памяти Елены Цезаревны Чуковской
Оригинал взят у adam_a_nt в Вместо некролога
Меня попросили сделать некролог, но невозможно писать некролог о Елене Цезаревне. Могу сказать, что в момент нашего знакомства (декабрь 2003-го года) вся моя жизнь озарилась светом её присутствия
В декабре 2003-го года я познакомился с Солженицынскими «невидимками». Это произошло на конференции, посвящённой 85-летию Александра Исаевича. Меня удивили эти люди. В зале их было совсем немного, но они были таким контрастом ко всем нам, что я глядел на них во все глаза, оторваться от них было невозможно. Все три дня было ощущение то ли сказки, то ли Царства Небесного.
Кроме Наталии Дмитриевны Солженицыной и Никиты Алексеевича Струве были ещё Елена Цезаревна Чуковская, Надежда Григорьевна Левитская и Мира Григорьевна Петрова. Мы разговорились с Еленой Цезаревной, и у нас началась переписка.
Наша дружба очень интересна: дружба православного священника и честного атеиста. Атеизм её был особый, здесь не было никакой идеологии, а была честная констатация факта: «Я не чувствую этой Реальности». Тем не менее Богу было угодно нас сдружить, мы шли в какую-то глубину отношений, обогащая друг друга. Общение, дружба с Еленой Цезаревной привнесла в мою жизнь строгость, я стал лучше ценить свою Православную веру, быть более тщательным в исполнении заповеди: «не произноси Имени Господа Бога твоего всуе».
В марте 2005-го года Елена Цезаревна решилась приехать в Архангельск. 4 месяца шла подготовка, которая, как мне кажется, сильно нас изменила. Елена Цезаревна оказалась человеком очень диалогичным, отзывчивым, взыскательным и требовательным. Начиная своё выступление в Архангельской областной библиотеке, она сказала: «Что остаётся после искусства? - Остаёмся мы, которые изменились». В самом деле, мы все изменились. Подготовка к встречам в Архангельске, а потом и сами встречи, пересоздали, перетворили братскую душу, освободили нас от расхлябанности и разболтанности. От встречи к встрече расцветала и сама Елена Цезаревна. До сих пор помню то пронзительное чувство тоски, когда проводив её на самолёт, мы возвращались домой. Так было лишь, когда мы в первый раз провожали отца Георгия Кочеткова в феврале 1996-го года и Никиту Алексеевича Струве осенью 1998-го года. Словно с горы Преображения мы спускались в грешный, изменчивый мир.
В предпоследнюю нашу встречу Елена Цезаревна заговорила о предстоящем исходе, о Боге, о Вере и о том, что она человек христианской культуры, но по-прежнему неверующий, сказала, что «верит в мою веру» и чувствует силу молитв. В последнюю встречу, когда уже стал известен скорый исход и нарастание страданий, мы попрощались «может быть, навсегда». Прошёл день, другой, замелькала надежда на операцию. Огромное количество верующих людей молилось за Елену Цезаревну, потому что не молиться было невозможно...
Священник Иоанн Привалов. 4 января 2015 года
источник
Меня попросили сделать некролог, но невозможно писать некролог о Елене Цезаревне. Могу сказать, что в момент нашего знакомства (декабрь 2003-го года) вся моя жизнь озарилась светом её присутствия
В декабре 2003-го года я познакомился с Солженицынскими «невидимками». Это произошло на конференции, посвящённой 85-летию Александра Исаевича. Меня удивили эти люди. В зале их было совсем немного, но они были таким контрастом ко всем нам, что я глядел на них во все глаза, оторваться от них было невозможно. Все три дня было ощущение то ли сказки, то ли Царства Небесного.
Кроме Наталии Дмитриевны Солженицыной и Никиты Алексеевича Струве были ещё Елена Цезаревна Чуковская, Надежда Григорьевна Левитская и Мира Григорьевна Петрова. Мы разговорились с Еленой Цезаревной, и у нас началась переписка.
Наша дружба очень интересна: дружба православного священника и честного атеиста. Атеизм её был особый, здесь не было никакой идеологии, а была честная констатация факта: «Я не чувствую этой Реальности». Тем не менее Богу было угодно нас сдружить, мы шли в какую-то глубину отношений, обогащая друг друга. Общение, дружба с Еленой Цезаревной привнесла в мою жизнь строгость, я стал лучше ценить свою Православную веру, быть более тщательным в исполнении заповеди: «не произноси Имени Господа Бога твоего всуе».
В марте 2005-го года Елена Цезаревна решилась приехать в Архангельск. 4 месяца шла подготовка, которая, как мне кажется, сильно нас изменила. Елена Цезаревна оказалась человеком очень диалогичным, отзывчивым, взыскательным и требовательным. Начиная своё выступление в Архангельской областной библиотеке, она сказала: «Что остаётся после искусства? - Остаёмся мы, которые изменились». В самом деле, мы все изменились. Подготовка к встречам в Архангельске, а потом и сами встречи, пересоздали, перетворили братскую душу, освободили нас от расхлябанности и разболтанности. От встречи к встрече расцветала и сама Елена Цезаревна. До сих пор помню то пронзительное чувство тоски, когда проводив её на самолёт, мы возвращались домой. Так было лишь, когда мы в первый раз провожали отца Георгия Кочеткова в феврале 1996-го года и Никиту Алексеевича Струве осенью 1998-го года. Словно с горы Преображения мы спускались в грешный, изменчивый мир.
В предпоследнюю нашу встречу Елена Цезаревна заговорила о предстоящем исходе, о Боге, о Вере и о том, что она человек христианской культуры, но по-прежнему неверующий, сказала, что «верит в мою веру» и чувствует силу молитв. В последнюю встречу, когда уже стал известен скорый исход и нарастание страданий, мы попрощались «может быть, навсегда». Прошёл день, другой, замелькала надежда на операцию. Огромное количество верующих людей молилось за Елену Цезаревну, потому что не молиться было невозможно...
Священник Иоанн Привалов. 4 января 2015 года
источник