СНВ, Россия, США
Программа "Экспертиза" на радиостанции "Голос России"
Россия в системе международной безопасности
Теги: Вооруженные силы, Русская служба, безопасность, В России, Анатолий Сердюков, договор о СНВ, возвратный потенциал, ядерные боеголовки, ядерная безопасность, Максим Шалыгин, «Экспертиза», Тихоокеанский флот, сенат США, Министерство обороны, Барак Обама, российско-американские отношения, Игорь Коротченко, Северная Америка, Политика, «Национальная оборона», сокращение вооружений
Максим Шалыгин
20.09.2010, 15:15
Акценты нового российско-американского Договора по СНВ и будущее российских ядерных сил. Военная стратегия России в Закавказье - оценка "американских" заявлений российского министра обороны Анатолия Сердюкова
Гость программы "Экспертиза" - Игорь Юрьевич Коротченко, военный эксперт, главный редактор журнала "Национальная оборона".
Ведущий - Максим Шалыгин.
Шалыгин: Здравствуйте! Игорь из Луганской области пишет нам: "Почему в России так нервно реагируют на прЕтИснение русского языка в СНГ? Как в России обстоит с языками народов СНГ?". Отвечаю. Мы реагируем так нервно, потому что этнический русский язык большой. Хотелось бы заметить, Игорь, что слово "притеснение" пишется наоборот: сначала "прИ", а дальше - "тЕснение". С точки зрения русского языка, "тиснение" - другое слово. Может быть, поэтому и переживаем. Вот вы живете в Луганской области, она русскоговорящая, если я все правильно помню об этой украинской территории.
Главный эксперт в студии - Игорь Юрьевич Коротченко, главный редактор журнала "Национальная оборона", член Общественного совета при Министерстве обороны Российской Федерации. Что вы улыбаетесь?
Коротченко: Вы так оригинально отреагировали на это sms-сообщение. Я полагаю, вы достаточно компетентно ответили Игорю из Луганской области.
Шалыгин: Я могу расширять до бесконечности. Дело в том, что в Москве есть школа с изучением грузинского языка. И это нормально, несмотря на наши отношения с официальным Тбилиси. Украинские землячества создают свои курсы - им никто не мешает. Другое дело, что украинцев в пропорциональном отношении на территории РФ живет несколько меньше, чем этнических русских на территории Украины. Собственно, вот что я ответил.
Давайте начнем с голосования в сенатском комитете США, комитет по иностранным делам: 14 голосов - за ратификацию договора о СНВ, 4 - против. Как обещал президент Обама, вопрос о ратификации Договора о СНВ решится до конца года. Вопрос откладывали до осенней сессии, но теперь это произошло со знаком "плюс". Как вы относитесь к такому событию?
Коротченко: Для американцев нынешний договор выгоден, поэтому было бы странно, если бы они его не ратифицировали или попытались бы вставлять палки в колеса. Дело в том, что при внимательном изучении данного документа приходишь к выводу, что вопрос, связанный с возвратом потенциала, так или иначе не решен. К сожалению, в ходе переговоров мы не сумели добиться от США юридически обязывающих соглашений по поводу баллистических ракет с платформой, где установлены несколько боевых блоков. Например, на ракете "Минитмен-3" стоит три ядерных боевых блока. Американцы будут переводить эти ракеты в вариант моноблочных, но при этом сама платформа не будет демонтирована.
Шалыгин: Чтобы можно было в любое время нарастить?
Коротченко: Если вдруг американцы выйдут из Договора, или у нас испортятся отношения, или произойдут какие-нибудь политические форс-мажоры, в таком варианте они могут одномоментно и очень быстро поставить эти боеголовки на те посадочные места, которые остаются в головной части.
Такие проблемы есть. Но, учитывая то, что для американцев этот договор очень выгоден, думаю, ратификация пройдет. У нас это будет исключительно техническим вариантом, поскольку понятно, как голосует наша уважаемая Госдума - как скажет партия власти. Учитывая, что мы настроены на конструктивную перезагрузку отношений с США, я думаю, процесс ратификации произойдет синхронно, и мы войдем в тот режим, который будет определять развитие стратегических ядерных сил России и США в ближайшие семь лет.
Но, на самом деле, вопрос стоит в несколько более широком контексте. Будущее российских стратегических ядерных сил - вот какой вопрос. Конечно, сегодня он стоит чрезвычайно остро, и мы должны серьезно думать над тем, какой будет структура национальной ядерной триады в РФ. Способны ли мы, опираясь на нашу оборонную промышленность, поддерживать в рамках параметров, существующих по новому Договору о СНВ, ту квоту, которая имеется в распоряжении РФ.
Сможем ли мы адекватно отреагировать на предстоящий в ближайшие несколько лет массовый вывод из боевого состава РВСН старых жидкостных баллистических ракет еще советского производства, которые по своему сроку эксплуатации подходят к предельным отметкам? Эти сроки неоднократно продлевались, и физический ресурс этих ракет уже на пределе. Их предстоит утилизировать. Вопрос в том, что идет им на смену.
То же самое мы можем сказать относительно группировки подвижных грунтовых ракетных комплексов "Тополь". Не надо путать с (современным) "Тополем". Это старый "Тополь", сделанный в Советском Союзе. Всю эту группировку тоже предстоит в ближайшие годы списать и утилизировать. И относительно тех проблем, которые стоят перед морской компонентой российской ядерной триады...
К сожалению, в прошлом месяце из состава Тихоокеанского флота проекта 667БДРМ ушла на утилизацию стратегическая атомная подводная лодка с баллистическими ракетами. Вместо пяти теперь остаются четыре устаревших ракетоносца в составе Тихоокеанского флота. На смену им должен идти новый "Борей" с ракетой "Булава". Но, как известно, существующие проблемы пока не позволяют начать плановое перевооружение на новые подводные стратегические ракетоносцы сначала Тихоокеанского, затем и Северного флота.
Шалыгин: Комментируя голосование, вы сказали такую вещь. Вы сказали: "Это выгодно американцам". Возможно, у меня гражданская логика, но хотелось бы понять... Если существует договоренность по СНВ, кому это выгодно? Второй стороне условия договора не выгодны?
Коротченко: Нет, почему? Я сказал, что нам они тоже выгодны. Другое дело, что в ходе переговоров американцы путем умелого выстраивания своей позиции на случай форс-мажорных обстоятельств сохранили за собой возможность нарастить так называемый возвратный потенциал. То есть, те ядерные боевые части, которые будут сняты с ракет, будут складироваться, а сами платформы разведения утилизироваться не будут. Если бы ту платформу, где стоят три головы, демонтировали, уничтожили, а на ее место поставили такую, где стоит только одна голова, то мы бы били в ладоши и кричали "Ура!". Но, к сожалению, они сохранили за собой возможность нарастить возвратный потенциал.
По большому счету, если, не дай Бог, в перспективе человечество ждет ядерная война, то какая разница, ударят 300 боеголовок или 500? В языке военных есть понятие "возвратный потенциал". Здесь мы видим, что США сохранили за собой определенное преимущество.
Шалыгин: Давайте поговорим о визите министра обороны Сердюкова. По информационным лентам поступает масса разных комментариев, связанных, прежде всего, с заявлением министра о том, что Россия, российские базы в Южной Осетии и Абхазии готовы к войне с Грузией.
Коротченко: Действительно, Анатолий Эдуардович Сердюков находится с визитом в Вашингтоне. Кроме того, он посетит ряд военно-учебных заведений, объектов армии США для того, чтобы познакомиться с ними в практическом плане. Важно понимать, что каждый такой крупный визит сопровождается определенным информационным обеспечением, информационными заявлениями, которые носят важный и примечательный характер. Тем более, если они делаются, когда министры находятся на территории единственной на сегодня сверхдержавы мира - США.
Поэтому то, что озвучил Сердюков, принципиально важно и интересно. Он сказал, что мы не будет наращивать группировку российских военнослужащих на тех базах, которые по межправительственным соглашениям существуют у нас на территории Южной Осетии и Абхазии. Той группировки, той численности будет вполне достаточно для парирования новой возможной военной авантюры со стороны Грузии. Это важное заявление...
Слушайте полную версию программы
Скачать
Россия в системе международной безопасности
Теги: Вооруженные силы, Русская служба, безопасность, В России, Анатолий Сердюков, договор о СНВ, возвратный потенциал, ядерные боеголовки, ядерная безопасность, Максим Шалыгин, «Экспертиза», Тихоокеанский флот, сенат США, Министерство обороны, Барак Обама, российско-американские отношения, Игорь Коротченко, Северная Америка, Политика, «Национальная оборона», сокращение вооружений
Максим Шалыгин
20.09.2010, 15:15
Акценты нового российско-американского Договора по СНВ и будущее российских ядерных сил. Военная стратегия России в Закавказье - оценка "американских" заявлений российского министра обороны Анатолия Сердюкова
Гость программы "Экспертиза" - Игорь Юрьевич Коротченко, военный эксперт, главный редактор журнала "Национальная оборона".
Ведущий - Максим Шалыгин.
Шалыгин: Здравствуйте! Игорь из Луганской области пишет нам: "Почему в России так нервно реагируют на прЕтИснение русского языка в СНГ? Как в России обстоит с языками народов СНГ?". Отвечаю. Мы реагируем так нервно, потому что этнический русский язык большой. Хотелось бы заметить, Игорь, что слово "притеснение" пишется наоборот: сначала "прИ", а дальше - "тЕснение". С точки зрения русского языка, "тиснение" - другое слово. Может быть, поэтому и переживаем. Вот вы живете в Луганской области, она русскоговорящая, если я все правильно помню об этой украинской территории.
Главный эксперт в студии - Игорь Юрьевич Коротченко, главный редактор журнала "Национальная оборона", член Общественного совета при Министерстве обороны Российской Федерации. Что вы улыбаетесь?
Коротченко: Вы так оригинально отреагировали на это sms-сообщение. Я полагаю, вы достаточно компетентно ответили Игорю из Луганской области.
Шалыгин: Я могу расширять до бесконечности. Дело в том, что в Москве есть школа с изучением грузинского языка. И это нормально, несмотря на наши отношения с официальным Тбилиси. Украинские землячества создают свои курсы - им никто не мешает. Другое дело, что украинцев в пропорциональном отношении на территории РФ живет несколько меньше, чем этнических русских на территории Украины. Собственно, вот что я ответил.
Давайте начнем с голосования в сенатском комитете США, комитет по иностранным делам: 14 голосов - за ратификацию договора о СНВ, 4 - против. Как обещал президент Обама, вопрос о ратификации Договора о СНВ решится до конца года. Вопрос откладывали до осенней сессии, но теперь это произошло со знаком "плюс". Как вы относитесь к такому событию?
Коротченко: Для американцев нынешний договор выгоден, поэтому было бы странно, если бы они его не ратифицировали или попытались бы вставлять палки в колеса. Дело в том, что при внимательном изучении данного документа приходишь к выводу, что вопрос, связанный с возвратом потенциала, так или иначе не решен. К сожалению, в ходе переговоров мы не сумели добиться от США юридически обязывающих соглашений по поводу баллистических ракет с платформой, где установлены несколько боевых блоков. Например, на ракете "Минитмен-3" стоит три ядерных боевых блока. Американцы будут переводить эти ракеты в вариант моноблочных, но при этом сама платформа не будет демонтирована.
Шалыгин: Чтобы можно было в любое время нарастить?
Коротченко: Если вдруг американцы выйдут из Договора, или у нас испортятся отношения, или произойдут какие-нибудь политические форс-мажоры, в таком варианте они могут одномоментно и очень быстро поставить эти боеголовки на те посадочные места, которые остаются в головной части.
Такие проблемы есть. Но, учитывая то, что для американцев этот договор очень выгоден, думаю, ратификация пройдет. У нас это будет исключительно техническим вариантом, поскольку понятно, как голосует наша уважаемая Госдума - как скажет партия власти. Учитывая, что мы настроены на конструктивную перезагрузку отношений с США, я думаю, процесс ратификации произойдет синхронно, и мы войдем в тот режим, который будет определять развитие стратегических ядерных сил России и США в ближайшие семь лет.
Но, на самом деле, вопрос стоит в несколько более широком контексте. Будущее российских стратегических ядерных сил - вот какой вопрос. Конечно, сегодня он стоит чрезвычайно остро, и мы должны серьезно думать над тем, какой будет структура национальной ядерной триады в РФ. Способны ли мы, опираясь на нашу оборонную промышленность, поддерживать в рамках параметров, существующих по новому Договору о СНВ, ту квоту, которая имеется в распоряжении РФ.
Сможем ли мы адекватно отреагировать на предстоящий в ближайшие несколько лет массовый вывод из боевого состава РВСН старых жидкостных баллистических ракет еще советского производства, которые по своему сроку эксплуатации подходят к предельным отметкам? Эти сроки неоднократно продлевались, и физический ресурс этих ракет уже на пределе. Их предстоит утилизировать. Вопрос в том, что идет им на смену.
То же самое мы можем сказать относительно группировки подвижных грунтовых ракетных комплексов "Тополь". Не надо путать с (современным) "Тополем". Это старый "Тополь", сделанный в Советском Союзе. Всю эту группировку тоже предстоит в ближайшие годы списать и утилизировать. И относительно тех проблем, которые стоят перед морской компонентой российской ядерной триады...
К сожалению, в прошлом месяце из состава Тихоокеанского флота проекта 667БДРМ ушла на утилизацию стратегическая атомная подводная лодка с баллистическими ракетами. Вместо пяти теперь остаются четыре устаревших ракетоносца в составе Тихоокеанского флота. На смену им должен идти новый "Борей" с ракетой "Булава". Но, как известно, существующие проблемы пока не позволяют начать плановое перевооружение на новые подводные стратегические ракетоносцы сначала Тихоокеанского, затем и Северного флота.
Шалыгин: Комментируя голосование, вы сказали такую вещь. Вы сказали: "Это выгодно американцам". Возможно, у меня гражданская логика, но хотелось бы понять... Если существует договоренность по СНВ, кому это выгодно? Второй стороне условия договора не выгодны?
Коротченко: Нет, почему? Я сказал, что нам они тоже выгодны. Другое дело, что в ходе переговоров американцы путем умелого выстраивания своей позиции на случай форс-мажорных обстоятельств сохранили за собой возможность нарастить так называемый возвратный потенциал. То есть, те ядерные боевые части, которые будут сняты с ракет, будут складироваться, а сами платформы разведения утилизироваться не будут. Если бы ту платформу, где стоят три головы, демонтировали, уничтожили, а на ее место поставили такую, где стоит только одна голова, то мы бы били в ладоши и кричали "Ура!". Но, к сожалению, они сохранили за собой возможность нарастить возвратный потенциал.
По большому счету, если, не дай Бог, в перспективе человечество ждет ядерная война, то какая разница, ударят 300 боеголовок или 500? В языке военных есть понятие "возвратный потенциал". Здесь мы видим, что США сохранили за собой определенное преимущество.
Шалыгин: Давайте поговорим о визите министра обороны Сердюкова. По информационным лентам поступает масса разных комментариев, связанных, прежде всего, с заявлением министра о том, что Россия, российские базы в Южной Осетии и Абхазии готовы к войне с Грузией.
Коротченко: Действительно, Анатолий Эдуардович Сердюков находится с визитом в Вашингтоне. Кроме того, он посетит ряд военно-учебных заведений, объектов армии США для того, чтобы познакомиться с ними в практическом плане. Важно понимать, что каждый такой крупный визит сопровождается определенным информационным обеспечением, информационными заявлениями, которые носят важный и примечательный характер. Тем более, если они делаются, когда министры находятся на территории единственной на сегодня сверхдержавы мира - США.
Поэтому то, что озвучил Сердюков, принципиально важно и интересно. Он сказал, что мы не будет наращивать группировку российских военнослужащих на тех базах, которые по межправительственным соглашениям существуют у нас на территории Южной Осетии и Абхазии. Той группировки, той численности будет вполне достаточно для парирования новой возможной военной авантюры со стороны Грузии. Это важное заявление...
Слушайте полную версию программы
Скачать