Настроение

[i_lara]

Шесть утра. Сонный пустой город, досматривающий свои разноцветные сны под щебет птиц. Сонный, притихший, теплый, живущий своей особой раннеутренней жизнью. Вытащив себя из квартиры - всё равно уже не спится, на минуту замираю у подъезда, потому что ноги сами тянут в знакомом направлении, к маминому дому. Сегодня меня там никто уже не ждет. Сегодня надо двигаться совсем в другую сторону. По дороге, вымощенной желтым кирпичом, размеченной желтым пунктиром, - это было сделано лет пять-шесть назад для желающих оздоровляться бегом или ходьбой. Пунктир изрядно выцвел, но все еще различим, если приглядеться.

В наушниках звучит пронзительно прекрасная музыка Эннио Морриконе из «Профессионала» с Жаном-Полем Бельмондо. Никто не живет вечно. Богатые, бедные, знаменитые и безвестные, мы все уходим, мы все уйдем. Но почему-то думаем, что будем жить вечно.

Click to view

Бельмондо. Светлая память.


***

Сидим с деткой на полу, разбираем фотографии, бумаги, документы, письма. Всего этого так много. Я очень боялась, что будет больно. Но на фотографиях мама и папа так часто улыбаются, у них такие светлые, счастливые, хорошие лица, что я даже успокаиваюсь, вглядываясь в любимые черты.

Мамин характерный почерк, с наклоном влево. Не узнать невозможно. Она писала мне, студентке, длинные многостраничные письма, писала по ночам, потому что днем не было ни минутки свободной. Я хранила эти пухлые конверты все пять университетских лет, кинула в чемодан, покидая Академгородок, но спустя годы, собираясь насовсем в другую страну, их с собой не взяла.

Сейчас бы читала и перечитывала, наверное.

***
Иногда вдруг накатывает, и от этой невыносимой тоски хочется вырвать из груди свое сердце... чтобы так не болело... хочется все крушить, все бросить, уехать отсюда навсегда... никогда больше не переступать порога ее дома, не держать в руках ее пуховый платок, ее любимый шелковый шарф, ее любимое, подаренное кем-то простое кольцо.

Да и к себе домой возвращаться не хочется.

Она как-то сказала: «Не надо так сильно любить меня. Тебе будет тяжело потом».

Можно ли было управлять этими чувствами? Так ли сильно я любила?

Но мне правда тяжело, мама.

...Может быть, когда разберут и вынесут наконец всю мебель, все вещи до последней чашки и тарелки, когда твоя квартира опустеет и окончательно уйдет в небытие та теплая, бестревожная и мягкая атмосфера, которую ты всегда умела создавать вокруг себя, когда мы в последний раз вымоем там полы, все действительно закончится.

Может быть, станет легче, мама.

Я любила тебя, как могла.

Люблю, пока живу, мама.