Богу, недостаточно, чтобы закрыть все щели в информационном пространстве для негативной информации о состоянии российской экономики. Однако, этот уровень несвободы создал уникальную медийную модель, основанную на трех принципах: телецентричности информационного пространства,, одуряющей телепропаганде, сравнимой по своей лживости с геббельсовской и в чем-то превосходящей советскую, и, наконец, не менее одуряющей непрерывной пургенизацией сознания «Аншлагами» и «Кривыми зеркалами», которое, по выражению Льва Гудкова из Левада-Центра, превращает страну в сообщество телепузиков. У такой страны нет внутреннего иммунитета против глобальных паник абсурда.
Продолжение: http://i-yakovenko.livejournal.com/698.html?mode=reply