Театр которого нет
Посмотрела вперемешку с делами-делишками спектакль к столетию Камерного театра Александра Таирова. Могла бы и из зала, но свалилась накануне с температурой, так что спасибо каналу «Культура».
Основа декорации второй план с еще одной сценой служащей окошком в прошлое. На иллюзорных подмостках оживают знаковые для театра спектакли («Федра», «Опера Нищих», «Принцесса Брамбилл»). И каждый спектакль звучит как метафора. Роль Фамира в поэтическом ключе определяет то, что было прожито до нее, и то, что только ждало Николая Церетели. Рок актерской жизни, в которой непременно найдется одна роль в точности слепленная по судьбе актера, обозримой из конца в конец, а какая эта роль будет ясно лишь позже, кода человек станет достоянием истории.
Парафразом судьбы Таирова и Камерного театра, оказалась «Саломея». Не сумев завоевать, покорить, художника и его детище уничтожили, потребовав принести голову на серебреном блюде.
Спектакль щедр на образы, яркие, точные и пугающие своей театральной, потусторонней для рядового смертного, реальностью. В финале перед глазами словно пролетает не пойманная синяя птица. На малой сцены, гротескная маска поет детским голосом среди звезд, на большой сцене три Александра Яковлевича в исполнении трех актеров и три Алисы Георгиевны, три прекрасные актрисы, а сверху отделяя вчера от сегодня, опускается пожарный занавес. Театр заколотили - дом покинут до весны, Чехов, «Вишневый сад».
Основа декорации второй план с еще одной сценой служащей окошком в прошлое. На иллюзорных подмостках оживают знаковые для театра спектакли («Федра», «Опера Нищих», «Принцесса Брамбилл»). И каждый спектакль звучит как метафора. Роль Фамира в поэтическом ключе определяет то, что было прожито до нее, и то, что только ждало Николая Церетели. Рок актерской жизни, в которой непременно найдется одна роль в точности слепленная по судьбе актера, обозримой из конца в конец, а какая эта роль будет ясно лишь позже, кода человек станет достоянием истории.
Парафразом судьбы Таирова и Камерного театра, оказалась «Саломея». Не сумев завоевать, покорить, художника и его детище уничтожили, потребовав принести голову на серебреном блюде.
Спектакль щедр на образы, яркие, точные и пугающие своей театральной, потусторонней для рядового смертного, реальностью. В финале перед глазами словно пролетает не пойманная синяя птица. На малой сцены, гротескная маска поет детским голосом среди звезд, на большой сцене три Александра Яковлевича в исполнении трех актеров и три Алисы Георгиевны, три прекрасные актрисы, а сверху отделяя вчера от сегодня, опускается пожарный занавес. Театр заколотили - дом покинут до весны, Чехов, «Вишневый сад».