Гибель друга 4
Разрушая еще один стереотип, назовем следующую главу
СОВМЕСТНОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ «ТЕОВИН»
Мы не располагаем сведениями, но вполне можем предположить, что это было именно коммерческое предприятие, впрочем, основанное на дружбе и душевной привязанности братьев, на желании Тео поддержать и не потерять своего брата. Нет причин полагать, что Тео надеялся на барыши с картин брата в начале 80-х годов, хотя и писал это в письмах, чтобы хоть как-то скрасить горькое чувство задолженности, которое давит своим бременем и не дает Вину делать даже самые необходимые расходы. Уже следующее, после длинного объяснения, письмо совершенно отличается настроением и содержанием.
134Кем, 20 августа 1880
Я сделал набросок, изображающий шахтеров-откатчиков и откатчиц, когда они на рассвете идут в шахту по заснеженной тропинке вдоль живой изгороди: неясные тени, скользящие в полутьме. На заднем плане, на фоне неба, огромные контуры надшахтных строений и подъемника.
Посылаю тебе набросок, чтобы ты представлял себе все это, но я понимаю, как мне необходимо учиться рисовать фигуры у таких мастеров, как Милле, Бретон, Брион или Боутон и др. Что ты скажешь о наброске? Нравится ли тебе идея?
Дальнейшие письма уже наполнены полетом, размышлениями о картинах, и наблюдениями. Очередь бедняков возле лотерейного киоска, например
235Да, такая сцена приобретает смысл, когда через нее постигаешь проблему бедности и денег. Так случается при виде почти каждого скопления людей: надо вдуматься в причины, собравшие их вместе, и тогда поймешь, что все это означает. Любопытство и иллюзии, возбуждаемые лотереей, кажутся нам довольно ребяческими; но такое ребячество становится серьезной проблемой, когда вспоминаешь о контрасте между нищетой этих несчастных и отчаянными их попытками выкарабкаться из нее с помощью лотерейного билета, купленного на последние гроши, которые должны были быть истрачены на хлеб.
А лучше вот этого о искусстве мы никогда нигде не встречали:
237Что такое рисование? Как им овладевают? Это - умение пробиться сквозь невидимую железную стену, которая стоит между тем, что ты чувствуешь, и тем, что ты умеешь. Как же все-таки проникнуть через такую стену? На мой взгляд, биться об нее головой бесполезно, ее нужно медленно и терпеливо подкапывать и продалбливать
И разве это только об искусстве? Продажа картин Ван Гога требовала таких же подкопов. Тео просит у Вина продаваемых картин. Тот отвечает, что не понимает, что это такое «продаваемая». И действительно, что это за слово такое? Но от этого слова зависит жизнь, как говорил Писсаро «Детям нужен суп» Деньги вкладывают в то, что может их приумножить. Современные Ван Гогам коллекционеры картин считали даже покупку Моне лотереей, что же говорить о картинах, опередивших свое время на столько, что даже знаток живописи и коллекционер Дега не мог увидеть их ценность? Но, может быть, просто понимал, что не доживет до того времени, а детей у него не было.
Но свое предприятие братья строили не на иллюзиях:
237Однако я считаю делом очень положительным и имеющим большую ценность попытку развить в себе силу мышления и волю.
Возможно, что в какой-то мере мы обладаем этим даром от природы (он, несомненно, есть и у тебя, и у меня - им мы, вероятно, обязаны как нашему детству, проведенному в Брабанте, так и окружению, которое больше, чем бывает обычно, способствовало тому, что мы научились думать); однако художественное чутье развивается и созревает в основном позже и только благодаря работе. Как - не знаю, но ты мог бы стать очень хорошим художником. Я твердо верю, что такие задатки заложены в тебе и могут быть развиты.
Этот отрывок из письма приводит Перрюшо, сделав вывод, что Вин предложил Тео стать художником. Разве не смешно? Предприятие имело строгое разделение труда. Один рисует - другой делает имя и продает. Но как можно делать имя человеку, у которого скромность - главное качество? Само сочетание «делать имя» уже в корне нескромно, а в слове «выставка» - разве не звучит нескромность? Малейшая похвала вводила Винсента в ступор, потому что он сравнивал с «абсолютом» с Природой, которую видел, а не с другими картинами. А имя делается публичной похвалой, статьями и хорошими отзывами других художников о твоих произведениях. В идеале, похвала не нужна. Хочешь похвалить - просто молча купи. Но и купить у Винсента что-либо было трудно. Плохому человеку и продать не хотел, а хорошему - дарил.
Так что у Тео был не самый лучший компаньон в бизнесе.
248. Ты хочешь быть честным человеком, являешься им, работаешь, как каторжник, и все-таки не сводишь концы с концами, вынужден отказываться от работы, не видишь никакой возможности продолжать ее, так как она стоит тебе больше, чем приносит. У тебя возникает чувство виноватости, тебе кажется, что ты нарушил свой долг, не сдержал обещания, и вот ты уже не тот честный человек, каким был бы, если бы твоя работа оплачивалась справедливо и разумно. Ты боишься заводить друзей, боишься сделать лишний шаг, тебе хочется издали кричать людям, как делали в прежнее время прокаженные: «Не подходите ко мне - общение со мной принесет вам лишь вред и горе!»
ОТСТУПЛЕНИЕ
Не получается у меня полотно, заявленное в начале. Как только я дохожу до таких писем Вина, меня начинает трясти, колотить и плющить. Это написал человек, которого помнили и через 50 лет те, кто хотя бы раз увидел. Помнили добро и обаяние, исходившее от него, щепетильность и скромность.
Этот отрывок сильно подходит к гогену, будь он честным и благородным человеком - он должен был так написать о себе. Его тоже помнили через 50 лет. Все кто с ним сталкивался, запомнили его ничем не прикрытую низость и гордыню. Признак благородства по Ахматовой - обвинение в первую очередь себя. гоген этим не обременен, хотя и кичился своим королевским происхождением.
Только маленькая цитата, которую печатаю с отвращением:
Письмо к Шуффенекеру*:
«Людей, которые мне могут быть полезными, очень мало. Я их знаю и никого из них, по моему, не обидел. Что до тех, кто может мне навредить - Писсаро и компания - то их кудахтанье вызвано скорее моим талантом, чем нравом Как я не слежу за выражением своего лица, оно им кажется снисходительным, будто это моя вина. И черт с ним! Нет смысла втираться в милость у идиотов - и у меня есть основания презирать большую часть человечества»*
Я призываю свое любимое слово, но оно никак не появится, как нет никакого оправдания, гитлеру со сталиным, пол поту, чучхе, так не может это слово стоять рядом с именами дантес ван геккерн и пол гоген. Первые из-за количества жертв, вторые - из-за качества.
Меня тошнит и пальцы трясутся, не попадая в клавиши компа, когда я смотрю, какое дерьмо, называют другом Винсента.
Писсаро, кстати, учил этого биржевого маклера живописи, и прекрасно понимал, кого выкормил, и в какую сторону уведет Гоген все изобразительное искусство. Понимал это и Винсент, понимал это и Тео. Одного они все не понимали, «Талантливый негодяй - опасен!». И главную опасность он представляет именно своей талантливостью во всем. Изощренные интриги дантеса, когда Пушкина подвели под выстрел, но, даже если бы он остался жить, был бы убит - следствие таланта этого негодяя. И портрет его, висевший в имении Ланских - предательство по отношению к Пушкину.
гоген был намного более талантлив. Он не стрелял, и даже спустя сто двадцать лет никто не осмеливается обвинить его в убийстве. Даже доведение до самоубийства не возможно ему присудить, а за доведение до припадков, иезуитскими методами, разве можно за это судить и сравнивать с такими чудовищами, чьи преступления очевидны?!
Самое страшное, что чем дальше я продвигаюсь, тем меньше верю в полезность этого, так долго мною вынашиваемого, плана - написать об убийстве одного из близких друзей, сидя «В эпицентре безумного мира…»
Если евреи в Хайфе могут устраивать выставку работ гитлера «И»Ш», то как докричаться….. . А здоровье, время и нервы, потраченные на это - невосполнимы и огромны. Только перепечатка маленького отрывка из письма этого гада привела меня к отступлению и отчаянию. Что же будет, когда придется писать об Арле? Когда мне вынужденно придется лезть в письма, полные гадостей….
Письма человека, пустившего под откос, а если точнее, загнавшего в тупик «Черного квадрата» поезд, на борту которого в слове «Живопись», заменили первые буквы, в результате получив «Мертвопись». И загнал он его туда очень простым способом, поставив у дороги плакат «Умение продавать важнее умения рисовать!» Но этот поезд никогда не стоит в тупиках. И вот уже возвращается искусство рисовать, пробиваясь сквозь стену, и живые, яркие краски леса, солнца, возвращаются. Возвращаются и фигуры, естественные и написанные со страстью. Интернет дает нам возможность видеть эти картины и надеяться, что поезд едет дальше, как после Катастрофы у евреев появилось свое государство, пусть не совсем еврейское, но все же….
Я жду, пока появится еврейское же искусство. И верю, что оно таки появится. Марк Шагал - это не еврейское, а местечковое, вырвавшееся из зоны оседлости, но оставшееся там духовно. Как и государство Израиль, местечковое государство. Еврейское искусство будет питаться тайнами Торы. Собственно Ван Гог к этому приближался, изучая воздействие цвета на настроение. А Рембрандт, жил в гетто Амстердама и тоже кое-что знал об этих тайнах!
Там, в глубине много чего зарыто, что еврей, особенно изучающий Тору, может накопать. Ницше, «открывший» закон вечного возвращения и на этой почве впавший в депрессию, тоже копал в этих тайнах. Представляю его разочарование, когда в иных мирах ему объяснили, что каждый еврейский ребенок, изучающий Тору, знает об этом законе. И если бы (Асин и бабушка) он в Сельс-Марии, когда писал своего «Заратустру», поговорил с религиозным евреем о своей философии, беды бы не случилось.
Еще придет время еврейских художжников… Но это в будущем…А пока, пока я должен взять себя в руки, призвать остатки воли и продолжить….
*Alexandre Arsene Paris1930
Пусть Вин поможет мне своей безграничной волей.
ВОЛЯ К ДОБРУ
Эти отрывки из трех писем мы соединили воедино, и это будет самая длинная цитата из писем, ввиду особой ее важности, чтобы после нее перейти к самому сложному периоду, который начнется в Париже, а закончится в в Арле. Кто устанавливает, что такое период у художников? Голубой период Пикасо устанавливают по палитре, преобладанию красок в ней. Творчество Ван Гога делят по периодам на основе местоположения, Дали - по женщинам, что мне кажется более «правильным».
Сколько периодов
В жизни художника,
Каждой любви улов -
Холст на треножнике,
Каждая женщина,
Если любил её,
В красках замешана,
С бешеной силою.
Но, как мы видим из писем, единственная его женщина - Природа. И не было у него периодов, чем и отличается от всех остальных. Только Она смогла вынести его Любовь и покориться ему. И только ей он остался верен, хотя гоген пытался утащить его от Неё в бордель символистов.
238В такие дни, как сегодня, хочется пойти навестить друга или позвать его к себе домой; в такие дни, как сегодня, тебя охватывает чувство пустоты, если тебе некуда пойти и никто к тебе не придет Но именно в такие дни я чувствую, как много значит для меня работа, наполняющая смыслом мое существование, независимо от того, встречает она одобрение или неодобрение; в такие дни я рад, что у меня есть воля - в противном случае я впал бы в хандру.
239Считаю, что тот, кто хочет писать фигуры, должен вдохновляться теплым чувством, быть тем, что «Punch» называет в своем рождественском номере «человеком доброй воли», то есть таким, который питает подлинную любовь к ближним. Надеюсь постараться сделать все от меня зависящее, чтобы как можно чаще пребывать в таком настроении
241. На мой взгляд, есть две истины, всегда бесспорные и дополняющие друг друга: первая - не подавляй в себе вдохновение и фантазию, не становись рабом своей модели; вторая - бери модель и изучай ее, иначе твое вдохновение никогда не получит пластической основы.
…. Меня поражает также и то, что в большинстве случаев с художниками не интересно разговаривать
242 Иногда меня так же сильно тянет писать пейзажи, как порой тянет совершить долгую прогулку и подышать воздухом; в такие минуты я чувствую экспрессию и, так сказать, душу во всей природе, например в деревьях. Ряды ветел напоминают мне тогда процессию стариков из богадельни.
в нас, надеюсь, всегда сохранится нечто от брабантских полей и пустошей, нечто, чего не сотрут годы городской жизни, особенно если оно обновляется и приумножается благодаря искусству.
247в нас, надеюсь, всегда сохранится нечто от брабантских полей и пустошей, нечто, чего не сотрут годы городской жизни, особенно если оно обновляется и приумножается благодаря искусству.
Пи.Си
На этом запись обрывается. И, как говорил Курт "На три четверти закончилась пьесса, в которой четвертая четверть - лишняя!"