Интервью с Сергеем Ильичевым. Коррупция. Уроки прошлого. Надежда на будущее.
Знакомьтесь, друзья!
Рады представить вам еще одного нашего автора - Сергея Ильичева! (Хотя, те, кто с нами давно, уже знакомы с этим замечательным автором и его книгой "Наш колхоз", вышедшей чуть ранее в этом году)
Не так давно в "Написано пером" вышла новая книга Сергея "Генеральный директор".
История о лихих девяностых, рассказанная о тех же, определяющих эпоху, вещах, но с другой стороны этого многоугольника.
Мы привыкли - спасибо телевидению и бесконечным сериалам о ментах - воспринимать то непростое время очень однобоко. Ильичев же идет против течения. Его генеральный директор - очень важный элемент той исторической реальности, о котором абсолютно никто никогда не писал, не снимал, не говорил. Не потому, что это запрещено. Не потому, что это не интересно. Отнюдь! Проще же катить по проторенной дорожке о ментах и бандитах, чем прокладывать новый путь по той же карте.
Великолепный, вдумчивый, очень добротный и цельный рассказ о людях, оказавшихся на перепутье во время смутное и тяжелое. Близкое каждому из нас - мы его пережили, как смогли.
Автор нашел время ответить на наши вопросы, которые не могли не возникнуть после прочтения его книги.
Полное интервью с Сергеем Ильичевым - под катом.
НП: "Генеральный директор" - это реальность? Можно ли предположить, что герои - реальные люди, знакомые Вам или нам? Или это некий собирательный, выдуманный мир, касающийся реальности, но не соответствующей ей?
СИ: Эх, как бы я хотел, чтобы это было выдумкой. Наверное, не так бы мы сейчас жили. Последние события с арестованными губернаторами, вице-губернаторами и их миллиардами говорит о том, что даже и на сегодняшний день не удается придушить это зло. Мне, как любому человеку, честно платящему в бюджет налоги, небезразлично, куда мои деньги идут дальше. Сколь рачительно и на что они расходуются. Понятие «распил бюджета», а говоря простым языком, казнокрадство уже засело в наших головах так, как будто все происходящее, уже стало восприниматься чуть ли не как должное. А обратная сторона этого в маленьких пенсиях, слабой социальной поддержке, в проблемах с медициной, и в постоянном нытье чиновников, что в бюджете все не хватает и не хватает денег. За примерами далеко и ходить не надо. Но, к сожалению, хватают за руку казнокрадов не достаточно часто, не адекватно массовости этого явления. Почему? Ответ простой эти люди сидят во власти, а это еще и при круговой поруке с местными правоохранителями, своего рода, охранная грамота. К своим годам я немало прошел дорог, немало знаю людей, занимал определенные должности, бывая во многих ситуациях. Так что выдуманного мира никакого здесь нет. Речь идет и о реальном предприятии, каких много, и о реальных событиях и фактах, многие из которых, к сожалению, типичны. Конечно, это роман, а не документальные материалы, но тогда и содержание было бы в форме отчета какого-нибудь следователя по особо важным делам. Я изменил название предприятия, сознательно нигде не привел название областного центра.
НП: Ваше произведение - это попытка выразить сожаление о произошедшем? О способах и путях перемен? О самих переменах?
СИ: Я немного по-другому отвечу на вопрос. Если речь идет о моем личном мнении, то у меня лично сформировалось устойчивое чувство неприязни и не только к произошедшему, но и к продолжающему происходить в том же духе. Я в весьма сознательном возрасте застал и прежние времена. И если перемены позволяют воровать не боясь, воровать больше, воровать в чудовищных масштабах, то о таких переменах я сожалею.
НП: Вы обвиняете или порицаете? Или занимаете позицию стороннего наблюдателя? Или рассуждаете о психологических , поведенческих ньюансах человека, облеченного властью? Или речь наоборот, о том, что независимо от уровня ответственности и занимаемого места в социуме прежде всего нужно быть ответственным за свои собственные поступки?
СИ: Если говорить, обвиняю я, порицаю или наблюдаю, я скажу так: по сути, я не пытаюсь навязать читателю свою точку зрения. Я написал так, как есть. То, что я решил об этом пороке написать и донести это до читателей, это уже говорит о том, что я не захотел быть сторонним наблюдателем.
Говоря о поведенческих нюансах человека, облеченного властью, можно сказать, что его поведение зависит от двух вещей: от характера и от того, в каких обстоятельствах он оказался.
Ответственность за поступки… а кто ее снимал? Другое дело, как чувствует свою ответственность конкретный человек. Ведь, единожды украв, особенно украв огромную сумму, пусть даже не для себя, можно навсегда потерять покой и нормальный сон, осознав содеянное. И выход из этого уже невозможен. И человек, оказавшийся в ситуации героя уже не рад ни должности, ни благосостоянию, ни наградам.
НП: Ощущаете ли вы некие клише, присущие произведениям, кинофильмам, о тех временах? Старались ли Вы их избегать или, наоборот, подчеркнуть, выделить ярко, обратить внимание?
СИ: Конечно, уши этих клише в разных произведениях о том времени торчат довольно часто. Зачастую примитивный криминал, где сплошные разборки, стрелялки, якобы благородные отморозки.
Я не захотел похожести на кого-то и решил написать не о том откровенно бандитском криминале, как мы привыкли понимать, а о том криминале, который кроется в тиши чиновничьих кабинетов, но он не менее страшен. Так что я надеюсь, мне удалось избежать клише, набивших оскомину.
НП: В книге пусть и не красной нитью, но отчетливо тем не менее, прослеживаются истории любви в том или ином ее представлении. Вы из романтиков?
СИ: Я романтик. Если жить только по правилам, наверное, надо быть тогда клерком, занимающимся подготовкой каких-нибудь деловых бумаг и сверяющим тексты документов с нормативами и шаблонами. А жизнь по правилам не совместима с творчеством.
Ведь все открытия или изобретения создаются тогда, когда в рамках действующих нормативов становится тесно. Вот тогда все эти нормы разбиваются в пух и прах.
НП: То есть, верите, что движущая сила человечества - в этом чувстве? Или обрамление красивой истории просто канонически требует хотя бы минимума, пусть даже обозначения или мотива, классических чувств, а романтизим тут - дело второстепенное?
СИ: Если речь идет о любви настоящей, то романтизм не может быть делом второстепенным. Это бурный взрыв чувств. А о каких-нибудь «классических чувствах» тут не может уже быть и речи. Другое дело, любовь по расчету. Но это уже другие истории.
НП: Насколько важным лично Вы считаете опыт тех лет? Затронул ли он , на Ваш взгляд, становление современного общества в целом и отдельно взятого члена общества, в наших рамках - читателя?
СИ: Опыт тех лет… Люди приспосабливались к новой жизни, кто как мог. А новая жизнь брыкалась, как бешеная лошадь. Не каждому удалось её оседлать, не каждому удалось приспособиться. Осталось в наследство от тех времен огромное количество сломанных судеб людей, вынужденных прекратить профессионально заниматься любимым делом. О том времени я вспоминаю с грустью и сожалением. Могло быть всё по-другому, умнее и гораздо лучше. Но что уж произошло, то произошло. Время назад не вернешь.
НП: Считаете ли Вы, что советский читатель качественно отличается от читателя российского, современного?
СИ: Конечно, отличается. Раньше интерес к книгам был. Читали в транспорте, в постели, за обеденным столом. В общем, книги любили. Но тогда еще не было такого становящегося все более плотным и насыщенным потока информации, информационных технологий. Сейчас всё шагнуло так далеко! Например, чтобы найти что-либо из интересующих информационных ресурсов, не надо днями лопатить литературу в библиотеках, достаточно иметь доступ к неограниченным информационным ресурсам Интернета. Если даже отмирают бумажные книги, современный читатель всё равно читает, но на другом техническом уровне.
НП: Существует ли на Ваш взгляд еще сила литературного печатного слова, которое способно вызвать социально-культурные перемены в обществе? Верите ли Вы в революционную силу литературы или это время ушло (а может и не наступало никогда), уступив пальму первенства телевидению и интернету?
СИ: Я думаю, это зависит от уровня духовности общества. Мне кажется, что увлеченно читающих людей сейчас не так много, во всяком случае, меньше, чем в советское время. В предыдущем вопросе я отчасти раскрыл причину. Это всё возрастающие информационные нагрузки и большое количество информационных альтернатив книгам. Ресурс нашего восприятия не безграничен. Это в свою очередь, приводит к тому, что люди, вместо вдумчивого чтения, пробегают по верхушкам. Зато, много тратится времени на высиживание в соцсетях, просмотр боевиков, чтение модных журналов о красивой жизни звезд и всякой далеко не полезной чепухи. Чтобы вызвать положительные социально-культурные перемены в обществе, нужно развивать со школьной скамьи не только потребность к чтению, но и избирательность.
Литература, конечно, будет иметь свою нишу, но не такую значительную, как раньше.
НП: Исторический опыт поколений демонстрирует (и Ваше произве-дение подтверждает) постоянство крылатого выражения "Деньги - зло, а добро - это то, что мы на эти деньги покупаем".
СИ: Ну, вот, в ответ приведу совсем недавний пример: у зарвавшегося чиновника нашли просто несметное количество денег, миллиард наличностью, другой увел несколько миллиардов из бюджета, у какого-то мэра одного из средней руки городов и в кабинете и дома наличность девать уже было некуда, деньги были рассованы везде, куда только можно. Вопрос, куда человеку столько? Жизни не хватит, чтобы процент-другой на себя потратить. Легализовать столь огромные суммы весьма проблематично, вывезти, или как-то переправить за границу ворованное, сейчас тоже не просто. А человек всё хапал, хапал… Никак не остановиться. Уже и страх потерян.
Противно еще и то, что в свое время, этим зарвавшимся чиновникам люди доверили власть.
НП: Верите ли Вы, что человек когда-нибудь сможет победить свою патологическую жажду наживы и на Земле воцарится мир и благодать?
СИ: К сожалению, история не показывает этого. За весь период существования человеческой цивилизации так ничего хорошего и не получилось.
Однажды мне пришлось довольно далеко ехать на машине, и я, включив радиоприемник случайно нашел передачу, которая послужила поводом к грустным раздумьям. Девушка художник, прикованная к инвалидному креслу, решила поучаствовать в международных конкурсах. Её работы оказались не только признаны, но и хорошо покупаемы. На вырученные деньги, не такие уж и большие, она стала помогать тяжелобольным детям. Стала оплачивать операции, дорогостоящие препараты, курсы лечения. И вот как на её фоне должны выглядеть эти казнокрады-хапуги? Конечно, ужесточение законодательства вряд ли искоренит казнокрадство и другие коррупционные проявления, но, тем не менее, заметно снизит.
Но я вижу более кардинальное решение вопроса. Это воспитание у населения общественной нетерпимости к таким хапугам. Как в свое время говорил мой отец: «Чтоб ни дна им, ни покрышки!»