Про Верону и Флоренцию
Недавно отрыл старое письмо про поездку в два итальянских города. Может, вам будет любопытно. Я написал его два года назад подруге, которая во Флоренции уже бывала и скучала по ней, а в Вероне еще не была. А я наоборот: в Вероне до этого уже был и очень полюбил ее, а во Флоренцию съездил первый раз.
В Италию мы двинули втроем: в Мюнхене я встретился с моим братом и его женой, прилетевшими из Израиля. Дома они заказали через И-нет скромную японскую машинку, но в представительстве фирмы в мюнхенском аэропорту ее не оказалось, и нам за те же деньги выдали здоровенный черный BMW (на таком разъезжали бандиты в фильме «Бумер»). Вот на этой бандитской машине мы перевалили через Альпы (наверное, по этой же дороге шли завоевывать Италию всякие там германские императоры; огромная, распахнутая зеленая долина между горами, на утесах - рыцарские замки) и покатили по Италии: сначала в Верону, а потом во Флоренцию. Всю неделю - по скудости средствов - жрали исключительно бутерброды с куриной колбасой и останавливались в дешевых кемпингах.
Но замечательных: в Вероне кемпинг находится в крепости на высоком холме, когда-то построенной австрийцами. Оттуда виден весь желто-оранжевый город, высоченные башни с кремлевскими зубцами (оказывается, гибеллинскими: у гвельфов были на крепостях квадратные зубцы, а у гибеллинов - с «ласточкиным хвостом») и полосатые соборы (в Вероне их строили, кладя полосу мрамора, потом полосу туфа, потом снова мрамор и т.д.). Ты спускаешься с холма (дорога занимает минут десять), перед тобой мост - быки еще римские! - через реку; идешь по мосту, проходишь через ворота в башне XII века - и вдруг ты в самом центре; почти пустые утренние улочки и громадные романско-готические соборы с грифонами перед входом.
Еще с прошлого раза у нас тут пять любимых соборов, один интересней другого. Самый любимый - Св. Дзено, расписанный фресками школы Джотто; у алтарной стены - древняя статуя: улыбающийся Дзено (прям как Будда). В здешних соборах нет такой поразительной живописи, такого парада имен как во флорентийских, как в Санта Мария Новелла, например, но как-то в них не меньше красоты и настоящести. К тому же в Вероне гораздо меньше туристов, чем во Флоренции или Венеции, и она - в отличие от Венеции - совершенно живая.
В этот раз я наткнулся на место, которого не заметил в прошлый: есть арка, соединяющая две самые старые и самые красивые площади города: пьяцца Синьории (удивительную, с ренессансными палаццо, с лоджией, в которой гробница одного из делла Скала - и с уродской статуей Данте, поставленной в 19 веке, надо полагать, чтоб австрияки не заносились) и пьяцца Эрбе, т.е. Рынка (которая так хороша, что где же взять слова, чтоб описать?) Так вот на стене возле арки висит маленькая табличка, говорящая, что здесь - в маленькой заварушке, межпартийной разборке был зарезан в тысяча двести каком-то году… не помню имени, допустим, Франческо... делла Скала, выборный «капитан народа». После небольшой ответной резни «капитаном» стал его брат - и власть оставалась в руках Скалигеров еще лет, кажется, двести, пока город не заняли - еще на сотню лет - венецианцы (поставившие на площади Эрбе колонну со львом Св. Марка и прикрепившие к фасаду «трибунале» две львиные морды с открытыми пастями, куда следовало опускать доносы). Это я к тому, что на таких пятачках ловишь приход: разные сведения вдруг складываются в картинку, и, кажется, начинаешь понимать время и город.
На узкой улочке - главный туристический прикол: дом Джульетты. Маленький внутренний двор под завязку забит туристами; все его стены сплошь заклеены бумажками с письмами Джульетте. Во двор выходит балкон, понятно какой. Посреди двора - статуя Джульетты, плохая. Ясное дело, туристам рассказывают, чтоб повезло в любви, надо прикоснуться к статуе, к левой груди. Статуя бронзовая, темно-зеленая; левая грудь абсолютно белая, сверкает, как только что купленная кастрюля.
На одной из площадей стоит огромный, хорошо сохранившийся римский амфитеатр, называется Арена, в нем помещаются двадцать две с половиной тысячи человек. Однажды - в прошлый приезд - вернувшись из поездки в Венецию, мы в час ночи шли от вокзала домой. Навстречу нам валили тысячи людей, половина из них напевала. Это не было похоже на политическую демонстрацию; похоже было, что что-то случилось и все веронцы решили разом - с песнями - свалить из города. Оказалось, только что закончился спектакль: в Арене давали какую-то оперу Верди.
По средневековым улочкам носятся табуны мотоциклистов. Здесь их не меньше, чем велосипедистов в Германии. Девицы гоняют на мопедах в туфельках на высоченных шпильках.
Во Флоренции мы вписались (по все той же причине) в кемпинг не в самом городе, а во Фьезоло, ближнем пригороде Флоренции, и тоже здорово. Это симпатичнейший городок на очень крутом склоне горы. Натурально (все-таки Северная Италия, традиции, бандьера роса), с коммунистическим муниципалитетом, улицами Грамши и Матеотти и фестивалем «Униты». За все мои поездки в Германию, Италию и Францию я ни разу не видел (ура-ура) нарисованную на стене свастику и много раз - серпы с молотами, особенно в районах вокруг университетов. Все думаю, как, наверное, удобно, приятно и романтично быть марксистом в благополучной Европе, не знающей, что такое реальный социализм, и каким нужно быть болваном или подонком, чтоб оставаться марксистом в наших краях. Вроде одного нашего общего знакомого. Ладно, это я отвлекся.
А еще тут этрусско-римские раскопки, собор XIII века, францисканский монастырь XIV века и почти совсем нет туристов. Монастырь замечательный. В соседнем, доминиканском, если верить путеводителю, фрески Фра Анджелико, но мимо него мы пролетели. А у этого, францисканского, простые крашеные стены; я впервые тут увидел настоящие кельи средневековых монахов (маленькие и очень аскетичные) и понял - в маленьком тенистом монастырском дворике, при лютой жаре, - что такое рай. (Мы были в Италии в июле). Между прочим, тем сильнее впечатляет, что у Данте последний круг ада не огненный какой-нибудь, а ледяной, как будто он жил в России или читал Шаламова.
Из кемпинга открывался ошарашивающий вид на весь город; похоже, живописность открывающегося вида - главный критерий выбора места для кемпингов. Мы тут же увидели огромный красный купол Брунеллески, приняли душ, сунули в пасть по бутерброду и поехали смотреть. Просто назову наши маршруты, чтоб Вы сами все вспомнили. В первый день припарковались в самом центре и просто пошли, уворачиваясь от мотоциклистов, по улицам из старых фильмов с Софи Лорен и Мастрояни, с остериями и тратториями и, естественно, со свисающими из окон бельевыми веревками с дамскими трусиками, и вдруг вышли на пьяцца Санта Кроче, оттуда - на пьяцца Синьории - с дворцом Синьории и Давидом Микельанджело (какие у него, оказывается, непропорционально большие кисти рук!), потом - к Собору с джоттовской колокольней и Баптистерием, потом - ко дворцу Уффици, Понте Веккио и палаццо Питти, потом от полноты чувств выпили на улице бутылку кьянти и бродили до глубокой ночи.
На второй день пошли в Уффици и снова просто гуляли по обеим сторонам Арно, уже никуда не заходя (похоже, есть конечное количество красоты, которое способно воспринять моя бедная голова).
Об Уффици - что говорить… Из неожиданного: я не знал, что на протяжении одного XV века произошло настолько радикальное изменение художественного языка. Еще в первой трети века у многих (замечательных) византийский золотой фон; с другой стороны, в одном из последних залов второго этажа висит картина какого-то неизвестного мне итальянца кватроченто же, гораздо больше напоминающая «Олимпию» Мане, чем Филиппо Липпи или Леонардо. Еще - поразительная разность работ Тициана; кажется, что это картины абсолютно разных художников; причем, по-моему, с годами он отказывается от тех приемов, которые станут ведущими для следующего века.
И очень мне не понравился Ботиччелли, показался насквозь нарциссическим (и ведь характерно, кажется, что едва ли не во все свои картины он помещает автопортреты). У меня мелькнула мысль, что авторы экспозиции со мной согласны, иначе непонятно, зачем в огромном зале Боттичелли висит «Поклонение волхвов» Ван дер Гуса: похоже, именно для контраста настоящей живописи и любующегося собой мастерства. Вроде Дали, пардон за неожиданную ассоциацию. Можно пофантазировать о том, не связано ли это с нарциссизмом вообще Флоренции Медичи.
На третий день мы гуляли по Фьезоло, а потом снова поехали во Флоренцию: в Санта Мария Новелла (всхлипы и стоны восторга), Сан Лоренцо, монастырь Сан Марко, гнездо Савонаролы, на пьяцца Аннунциата, в которую я втрескался по уши, и т.д. Любопытно, оказывается, в этом же Сан Марко жил Максим Грек - до того как уехал в Россию.
Тут я ставлю точку, потому как силы мои иссякли. Я понял, что никуда мне больше не хочется, а только в Италию. Месяц перечитываю путеводитель по Флоренции и грущу от того, сколько не увидел. Вот, кстати, еще одно любопытное отличие Германии от Италии: в Мюнхене аэропорт - имени бывшего премьер-министра Баварии Ф. Й. Штрауса, в Вероне - имени Катулла, во Флоренции - имени Америго Веспуччи.
В Италию мы двинули втроем: в Мюнхене я встретился с моим братом и его женой, прилетевшими из Израиля. Дома они заказали через И-нет скромную японскую машинку, но в представительстве фирмы в мюнхенском аэропорту ее не оказалось, и нам за те же деньги выдали здоровенный черный BMW (на таком разъезжали бандиты в фильме «Бумер»). Вот на этой бандитской машине мы перевалили через Альпы (наверное, по этой же дороге шли завоевывать Италию всякие там германские императоры; огромная, распахнутая зеленая долина между горами, на утесах - рыцарские замки) и покатили по Италии: сначала в Верону, а потом во Флоренцию. Всю неделю - по скудости средствов - жрали исключительно бутерброды с куриной колбасой и останавливались в дешевых кемпингах.
Но замечательных: в Вероне кемпинг находится в крепости на высоком холме, когда-то построенной австрийцами. Оттуда виден весь желто-оранжевый город, высоченные башни с кремлевскими зубцами (оказывается, гибеллинскими: у гвельфов были на крепостях квадратные зубцы, а у гибеллинов - с «ласточкиным хвостом») и полосатые соборы (в Вероне их строили, кладя полосу мрамора, потом полосу туфа, потом снова мрамор и т.д.). Ты спускаешься с холма (дорога занимает минут десять), перед тобой мост - быки еще римские! - через реку; идешь по мосту, проходишь через ворота в башне XII века - и вдруг ты в самом центре; почти пустые утренние улочки и громадные романско-готические соборы с грифонами перед входом.
Еще с прошлого раза у нас тут пять любимых соборов, один интересней другого. Самый любимый - Св. Дзено, расписанный фресками школы Джотто; у алтарной стены - древняя статуя: улыбающийся Дзено (прям как Будда). В здешних соборах нет такой поразительной живописи, такого парада имен как во флорентийских, как в Санта Мария Новелла, например, но как-то в них не меньше красоты и настоящести. К тому же в Вероне гораздо меньше туристов, чем во Флоренции или Венеции, и она - в отличие от Венеции - совершенно живая.
В этот раз я наткнулся на место, которого не заметил в прошлый: есть арка, соединяющая две самые старые и самые красивые площади города: пьяцца Синьории (удивительную, с ренессансными палаццо, с лоджией, в которой гробница одного из делла Скала - и с уродской статуей Данте, поставленной в 19 веке, надо полагать, чтоб австрияки не заносились) и пьяцца Эрбе, т.е. Рынка (которая так хороша, что где же взять слова, чтоб описать?) Так вот на стене возле арки висит маленькая табличка, говорящая, что здесь - в маленькой заварушке, межпартийной разборке был зарезан в тысяча двести каком-то году… не помню имени, допустим, Франческо... делла Скала, выборный «капитан народа». После небольшой ответной резни «капитаном» стал его брат - и власть оставалась в руках Скалигеров еще лет, кажется, двести, пока город не заняли - еще на сотню лет - венецианцы (поставившие на площади Эрбе колонну со львом Св. Марка и прикрепившие к фасаду «трибунале» две львиные морды с открытыми пастями, куда следовало опускать доносы). Это я к тому, что на таких пятачках ловишь приход: разные сведения вдруг складываются в картинку, и, кажется, начинаешь понимать время и город.
На узкой улочке - главный туристический прикол: дом Джульетты. Маленький внутренний двор под завязку забит туристами; все его стены сплошь заклеены бумажками с письмами Джульетте. Во двор выходит балкон, понятно какой. Посреди двора - статуя Джульетты, плохая. Ясное дело, туристам рассказывают, чтоб повезло в любви, надо прикоснуться к статуе, к левой груди. Статуя бронзовая, темно-зеленая; левая грудь абсолютно белая, сверкает, как только что купленная кастрюля.
На одной из площадей стоит огромный, хорошо сохранившийся римский амфитеатр, называется Арена, в нем помещаются двадцать две с половиной тысячи человек. Однажды - в прошлый приезд - вернувшись из поездки в Венецию, мы в час ночи шли от вокзала домой. Навстречу нам валили тысячи людей, половина из них напевала. Это не было похоже на политическую демонстрацию; похоже было, что что-то случилось и все веронцы решили разом - с песнями - свалить из города. Оказалось, только что закончился спектакль: в Арене давали какую-то оперу Верди.
По средневековым улочкам носятся табуны мотоциклистов. Здесь их не меньше, чем велосипедистов в Германии. Девицы гоняют на мопедах в туфельках на высоченных шпильках.
Во Флоренции мы вписались (по все той же причине) в кемпинг не в самом городе, а во Фьезоло, ближнем пригороде Флоренции, и тоже здорово. Это симпатичнейший городок на очень крутом склоне горы. Натурально (все-таки Северная Италия, традиции, бандьера роса), с коммунистическим муниципалитетом, улицами Грамши и Матеотти и фестивалем «Униты». За все мои поездки в Германию, Италию и Францию я ни разу не видел (ура-ура) нарисованную на стене свастику и много раз - серпы с молотами, особенно в районах вокруг университетов. Все думаю, как, наверное, удобно, приятно и романтично быть марксистом в благополучной Европе, не знающей, что такое реальный социализм, и каким нужно быть болваном или подонком, чтоб оставаться марксистом в наших краях. Вроде одного нашего общего знакомого. Ладно, это я отвлекся.
А еще тут этрусско-римские раскопки, собор XIII века, францисканский монастырь XIV века и почти совсем нет туристов. Монастырь замечательный. В соседнем, доминиканском, если верить путеводителю, фрески Фра Анджелико, но мимо него мы пролетели. А у этого, францисканского, простые крашеные стены; я впервые тут увидел настоящие кельи средневековых монахов (маленькие и очень аскетичные) и понял - в маленьком тенистом монастырском дворике, при лютой жаре, - что такое рай. (Мы были в Италии в июле). Между прочим, тем сильнее впечатляет, что у Данте последний круг ада не огненный какой-нибудь, а ледяной, как будто он жил в России или читал Шаламова.
Из кемпинга открывался ошарашивающий вид на весь город; похоже, живописность открывающегося вида - главный критерий выбора места для кемпингов. Мы тут же увидели огромный красный купол Брунеллески, приняли душ, сунули в пасть по бутерброду и поехали смотреть. Просто назову наши маршруты, чтоб Вы сами все вспомнили. В первый день припарковались в самом центре и просто пошли, уворачиваясь от мотоциклистов, по улицам из старых фильмов с Софи Лорен и Мастрояни, с остериями и тратториями и, естественно, со свисающими из окон бельевыми веревками с дамскими трусиками, и вдруг вышли на пьяцца Санта Кроче, оттуда - на пьяцца Синьории - с дворцом Синьории и Давидом Микельанджело (какие у него, оказывается, непропорционально большие кисти рук!), потом - к Собору с джоттовской колокольней и Баптистерием, потом - ко дворцу Уффици, Понте Веккио и палаццо Питти, потом от полноты чувств выпили на улице бутылку кьянти и бродили до глубокой ночи.
На второй день пошли в Уффици и снова просто гуляли по обеим сторонам Арно, уже никуда не заходя (похоже, есть конечное количество красоты, которое способно воспринять моя бедная голова).
Об Уффици - что говорить… Из неожиданного: я не знал, что на протяжении одного XV века произошло настолько радикальное изменение художественного языка. Еще в первой трети века у многих (замечательных) византийский золотой фон; с другой стороны, в одном из последних залов второго этажа висит картина какого-то неизвестного мне итальянца кватроченто же, гораздо больше напоминающая «Олимпию» Мане, чем Филиппо Липпи или Леонардо. Еще - поразительная разность работ Тициана; кажется, что это картины абсолютно разных художников; причем, по-моему, с годами он отказывается от тех приемов, которые станут ведущими для следующего века.
И очень мне не понравился Ботиччелли, показался насквозь нарциссическим (и ведь характерно, кажется, что едва ли не во все свои картины он помещает автопортреты). У меня мелькнула мысль, что авторы экспозиции со мной согласны, иначе непонятно, зачем в огромном зале Боттичелли висит «Поклонение волхвов» Ван дер Гуса: похоже, именно для контраста настоящей живописи и любующегося собой мастерства. Вроде Дали, пардон за неожиданную ассоциацию. Можно пофантазировать о том, не связано ли это с нарциссизмом вообще Флоренции Медичи.
На третий день мы гуляли по Фьезоло, а потом снова поехали во Флоренцию: в Санта Мария Новелла (всхлипы и стоны восторга), Сан Лоренцо, монастырь Сан Марко, гнездо Савонаролы, на пьяцца Аннунциата, в которую я втрескался по уши, и т.д. Любопытно, оказывается, в этом же Сан Марко жил Максим Грек - до того как уехал в Россию.
Тут я ставлю точку, потому как силы мои иссякли. Я понял, что никуда мне больше не хочется, а только в Италию. Месяц перечитываю путеводитель по Флоренции и грущу от того, сколько не увидел. Вот, кстати, еще одно любопытное отличие Германии от Италии: в Мюнхене аэропорт - имени бывшего премьер-министра Баварии Ф. Й. Штрауса, в Вероне - имени Катулла, во Флоренции - имени Америго Веспуччи.