Заявления начальника Генерального штаба: вопросы и ответы
Аналитика
13:34 18.11.2011 | политика
Генштаб ждет угрозы с южных границ
Накануне глава Генштаба Российской армии генерал Николай Макаров, выступая в Общественной палате, сделал ряд громких заявлений. Генерал рассказал о близости ядерной войны, о том, почему оружие все чаще приходится покупать на Западе, а ремонт, приготовление пищи и уборку в частях пришлось отдать на откуп сторонним организациям. Многими заявления Генштаба были восприняты как сенсационные. Свое мнение об этом Накануне.RU высказал член общественного совета при Минобороны РФ, руководитель Центра анализа мировой торговли оружием, полковник Игорь Коротченко.
Что касается возможной эскалации напряженности на наших границах, это в первую очередь касается южного направления
Вопрос: Не так часто глава Генштаба выступает с такими откровенными заявлениями. Как Вы считаете, с чем это могло быть связано?
Игорь Коротченко: Глава Генштаба просто изложил на площадке Общественной палаты свою точку зрения на целый ряд вопросов военного строительства и перспектив военно-политической обстановки в мире. Я бы не сказал, что это было некое особенное заявление. Макаров действительно выступает нечасто, но в данном случае он обозначил ряд проблем, которые привлекли, безусловно, внимание общественности.
Вопрос: Давайте тогда по заявлениям. Самое громкое из тех, что прозвучало, заключалось в том, что существует перспектива масштабной ядерной войны у границ с Россией.
Игорь Коротченко: Он просто озвучил тезис из военной доктрины Российской Федерации, в соответствие с которой, если против России будет развязана масштабная война, наша страна может использовать ядерное оружие, даже если агрессор будет наступать обычными вооруженными силами, это прописано в военной доктрине, здесь сенсации нет. Перерастут ли отдельные локальные конфликты в крупномасштабную войну, сказать достаточно сложно, но ситуация прогнозируется. Генеральный штаб разрабатывает различные концепции и планы использования вооруженных сил, в том числе и ядерных. Мы ведем ядерное планирование, у нас определены цели для ядерных ударов, все это делается не с кондачка, а в рамках плановой работы главного оперативного управления Генерального штаба.
Вопрос: Однако, что насчет перспективной ядерной угрозы?
Игорь Коротченко: Что касается возможной эскалации напряженности на наших границах, это в первую очередь касается южного направления. Ситуация с выводом войск США и НАТО из Афганистана дает основания полагать, что Талибан может перенести свою активность на бывшие советские республики Средней Азии, где может произойти масштабная дестабилизации ситуации. В очагах внутренних конфликтов появятся незаконные вооруженные формирования, которые будут свергать законные правительства в этих странах и дальше экспорт исламского экстремизма возможен в сторону южных границ России и дальше. Россия и члены ОДКБ будут парировать эти угрозы, такой сценарий отрабатывался в ходе недавних стратегических учений Центр-2011, но что касается ядерного оружия, Макаров озвучил фразу из доктрины России, а журналисты ухватились и сделали из него сенсацию. Ядерное оружие находится в наших арсеналах, в том числе и для его использования. Другое дело мы рассчитываем, что парироваться локальные угрозы будут с помощью другого вооружения. Это не касается локальных войн и конфликтов, ядерный удар остается как последнее средство, которое будет использовано, когда врага уже будет не остановить. Это касается массовой вооруженной агрессии против России или ракетно-ядерного удара против России. Такие сценарии в настоящее время маловероятны.
Вопрос: Возможно ли, что такие заявления каким-то образом связаны с эскалацией напряженности вокруг Ирана и с его ядерной программой? Следующим объектом дестабилизации после Ливии становится Сирия. Есть мнение, что потом дойдет дело до Ирана, а там до южных границ России становится все ближе.
Игорь Коротченко: Пока вокруг Ирана никакой эскалации конфликта нет, идет массовая медиаистерия. Есть заявления, что Израиль может рассмотреть возможность удара по Ирану. У меня нет уверенности, что, если операция против Ирана и будет, то Израиль будет выносить ее на своих плечах один, скорее всего это будет коалиционная операция Великобритании и США при участии Израиля. Насколько такой сценарий возможен, посмотрим, но в последнее время идет нагнетание информационной истерии. Без всяких на то оснований утверждается, что Иран разрабатывает ядерное оружие. Я вспомнил бы тут пример Ирака, когда американские политики утверждали, что у них есть на 100% подтвержденная информация, что у Саддама есть оружие массового поражения. После оккупации выяснилось, что никакого оружия массового поражения нет. То же самое идет сейчас вокруг Ирана, это лишь голые заявления, идет демонизация Тегерана, никаких фактов нет.
Вопрос: Однако совсем недавно на Каспии прошли учения, где потенциальным противником было государство, достаточно сильно напоминающее Иран.
Игорь Коротченко: Во всяком случае, официальных подтверждений этому нет. Данную концепцию обрисовал ряд журналистов, которые сделали такие выводы. Никакой угрозы Иран для нас не представляет, у нас с Ираном хорошие экономические и политические отношения. Все эти годы, что мы вели борьбу с чеченским сепаратизмом на Кавказе, Тегеран нас поддерживал, в отличие от США, НАТО и аравийских нефтяных монархий, Тегеран последовательно препятствовал любым формам поддержки чеченских сепаратистов и мы помним об этом.
Россия не может позволить себе масштабные иностранные закупки вооружений, этого не произойдет никогда
Вопрос: Генерал Макаров раскритиковал качество изделий отечественной оборонки, заявив, что некоторые отечественные образцы техники и вооружений "заранее ставят армию РФ в проигрышное положение". Стоит ли нам ожидать, что следующий Гособоронзаказ будет еще сильнее переориентирован на западные аналоги?
Игорь Коротченко: Гособоронзаказ 2011 года на 99% состоит из закупок и разработок российской обороной промышленности. Да, определенные проблемы есть, есть претензии от министерства обороны к ряду производителей техники. В первую очередь это касается бронетанковой техники и бронированных машин, производителей стрелкового вооружения, но если мы посмотрим базовые военные технологии, на которых основа мощь российской армии, в том числе и перспективные разработки, то это российские разработки. Боевая авиация - российская, стратегические ядерные силы, военно-морская техника - российские технологии и разработки. По целому ряду направлений мы видим, что это безальтернативно, Россия не может позволить себе масштабные иностранные закупки вооружений, этого не произойдет никогда. Другое дело, что мы нуждаемся в технологиях, которые у нас отсутствуют, и эти технологии можно купить на Западе и дальше организовать их внедрение на предприятиях ОПК. Нам надо покупать лицензию на производство тех или иных систем, которых у нас нет. Хороший пример - тепловизоры. Если мы отстаем, то почему нам не купить французскую технологию, но не для отверточной сборки, а для полного цикла производства? То же самое касается воздухонезависимых энергоустановок для дизельных подводных лодок. Можно купить под ключ технологию либо в Швеции, либо в Германии и дальше внедрять ее в России, но подчеркну еще раз, закупки иностранного оружия, которые делаются сегодня, носят микроскопический характер. Это, в основном, очень маленький парк снайперского оружия, которое используется спецподразделениями в горных условиях.
Да, крупным контрактом является контракт на строительство "Мистралей", первые два корабля законтрактованы, однако в исполнении контракта принимает участие ОСК, доля локализации их по первым контрактам составит от 30 до 40% процентов, и это те деньги, которые пойдут в российский бюджет и непосредственно на российские оборонные предприятия. После того, как будет подписан контракт на строительство третьего и четвертого "Мистраля", доля участия российских предприятий в контракте возрастет до 70%, соответственно, это деньги, которые останутся в бюджете Российской Федерации.
Вопрос: А что касается закупки итальянских бронемашин?
Игорь Коротченко: Надо стремиться к тому, чтобы повышать конкурентную способность нашего оружия, потому что некоторые образцы действительно представляют собой технологии 70-х гг. В первую очередь это касается бронетехники. Российские солдаты передвигаются на наших БТРах на Северном Кавказе исключительно верхом на броне, потому что если они будут находиться внутри брони, где казалось бы должно быть безопасно, в случае подрыва на мине или фугасе - все гарантированные трупы. Это хороший пример того, что надо производителям брать за основу те стандарты безопасности, которые теперь реализуются в передовых западных военных разработках, например той же самой фирмы IVECO. Как бы мы их ни ругали, ни говорили, что машины этой фирмы плохие, проводились испытания, при которых внутрь брони помещался манекен с датчиками, производился подрыв на фугасах и минах разной мощности, и данные показывали, что степень ударных перегрузок такова, что человек оставался невредимым и живым, отделываясь минимальными повреждениями. Если же на аналогичной мине или фугасе подрывался отечественное изделие, внутри - трупы.
Вопрос: Макаров привел в пример Объединенную судостроительную компанию (ОСК), чтобы показать позитивное решение конфликта внутри оборонной кооперации. Можете разъяснить, в чем суть этого конфликта? Генерал пообещал, что Минобороны при заключении гособоронзаказа и в дальнейшем будет жестко настаивать на снижении цен на продукцию оборонных предприятий. Он не преминул при этом раскритиковать ее качество, заявив, что некоторые отечественные образцы техники и вооружений "заранее ставят армию РФ в проигрышное положение".
Игорь Коротченко: Основная претензия заключалась в том, что подводная лодка - это технически сложное изделие и ОСК, заключая контракт с субподрядчиками, упиралась в то, что те не хотели снижать цены категорически. Но предприятие не может работать себе в убыток. Надо бороться с монополизмом производителей третьего, четвертого уровня кооперации, которые закладывают там совершенно немыслимые нормы прибыли. Надо дать свободу ОСК по поиску субподрядчиков, в выполнении тех или иных задач Гособоронзаказа. То, что контракты, в конечном счете, были подписаны, говорит о том, что были найдены взаимоприемлемые условия.
В 2015 году Уралвагонзавод завершит работу над проектом под шифром "Армата", где будет представлено семейство новой бронетанковой техники
Вопрос: Хорошо, а если отвлечься от ситуации вокруг ОСК, так ли сильно в этом году в целом ситуация с поставщиками изменилась?
Игорь Коротченко: Особенность Гособоронзаказа 2011 года в том, что впервые минобороны сказала промышленности, что контракты будут подписываться при условии полной прозрачности вопросов ценообразования. На каждый контракт, на каждую научно-исследовательскую и конструкторскую работу составлялась калькуляция параметров цены контракта. Прочитывалось все, вплоть до заработной платы рабочих, служащих и персонала, полностью изучалась вся информация о том, из чего складывается цена. Политика министерства обороны была такая, что норма рентабельности для предприятий исполнителей Гособоронзаказа не должна превышать 20%. Собственно в этом и был конфликт, что предприятия не могли полностью открыть структуру цены, а Министерство обороны не устраивали те данные, которые были предоставлены промышленностью. Но, так или иначе, работа завершена. Будем рассчитывать, что в 2012 году эти проблемы во многом снимутся, потому что и промышленность, и министерство обороны поняли, чего они хотят друг от друга. Сегодня до 60-70% контрактов уже подписано и деньги пошли в промышленность.
Вопрос: Вопрос в том, на что они пошли, все равно остается открытым, разве не так?
Игорь Коротченко: Нам принципиально важно поддерживать центры компетенции по основным сегментам оборонного комплекса. Если мы затронули тему бронетанковых техники соединений. Я считаю, что государство должно всемерно поддержать Уралвагонзавод. В том числе субсидиями, необходима реализация федеральной целевой программы развития предприятия оборонно-промышленного комплекса по техническому переоснащению флагманов российской оборонки. Уралвагонзавод - это флагман российской оборонки. Поэтому государство должно оказывать поддержку предприятию и, в частности, помогать с экспортом. И мы рассчитываем, что в 2015 году Уралвагонзавод завершит работу над проектом под шифром "Армата", будет представлено семейство новой бронетанковой техники на принципиально новых технических принципах реализации. Это будет новый танк, это будет тяжелая БМП, различная гусеничная техника, применяемая в инженерных целях.
Если говорить именно о танке, то в 2015 году планируется представить на испытания первый опытный образец, при конструировании которого будет учтен и опыт разработки Т-95. В перспективе это будет танк национального производства, но уже реализованный на новых конструктивных и инженерных принципах: необитаемая башня, бронекапсула для экипажа, вынесение боекомплекта из зоны экипажа, автоматизация ведения боя и управления танком и целый ряд других решений. Это фактически прообраз нового российского танка.
Танк будет исключительно российского производства, никаких израильских или французских танков в российской армии не будет. Напомним, в сентябре на выставке в Нижнем Тагиле был показан новый танк Т-90АМ. Он получил высокую оценку и Главного автобронетанкового управления и Генерального штаба, но принципиально закупки танков минобороны будет производить уже в рамках работы с "Армата". Что касается уже существующего танкового парка Т-90 и Т-72, они будут модернизированы в рамках той работы, которую провел Уралвагонзавод над Т-90АМ, но серийные закупки этих танков вестись уже не будут, закупки будут вестись только по проекту "Армата", когда танк будет создан. Потенциал Уралвагонзавода по Т-90 будет востребован за рубежом, Россия сегодня занимает первое место по объемам экспорта танков, наши танки пользуются спросом в целом ряде государств, в Индии, к примеру, налажено лицензионное производство, причем объемы исчисляются сотнями.
Поэтому я считаю, что Уралвагонзавод, компания "Сухой", Концерн ПВО "Алмаз-Антей", корпорация "Тактическое ракетное вооружение" должны получить государственную поддержку: финансовую, экономическую, политическую.
Вопрос: Однако, многие оборонные предприятия остались не у дел.
Игорь Коротченко: Да, это касается предприятий производителей боеприпасов и производителей БМП. Это связано с тем, что министерство обороны не хочет закупать ту продукцию, которую эти предприятия производят, требуя от них улучшить тактико-технические характеристики изделий. Такая ситуация имеет место.
Полностью перейти на контрактную армию мы не можем, мы не США, где переизбыток денег
Вопрос: Что касается призыва, в нынешнюю осеннюю кампанию Минобороны неожиданно затребовало почти наполовину меньше призывников, чем планировало. Как ситуация с призывом отразится на боеспособности нашей армии?
Игорь Коротченко: Это последствия демографической ситуации в стране, мы вступили в демографическую дыру и призывников не хватает. Поэтому принято решение увеличить количество контрактников, каждый год их количество планируется увеличивать на 50 тыс. человек с тем, чтобы выйти к 2017-2015 году на численность контрактников в 425 тыс. человек - это будут профессионалы, которые будут служить минимум пять лет на должностях рядовых и сержантов, плюс к ним 220 тыс. офицеров, а остальные - срочники. Всего в армии будет служить около миллиона человек. Полностью перейти на контрактную армию мы не можем, мы не США, где переизбыток денег, а армия сегодняшняя, требует вложений очень серьезных, поэтому можно развивать военную компоненту, чтобы избегать принципа "пушки вместо масла".
Вопрос: Другое новшество - "искусственный интеллект", который якобы будет теперь управлять всей вертикалью Миноборны. Так, по крайней мере, презентовал его генерал Макаров. Что можете об этом сказать?
Игорь Коротченко: Речь идет о новой автоматизированной системе боевого управления (АСУ), которая будет связывать в единое целое АСУ видов и родов вооруженных сил. Если в недавние времена у нас АСУ видов и родов вооруженных сил не стыковались вообще, то теперь синхронизируются алгоритмы, и Генеральный штаб сможет обмениваться информацией и доводить команды до нижестоящих уровней. Речь идет о новой автоматизированной системе управления войсками и оружием, которая будет введена для всех родов войск.
Вопрос: На память приходят "страшилки", которые распространяют СМИ об уязвимости таких единых сетей для вражеских "хакеров".
Игорь Коротченко: АСУ не имеет выхода в интернет вообще. Это внутренняя локальная сеть. Войти туда и вскрыть информацию и подавать достаточно сложно.
Вопрос: Последний "сюрприз" от генерала Макарова - с 1 января 2012 года в армии и на флоте все хозяйственные задачи будут выполняться сторонними организациями способом аутсорсинга. На откуп сторонним организациям будет отдано все, от войскового ремонта до приготовления пищи и уборки территории. Как это будет устроено?
Игорь Коротченко: Речь идет о компании "Оборонсервис", куда вошли бывшие ремонтные заводы. Фактически бывшие оборонные заводы просто поменяли юридическую форму. Это не отдается куда-то на сторону, к частникам, а тем же оборонным ремонтным заводам, которые просто будут объединены в холдинг. Пусть там будут гражданские специалисты, но, как правило, это будут бывшие заводы.
Вопрос: Не опасна ли такая система? Зачем это сделано?
Игорь Коротченко: Раньше было децентрализованно все. Тогда были дивизии, полки, воздушные армии, под это был сделан войсковой ремонт. Там не сидели солдатики с паяльниками, там были гражданские специалисты, просто начальник завода и офицеры - военнослужащие. Теперь они станут гражданскими, и прежде разрозненные заводы, которые подчинялись главным и центральным управления в минобороны, будут подчинены в рамках открытого акционерного общества, по вертикали этого холдинга.
Иван Зуев