Дачное, июньское, покаянное

[i_lu_hin]

                               «Чукча не читатель, чукча писатель»
                                                                      (из анекдота)

Расслабленная счастьем бытия
(гамак, бассейн, черника, сигарета),
я чувствую, что я уже не я,
а сердцевина царственного лета.

Опустишь ноги в ласковость пруда -
в них тычутся рассеянные рыбы.
«Живу, как Бог»  - сказала бы, когда
слегка не докучали комары бы.

Такая лень, что много даже мне.
И ночь бела, и сон, как свет, не меркнет.
Но как-то раз проснёшься в тишине
и вскочишь, точно чёрт из табакерки:

А вдруг война? Пылают города,
и дым клубится вдоль полей несжатых?
И полчаса до Страшного Суда,
а я в пижаме в жёлтых медвежатах?

И делать что, когда за мною - чу!  -
слетит сюда заблудших душ погонщик?
Я ж понесу какую-нибудь чушь -
к примеру: «Можно взять с собою пончик?»

Засуечусь: «Ой, мне бы  в туалет,
и позвонить! Пожалуйста, я мигом!»
А он сурово мне ответит: «НЕТ!»
и проведет крылом по пыльным книгам…

…Друзья! Простите мне мой тайный грех.
Вы книги мне свои дарили всуе.
Я до конца прочла из них из всех
Лишь Носова, Ватутину и Сулю*.

Какой кошмар!  Вот так уйдешь в пике
и не познаешь истинного слова.
Казнюсь, казнюсь. И завтра в гамаке
я Плахова прочту и Топорова.
_____________________________________
*Сульчинская, прости за панибратство, это от любви